— Максим, ты зачем мой плед с дивана убрал? — голос Нины Сергеевны прорезал тишину квартиры, как нож по стеклу.
Лариса замерла над кастрюлей с супом. Опять началось. Каждый день одно и то же — придирки, упреки, поиск поводов для скандала.
— Я его не трогал, Нина Сергеевна, — спокойно ответил Максим из комнаты. — Может, он в стирке?
— В стирке?! Да я его вчера стирала! Ты специально все переставляешь, чтобы меня разозлить!
Лариса прикрыла глаза. Плед лежал на кресле, где мать его и оставила. Но объяснять бесполезно — Нина Сергеевна уже завелась, как заведенная игрушка.
— Мама, плед на кресле, — тихо сказала Лариса.
— А-а-а, так ты еще и защищаешь его! — мать развернулась к дочери. — Он тебе мозги промыл, да? Живет у меня на шее, работы толком нет, а еще и указывает!
— У него есть работа, мам. Хорошая работа.
— Работа! По компьютеру стучит! Это не работа, это баловство! А ты его еще защищаешь!
Максим вышел из комнаты с ноутбуком под мышкой.
— Лар, я пойду в кафе поработаю. Здесь сосредоточиться невозможно.
— Ну-ну, беги! — ехидно бросила Нина Сергеевна. — От ответственности сбегай! Мужик никудышный!
Максим остановился, повернулся к теще.
— Нина Сергеевна, что я вам такого сделал? Почему вы меня постоянно оскорбляете?
— Оскорбляю?! Я правду говорю! Ты моей дочери жизнь портишь!
— Мама, хватит, — попросила Лариса.
— Не хватит! Я четыре года терпела этого нахлебника! Он на мою дочь женился, чтобы бесплатно жить! Паразит!
Максим поставил ноутбук на стол.
— Все. Я больше не могу. Лариса, поговорим вечером.
Он ушел, хлопнув дверью. Нина Сергеевна удовлетворенно кивнула.
— Вот и прекрасно. Показал свое истинное лицо. Сбежал при первых трудностях.
— Мама, ты сама его довела! — не выдержала Лариса. — Каждый день одно и то же! Он не может дома спокойно поработать!
— А я что, не имею права голос подавать в собственной квартире?! Это моя квартира! Мой дом!
— Это наш дом. Мы здесь живем. Мы семья.
— Какая семья?! — взорвалась мать. — Он тебя использует! Не видишь разве? Четыре года прошло, а детей нет! Он тебя за дурочку держит!
— Мы планируем детей, когда будем готовы.
— Готовы! В тридцать лет готовы! А когда готовы будете? В сорок? Он тебя водит за нос, а ты ничего не понимаешь!
Лариса отвернулась к плите. Слезы подступили к горлу. Почему каждый разговор превращается в кошмар? Почему нельзя просто жить спокойно?
— Лара, ты меня слышишь? Я с тобой разговариваю!
— Слышу, мам.
— Он тебя в могилу сведет! Посмотри на себя! Ты исхудала, нервная стала! Это все из-за него!
— Мам, я исхудала из-за постоянных скандалов.
— Каких скандалов?! Я дочери добра желаю! А он… он тебя от меня отваживает! Настраивает против родной матери!
— Он никого не настраивает.
— Настраивает! Я же вижу! Раньше ты меня слушала, а теперь только его защищаешь! Неблагодарная!
Лариса выключила плиту и пошла в комнату. Мать шла за ней.
— Куда ты идешь?! Я с тобой разговариваю!
— Мне нужно подумать.
— О чем думать?! Выбирай — или он, или я! Но вместе мы жить не можем!
— Мама, не ставь меня перед выбором. Пожалуйста.
— А я ставлю! Потому что терпеть больше не могу! Или ты его выгоняешь, или я ухожу!
— Мам…
— Все! Решай! У тебя есть до вечера!
Лариса легла на кровать и закрыла лицо руками. Как же ей надоело все это. Каждый день — одно и то же. Мать придирается к Максиму, он пытается сохранить спокойствие, она мечется между ними, стараясь никого не обидеть.
А ведь раньше все было по-другому. Когда они только поженились, мама радовалась. Говорила, что Максим хороший, надежный. Даже предложила ему переехать к ним — квартира большая, зачем тратиться на съемную?
Первый год прошел спокойно. Максим помогал по дому, покупал продукты, был вежлив и внимателен. Мать его хвалила.
Но потом что-то сломалось. Началось с мелочей — мол, он слишком долго в ванной сидит, или музыку громко слушает, или в холодильнике много места занимает.
Лариса тогда не поняла, что происходит. Думала, притрутся, привыкнут друг к другу. Но становилось только хуже.
Мать начала открыто критиковать мужа дочери. Его работу, его друзей, его привычки. Говорила, что он ленивый, что использует Ларису, что не мужик, а тряпка.
Максим долго терпел. Уходил из дома, когда начинались скандалы, работал в кафе, встречался с друзьями. Но домой все равно возвращался — к жене.
А теперь мать поставила ультиматум. И Лариса не знала, что делать.
Она любила мужа. Любила по-настоящему, всем сердцем. С ним ей было легко, спокойно, хорошо. Он понимал ее с полуслова, заботился, поддерживал.
Но мать… Мать растила ее одна. После развода с отцом, когда Ларисе было четырнадцать, мать стала для нее всем — и мамой, и папой, и лучшим другом. Они вместе преодолевали трудности, вместе радовались успехам.
Как можно предать человека, который отдал тебе всю жизнь?
Но разве это предательство — жить с мужем? Строить свою семью?
Лариса достала телефон и написала Максиму:
«Поговорим дома. Прости за маму. Люблю.»
Ответ пришел сразу:
«Я тебя тоже люблю. Но так больше нельзя. Мне нужно знать — мы семья или нет?»
Вечером они гуляли по парку. Мать демонстративно легла спать пораньше, хлопнув дверью спальни.
— Лар, я не могу больше жить в этом аду, — сказал Максим, остановившись у скамейки. — Каждый день я чувствую себя лишним в собственном доме.
— Это не твой дом, — тихо сказала Лариса. — Это мамин дом.
— А мой дом где? — спросил он. — У меня нет дома? У нас нет дома?
Лариса молчала.
— Пойдем снимать квартиру, — сказал Максим. — Найдем что-то недорогое. Я больше не могу терпеть унижения.
— А мама?
— А что мама? Она взрослый человек. Пусть живет одна.
— Она не сможет. Она ко мне привыкла.
— Она к контролю над тобой привыкла. Это разные вещи.
— Макс, не говори так. Она меня любит.
— Любовь не дает права унижать других людей.
Они присели на скамейку. Лариса прижалась к мужу.
— Что делать? — прошептала она.
— Выбирать. Других вариантов нет.
— А если я выберу не то?
— Тогда мы расстанемся. И будем мучиться оба.
— Макс…
— Лар, я не ставлю тебе ультиматумы. Но я не могу жить в доме, где меня ненавидят. Не могу просыпаться каждое утро и думать — что она сегодня придумает? Не могу работать в напряжении, есть в напряжении, дышать в напряжении.
— Дай мне время.
— Сколько?
— Неделю.
На следующий день Максим снял квартиру. Однокомнатную, на окраине города. Дешевую и неуютную, но свою.
— Я буду ждать твоего решения, — сказал он, упаковывая вещи.
Мать стояла в коридоре и наблюдала с удовлетворением.
— Ну вот и хорошо. Наконец-то дом очистился от этой энергетики. Теперь заживем по-человечески.
Но жить по-человечески не получалось. Лариса ходила на работу, готовила ужин, смотрела с матерью телевизор. И чувствовала себя мертвой.
— Видишь, как хорошо стало? — говорила мать. — Тишина, покой. Никто не нервирует. А ты все переживаешь из-за этого неудачника.
— Мама, он не неудачник.
— Неудачник. Хороший мужчина за жену бы боролся. А он сбежал при первой трудности.
— Ты его выгнала.
— Я его не выгоняла. Я просто сказала правду. А он не выдержал.
Через три дня Лариса поехала к Максиму. Квартира была маленькая, но чистая. Он обрадовался ей, как ребенок.
— Как дела? — спросил он, обнимая жену.
— Плохо. Очень плохо.
— Мама давит?
— Мама считает, что теперь все прекрасно. А мне кажется, что я умираю.
Они легли на узкую кровать и молчали. За окном шумел проспект, где-то играла музыка, кто-то громко разговаривал.
— Знаешь, — сказал Максим, — я понял одну вещь. Твоя мама не злая. Она просто очень испуганная.
— Чего она боится?
— Остаться одна. Потерять тебя. Поэтому она и пытается убрать меня из твоей жизни.
— А что мне делать?
— Показать ей, что ты не исчезнешь. Но и не позволишь собой управлять.
— Как это?
— Не знаю. Это тебе решать.
Лариса вернулась домой поздно. Мать встретила ее в коридоре.
— Где ты была?
— У Максима.
— Что?! — мать побледнела. — Ты к этому… Ты меня обманывала?!
— Я никого не обманывала. Ты меня не спрашивала.
— Как ты могла?! После всего, что я для тебя сделала! Ты предаешь меня ради этого никчемного человека!
— Мама, я никого не предаю. Я люблю вас обоих.
— Нет! Нельзя любить двоих! Или меня, или его! Выбирай!
— А если я не хочу выбирать?
— Тогда можешь собираться к своему мужичку! Я такой дочери не нужна!
— Хорошо.
Лариса пошла в комнату и достала чемодан. Руки дрожали, сердце билось так сильно, что, казалось, выпрыгнет из груди. Но она продолжала складывать вещи.
Мать ворвалась в комнату.
— Ты что делаешь?!
— Собираюсь. Как ты и просила.
— Лара! Ты с ума сошла! Я не это имела в виду!
— А что ты имела в виду?
— Я хотела, чтобы ты опомнилась! Чтобы поняла, что творишь!
— Я поняла. Я поняла, что больше не могу жить вот так. В постоянном напряжении, в вечном выборе между тобой и мужем.
— Лара, родная, не уходи. Я не переживу.
Дочь остановилась, посмотрела на мать. В ее глазах стояли слезы, лицо было растерянным, беспомощным.
— Мама, я не уйду из твоей жизни. Но я больше не буду жить по твоим правилам.
— Каким правилам?
— По тем, где ты решаешь, кого мне любить, с кем дружить, как жить. Мне двадцать восемь лет. Я взрослая женщина. И у меня есть муж.
— Но я же мать…
— Да, ты мать. И я тебя люблю. Но я не твоя собственность.
Мать села на кровать, закрыла лицо руками.
— Я так боюсь остаться одна, — прошептала она.
— Мам, ты не останешься одна. Мы будем общаться, встречаться. Но в моей семье кроме тебя есть еще и Максим.
— А если он тебя бросит?
— А если не бросит? А если мы будем счастливы?
— А если у вас будут дети?
— То ты станешь бабушкой. И мы все будем большой семьей.
Мать подняла голову, посмотрела на дочь.
— А он меня простит?
— Не знаю. Но можно попробовать.
Две недели спустя Лариса и Максим сняли квартиру в соседнем районе. Двухкомнатную, светлую, с балконом.
Нина Сергеевна приехала к ним в гости через месяц. Привезла пирог и извинения.
— Максим, я была не права, — сказала она, стоя на пороге. — Прости меня, если сможешь.
Максим кивнул.
— Проходите, Нина Сергеевна. Будем пить чай.
За чаем они говорили осторожно, вежливо. О погоде, о работе, о новостях. Никто не поднимал тему прошлого.
А вечером, провожая мать, Лариса сказала:
— Мам, теперь ты можешь приезжать в гости. Но именно в гости. А не для того, чтобы учить нас жить.
— Я поняла, — кивнула мать. — Я поняла.
Через полгода Нина Сергеевна познакомилась с соседом — вдовцом, который работал в том же медицинском центре. У них завязались отношения.
— Знаешь, — сказала она дочери по телефону, — оказывается, жить одной не так страшно, как кажется. А иногда даже интересно.
Лариса улыбнулась.
— Я рада, мам.
— А еще я поняла… Максим хороший мужчина. Я была слепая.
— Ты не была слепая. Ты боялась.
— Боялась. А теперь не боюсь. И знаешь что? Когда у вас будут дети, я буду самой лучшей бабушкой на свете.
— Обязательно будешь.
Лариса положила трубку и обняла мужа.
— О чем говорили? — спросил он.
— О будущем, — улыбнулась она. — О нашем будущем.
