Татьяна Михайловна замерла у плиты.
Этот голос…
– Неужели Костик?!
Она поспешно вытерла руки о фартук и бросилась в прихожую. Сердце колотилось как сумасшедшее.
– Сынок?!
На пороге стоял её Костик – высокий, возмужавший, в модном пальто.
А рядом… рядом прыгала какая-то девица в ярко-красном берете, с рыжими кудряшками и веснушками на носу.
– Мам, знакомься – это Алиса! Моя невеста!
– Невеста?!
Татьяна ошарашено посмотрела на сына.
В голове пронеслось: «Какая невеста? Где Машенька Петрова? Та самая, спокойная, домашняя девочка из соседнего дома, с которой они дружили со школы?»
– Здравствуйте, Татьяна Михайловна! – защебетала рыжая девица, порхая по прихожей. – А у вас так уютно! Ой, какие половички! А это что за картина? Костик, смотри, у твоей мамы такой же сервиз, как мы недавно видели в антикварном!
«Господи, да она же как стрекоза! Ни минуты на месте не сидит…» – подумала Татьяна, наблюдая, как будущая невестка носится по дому.
– Мам, мы не просто так приехали, – Костик улыбнулся той самой улыбкой, от которой у Татьяны всегда таяло сердце. – Мы заявление подали. В ЗАГС.
Татьяна почувствовала, как к горлу подступает ком.
Вот так просто? Без благословения? Без разговора по душам?
– Я… я в магазин схожу, – пробормотала она. – Нужно что-то к ужину…
– Не надо, мам! – Костик махнул рукой в сторону сумок. – Мы всё привезли! Алиса такая кулинарка – пальчики оближешь!
«Ещё и готовить будет… в моей кухне…» – Татьяна попыталась улыбнуться, но получилась какая-то гримаса.
– Татьяна Михайловна, а где у вас праздничная посуда? – вдруг спросила Алиса. – Такой день особенный, хочется красиво накрыть!
– Нет-нет, – всполошилась Татьяна. – Там бабушкин сервиз, я его берегу…
Но было поздно. Алиса уже открыла дверцы серванта и восхищённо ахнула:
– Какая красота! Костик, помоги достать!
– Не смейте! – почти закричала Татьяна. – Это… это на особый случай!
– А что может быть особеннее? – раздался спокойный голос от двери. Это вернулся с работы муж, Борис Петрович.
– Боря, ты не понимаешь! Это же мамин сервиз! И скатерть кружевная…
– А когда понимать, Таня? – Борис снял очки и устало потёр переносицу. – Двадцать лет храним «на потом». Сын женится – чего ещё ждать? Смерти моей?
В комнате повисла тяжёлая тишина.
Алиса замерла с хрустальным бокалом в руках, Костик нахмурился.
– Пап…
– Нет, сынок, пусть твоя мама послушает, – Борис подошёл к серванту. – Помнишь, Таня, платье твоё синее? То, что пять лет назад купили? Так и висит с биркой. И туфли итальянские стоят. И духи французские пылятся. Всё ждём особого случая. А жизнь идёт…
Татьяна почувствовала, как краска заливает щёки.
А ведь правда…
Сколько всего хорошего лежит нетронутым!
– Мам, – тихо позвал Костик. – помнишь, как в детстве ты мне говорила: «Жизнь – она здесь и сейчас»?
Она молча поднялась и пошла в спальню. Через десять минут вернулась – в том самом синем платье, с уложенными волосами и серьгами-капельками.
– Ну что, – улыбнулась она дрожащими губами. – Будем накрывать на стол?
Алиса радостно захлопала в ладоши:
– Татьяна Михайловна, вы такая красивая!
И впервые за день Татьяна посмотрела на неё другими глазами. Может, эта «стрекоза» не так уж плоха?
Весть о том, что у Борис Петровича и Татьяны Михайловны достали парадный сервиз «просто так», разлетелась по посёлку со скоростью молнии.
– Татька, ты чего это? – всплеснула руками соседка Надежда Семёновна, заглянувшая «на минутку». – У тебя что, кто помер?
– Да живы все, слава богу! – рассмеялась Татьяна, расставляя хрустальные бокалы. – Просто ужинаем семьёй. Проходи, Надя!
– В платье? С серьгами?! – Надежда плюхнулась на стул. – Да ты что… А как же «на потом»?
– А потом может и не быть, – подал голос Борис Петрович, нарезая копчёную колбасу. – Вон, гляди, какая у нас красота стоит!
На столе сверкали хрустальные салатницы, фарфоровые тарелки с золотой каймой, серебряные ложечки.
Алиса колдовала над салатами, то и дело советуясь с будущей свекровью:
– А майонеза достаточно? Может, ещё зелени добавить?
«А ведь правда, хозяйственная девочка», – думала Татьяна, глядя, как ловко невестка управляется на кухне.
К вечеру в доме собралась половина посёлка. Кто-то принёс домашнее вино, кто-то – пироги. Надежда Семёновна убежала домой и вернулась… в кружевном платье и с брошкой!
– А что, – заявила она мужу. – Нечего добру пропадать!
На следующий день соседка напротив, Зинаида Петровна, достала из сундука пуховую шаль и павловопосадский платок.
А её муж впервые за десять лет надел костюм «не на похороны».
Через неделю весь посёлок словно преобразился.
Словно люди очнулись от долгого сна, где всё хорошее откладывалось на потом.
– Видишь, что ты наделала? – шутливо корил жену Борис Петрович. – Теперь все как на праздник ходят!
А Татьяна смотрела в окно на преобразившуюся улицу и думала, что, может быть, это и есть настоящая жизнь – яркая, красивая, без вечного «потом».
Перед отъездом Костик обнял маму:
– Спасибо, что приняла Алису.
– Знаешь, сынок… – Татьяна погладила его по щеке. – Иногда нужно просто довериться жизни. Как этой твоей стрек… – она осеклась и рассмеялась. – Как Алисе.
– Стрекозе? – подмигнул сын. – А я знаю, что ты её так называла. Только стрекозы, мам, они ведь красивые. И за ними интересно наблюдать.
Вечером Татьяна достала последнюю «заначку» – старинные кружевные салфетки, которые берегла «на свадьбу сына».
– Нет, – решительно сказала она. – К завтраку постелю. Просто так.
В дверь постучали – это была Надежда Семёновна с коробкой пирожных:
– Тань, чай гонять будем? У меня там бабкин самовар еще стоит…
– Неси! – решительно скомандовала Татьяна. – И знаешь что? Давай завтра всю улицу позовём! Устроим чаепитие прямо во дворе!
…Прошёл месяц.
Костик с Алисой уехали, готовясь к свадьбе. А в посёлке словно началась новая жизнь. Люди доставали из шкафов нарядную одежду, украшали дома, ходили друг к другу в гости «просто так».
– А ведь это всё ты начала, – говорила Надежда, разливая чай из начищенного самовара.
– Нет, – качала головой Татьяна. – Это Алиса. Она научила меня видеть красоту в каждом дне. Знаешь, иногда нужно посмотреть на мир глазами стрекозы – легко, радостно, без страха что-то потерять.
Вечером она достала фотоальбом и улыбнулась, глядя на снимок сына с невестой.
Рыжие кудри Алисы пламенели в закатном солнце, а глаза сияли таким счастьем…
«Как же я раньше не видела? – подумала Татьяна. – Ведь главное не в том, чтобы беречь вещи. Главное – беречь моменты. Здесь и сейчас».
И она решительно открыла шкаф, достала последнюю «парадную» скатерть и расстелила её на столе.
Просто так.
Потому что жизнь – она сегодня.
А лучший день – тот, который сейчас.
