— Держись, дружище! – стараясь перекричать ветер, кричал Василий собаке. – Новый год на носу, а ты ишь чего удумал… Не время еще.
В ответ собака еле слышно скулила, и Василий успокаивался. «Значит, еще жива!».
*****
Выглянув утром в окно, Василий Тимофеевич сразу понял: будет метель.
За годы, проведенные в одиночестве, он научился угадывать настроение погоды. Иногда ошибался, но чаще всего интуиция его не подводила: что «накаркал», то и сбывается.
Погода уже начинала портиться и, наверное, разумно было из дома не выходить, но…
…менять планы было поздно.
Еще ночью Василий Тимофеевич принял это непростое решение, и назад пути уже не было.
Он быстро выпил горячий чай, надел валенки и тулуп, подошел календарю, висевшему на стене.
Взяв красную ручку, Василий вычеркнул вчерашний день и аккуратно обвел кружочком день сегодняшний – 31 декабря.
Последний день в уходящем году… Ну и если повезет — последний день его жизни.
Прихватив с собой санки, которые он когда-то сделал своими руками и на которых катал когда-то свою любимую Верочку, Вася направился в соседнюю деревню, которая находилась примерно в семи километрах от его дома.
Там он зашел к своей старой знакомой Марии Степановне, выпросил у нее пол-литра, а на обратном пути пошел уже через лес, чтобы собрать немного хвороста.
Да, приходилось собирать
На ту пенсию, что он исправно получал шестого числа каждого месяца, много дров не купишь.
Тоненькие и сухие веточки, конечно, не могли сравниться с настоящими дубовыми дровами: они быстро разгорались и так же быстро прогорали. Но это если их по одной бросать.
А Василий поступал иначе…
Он эти веточки «подгонял» по длине, затем связывал в пучки нужного диаметра и такими вот нехитрыми «самодельными дровами» (или, как их называют деревенские – «хворостовыми поленьями») кормил свою вечно голодную печь.
Так ему удавалось поддерживать в доме комфортную температуру, даже когда за окном мороз трещал.
Были, конечно, в лесу ветки потолще, да что там ветки – целые деревья лежали на земле, поваленные ветром. Однако к ним Василий не притрагивался. Главный лесничий популярно ему всё объяснил:
— Если поймаю тебя за этим делом – посажу! И даже на возраст не посмотрю. Понял?
Василий кивнул.
Зачем ему лишние проблемы? А лесничий, сменив гнев на милость, улыбнулся хитро и добавил:
— Ты, если хочешь дрова на зиму заготовить, скажи мне, но только, чтобы никто не слышал. По деньгам договоримся.
Василий Тимофеевич снова кивнул.
Вот только денег лишних у него не было. Поэтому с подобной просьбой к лесничему он никогда не обращался. Как-нибудь сам справится. Не маленький.
Пройдя большую часть пути и собрав приличное количество хвороста, Василий остановился, чтобы перевести дух.
Всё-таки не молодой уже, да и после двух перенесенных инсультов здоровье лучше не стало.
В этот самый момент он услышал что-то непонятное. То ли вопль о помощи, то ли скулит кто-то…
С самого детства слух у Василия был «на твердую троечку», а с возрастом стал еще хуже, однако этот странный, леденящий душу звук, который доносился со стороны дороги, он почему-то услышал.
Бушевала метель, снег хрустел под ногами, до самой дороги метров триста. А он услышал…
Чудеса да и только.
Василий посмотрел в ту сторону, но разглядеть ничего не смог. Сугробы на обочине закрывали весь обзор. Оставив санки, он подошел ближе и… замер.
Какое-то время просто стоял и молча смотрел. Потом услышал гул двигателя и повернул голову.
Сначала, не сбавляя скорости, пронеслась одна машина. Следом за ней – вторая.
Василий задумчиво проводил их взглядом, не понимая, почему никто не останавливается.
А потом снова посмотрел на середину дороги, увидел грустные, почти человеческие глаза, которые смотрели на него не моргая, и перешагнув сугроб, поспешил к собаке.
*****
Собака была жива, но видно, что из последних сил держалась. «И вот держит же её что-то в этом мире…» — удивлялся Василий, оттаскивая её на обочину. Вот только, что дальше?
Понятное дело, что оставлять собаку тут одну никак нельзя. Но и дома он ей мало чем поможет.
Пришлось ему спешно освобождать свои санки от собранного хвороста, тащить их потом на дорогу и укладывать на них собаку.
— Ух-х, тяжелая, однако… — кряхтел Василий Тимофеевич, пытаясь поднять животное.
Другой бы на его месте плюнул бы и ушел. Или уехал, как те водители, что один за другим проехали мимо.
Но Василий был не из тех людей, которые быстро сдаются. Собравшись с силами он-таки смог положить её на санки. А потом пошел в сторону деревни, где уже был утром. Говорят: «Возвращаться — плохая примета. Что же, посмотрим».
Идти было тяжело. Метель, как Василий и предполагал, началась внезапно, и словно хотела помешать ему добраться до деревни. Снег летел прямо в глаза, ноги гудели от перенапряжения. Вокруг, куда ни глянь, ничего не было видно.
От порывистого ветра, не стихающего ни на минуту, не спасал даже теплый овчинный тулуп. Но Василий, с трудом переставляя ватные ноги, упорно шел вперед.
Останавливаться было нельзя…
Сейчас от него зависела чужая жизнь. И чтобы спасти её, ему самому нужно было жить.
— Держись, дружище! – стараясь перекричать ветер, кричал Василий Тимофеевич собаке. – Новый год же на носу, а ты ишь чего удумал…
В ответ собака жалобно скулила, и Василий успокаивался. «Значит, еще жива!».
В конце концов, он смог добраться до деревни, не сбившись с дороги, и воодушевленный маленькой победой, поспешил на центральную улицу, где находилось старое здание с вывеской: «Ветлечебница».
Работала в этой ветлечебнице женщина. Настоящая русская баба, как говорили про нее односельчане.
Лошадь на скаку она еще не останавливала, но корову на ноги ставила.
Все к ней обращались.
Даже, бывало из города животных привозили, кто собак, кто кошек, и всем она помогала.
Очень хороший врач. Такие обычно одним словом вылечить могут. Одним взглядом.
Вот к ней и торопился Вася.
— Мария! Мария, не уходи, пожалуйста! – что есть мощи закричал Василий. Он бежал, проваливался в снег, даже падал, но… снова вставал и двигался вперед.
Женщина обернулась и нахмурилась:
— Василий? Ты что тут делаешь? Если за спиртом пришел, то больше не дам!
— Нет-нет!
Вася остановился рядом с Марией Степановной, отдышался и показал на санки:
— Собака у меня тут. На дороге нашел.
Мария подошла к санкам, посмотрела на собаку, потом на Василия, и покачала головой:
— Нашел же время! Новый год сегодня. Готовить на стол надо. Родные меня дома ждут. Эх, ладно пойдем.
Она достала из кармана ключи, открыла только что запертую дверь и помогла Василию занести собаку внутрь.
*****
— Да, прав ты был, Вася, — сказала Мария Степановна, выходя из процедурного кабинета. — Недели две, наверное, не ела. На таком холоде до утра бы точно не дожила.
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Доживет?
— Ах, ты об этом, — улыбнулась врач. – Ну если она жить хочет, то доживет, конечно.
Василий с недоумением посмотрел на Марию Степановну. «О чем это она?».
— Понимаешь, Вася, собака непростая, породистая, видно, что хозяева у нее были.
Василий заглянул в процедурный кабинет, глянул мельком на собаку и присел на стул.
А Мария тем временем продолжала развивать свою мысль дальше:
— Если хозяева предали её, ну там оставили или выбросили, то зачем ей жить дальше? Собаки, они же нуждаются в людях. Они, собственно, ради людей и живут.
— Я собаку себе заберу, — сказал Василий Тимофеевич. — Что только делать надо, скажи.
— Раны я обработала, лапу перебинтовала и витаминами ее «подкормила» немного. Лишними не будут. А от тебя требуется только уход и полноценное питание.
— Хорошо.
— Через три дня на осмотр. Сможешь привезти? Надеюсь, не собрался туда еще, — Мария Степановна показала взглядом на потолок, — а то выглядишь неважно.
— Нет, не собрался. Смогу! — жизнерадостно ответил Василий. И вот еще, — он протянул ей банку спирта, которую утром у нее же и выпрашивал. — Забери.
— Не пригодился? – улыбнулась она.
— Нет.
Василий не стал объяснять, что этот спирт он взял, чтобы…. Врачи, которые его к жизни два раза возвращали, сразу сказали, что алкоголь для него теперь враг №1.
Недавно вот Володька из его деревни (тоже после инсульта) всего одну рюмку опрокинул и всё…
…нет его больше.
Вот Василий и решил попробовать Вдруг тоже повезет. А то, если честно, устал он жить один.
Но теперь, как ни крути, уходить ему никак нельзя. Друга нужно на лапы поставить. Друг — это святое!
Попрощавшись с Марией Степановной и поздравив её с наступающим, Василий Тимофеевич поковылял домой.
Метель уже успокоилась, да и на душе немного спокойнее стало от того, что какая-то цель появилась в жизни.
*****
— Идете на поправку! – радостно заявила Мария Степановна, когда Вася в очередной раз привез на санках Рекса. А привозил он его уже четвертый раз.
До встречи с собакой Василий и думать не думал, что в нем еще столько сил осталось.
Несмотря на возраст и болезни, подробно описанные в его толстой медицинской карточке, он умудрялся и за собакой ухаживать, и за хворостом в лес ходить, и в соседнюю деревню наведываться за продуктами и в ветлечебницу.
Когда же Рекс полностью выздоровел, то стал ходить в лес вместе со своим новым хозяином.
Да не просто так ходил, а еще и хворост помогал собирать. Правда, не ветки приносил, а целые бревна.
— Нет, Рекс. Вот эти слишком толстые, — улыбался Василий. – Отнеси на место, а то главный лесничий ругаться будет. Ты потоньше ищи, вот такие, как у меня.
Рекс оказался очень сообразительным псом, и отныне стал приносить только тонкие ветки.
— Спасибо тебе, друг! – сказал Василий как-то вечером, обнимая Рекса. – Вернул старика к жизни.
А потом погрустнел.
— Не уйти бы только мне раньше времени… Оставить ведь тебя некому. Разве что Марию Степановну попросить…
Рекс тут же вскочил с пола, подбежал к хозяину и уткнулся носом в его ногу.
— А что? Женщина она еще совсем молодая и здоровья у нее еще лет на двести хватит.
Рекс громко и возмущенно лаял. Нет, он совсем не был против Марии Степановны, просто… Жить надо. Жить и радоваться жизни. Тому, что живой, радоваться. Василий догадался, о чем думает его верный пес и пообещал, что будет жить столько, сколько сможет.
Так и пролетел целый год.
Наверное, это был самый лучший год в жизни Василия после похорон жены.
Он часто её вспоминал, а однажды впервые за долгое время сел за швейную машинку, которая ему от бабушки досталась. Раньше Верочка на ней каждый день работала.
Она подрабатывала шитьем и неплохие деньги зарабатывала по тем временам.
Пять лет назад в ночь на 31-е декабря Вера себе платье хотела сшить. Красивое. Специально, чтобы встретить в нем наступающий год.
Да только не успела.
Схватилась за сердце и…
…увезли её в больницу.
Долго Василий Тимофеевич сидел, учился шить. Много ткани он перепортил, но оно того стоило. Набил немного руку. Интересное, оказывается, это дело – шить.
31-го декабря Василий выглянул утром в окно и сразу понял: сегодня будет солнечно. Впрочем, проводить целый день на улице он не планировал. Были дела поважнее.
Выгуляв Рекса, Вася сел за швейную машинку, собрался с мыслями и сразу принялся за работу.
Рекс лежал рядом и не издавал ни одного лишнего звука, чтобы не отвлекать хозяина.
Ровно без пяти двенадцать, Вася облегченно выдохнул, встал из-за машинки и стал рассматривать то, что у него получилось.
— Не идеально, конечно, — усмехнулся Василий, заметив кривую строчку. – Но в целом…
— Гав-гав!
Рекс стал крутиться рядом с хозяином и всем своим видом выражал бурную радость.
— Нравится?
— Гав-гав!
— Думаю, Верочке тоже понравилось бы.
— С Новым годом тебя, любимая, — сказал Василий Тимофеевич, когда повесил платье в шкаф и подошел к фотографии, которая стояла на столе. – Еще один год я прожил без тебя.
Вася смахнул слезу.
— И еще на один год я стал ближе к тебе. Ты уж извини, что задерживаюсь, но сама понимаешь, пока не могу уйти.
