— В общем, не надо уговоров, — недовольно сказал отец, стоя на пороге. Кристина молчала. – Деньги буду переводить, если смогу.
Мама в комнате затихла, ни звука. Кристине казалось, что вот сейчас-то самое время поскандалить – выбежать, швырнуть в папу вазой – той самой, ненавистной, которую подарила тетя Лена и осведомляется о ее судьбе во все встречи, а значит, выкинуть нельзя… Или хотя бы пощечину влепить за такое. Но мама каменно молчала, пока отец излагал то, что хотел сказать. Кристина попыталась было что-то возразить, потом осознала: ее слушать не будут.
Ей пятнадцать, и права голоса у нее нет.
— Пока, — бросил папа, развернулся и ушел, хлопнув дверью. Кристина постояла еще минутку, а затем побрела в гостиную.
Мама сидела на диване, сложив руки на коленях и глядя перед собой. Взгляд остекленевший – овечий, показалось Кристине, и это ее взбесило. Она заорала:
— Ты чего молчишь?! Что теперь делать?! Он свалил, понимаешь?!
— Понимаю, — заторможено кивнула мама.
— Да ничего ты не понимаешь, ничего! Почему все так? Почему одно за другим?!
В голове сама собой всплыла поговорка, которую любила повторять баба Лера:
— Беда не приходит одна, — бабы Леры нет уже несколько лет, а поговорка вот, прицепилась…
— Я теперь не поеду в летний лагерь, да?! Ты обещала! – Кристина смутно осознавала, что кричит что-то не то, но остановиться не могла. Ей было обидно и больно, и не хотелось осознавать реальность, не хотелось за что-то отвечать. – Что мы теперь будем делать?!
Мама посмотрела на нее. Взгляд сделался осмысленным, и мама поманила дочку на диван:
— Иди сюда.
И Кристина впервые за долгое время позволила, чтобы ее обняли. А мама не плакала. Мама ее утешала. Хотя именно ей и надо бы выплакаться…
О диагнозе узнали неделю назад. Рак груди, причем довольно запущенный. Врачи давали прогнозы – серединка на половинку; сказали, что нужна химиотерапия. Это само по себе стало шоком.
А сегодня ушел папа. Собрал вещи в старый чемодан, сказал:
— Ты, Марина, и так-то мало зарабатываешь, а тут как мы выживать будем – на моем горбу? Я на это не подписывался. Давно хотел уйти, только из-за нее, — он кивнул на Кристину, — оставался. Теперь она большая, разберетесь.
Кристина плакала, уткнувшись в мамино плечо – в домашнюю, привычно пахнувшую кофточку. И осознавала внутри, что не в лагере дело. Просто ей очень страшно.
«А маме каково? – сказал вдруг внутри нее кто-то, гораздо более мудрый и рассудительный. – Представляешь, как ей страшно? Она же болеет! А тебя успокаивает».
Вообще, Кристина в последнее время с родителями общалась через губу. Казалось, что предки ничего не понимают в жизни. Запрещают то, что нравится, не разрешают гулять с сомнительным Витькой и вообще… далеки от народа. Временами Кристина их ненавидела. Мама понимающе хмыкала и на подростковые провокации не велась, и это бесило еще больше.
Кристина шмыгнула носом, отстранилась и посмотрела на маму. Та еле заметно улыбалась.
— Ничего, Крися. Прорвемся.
— Ну-ну, — пробурчала девочка и ушла в свою комнату. Нужно было подумать.
До поздней ночи Кристина сидела за компьютером и гуглила рак. Статей было огромное множество. И множество историй. Часть заканчивалась хорошо. Другая же часть…
Кристина в какой-то момент на минуту представила, что сбылось то самое, нехорошее. Ее, наверное, попытаются всучить отцу – а ему она не нужна. Больше родственников нет. И отправят ее в детдом… Но не это самое страшное. При мысли о том, что если случится такое, что мамы больше не будет никогда, никогда, никогда, на Кристину накатывал ледяной ужас.
«Пусть лучше смотрит своим взглядом овцы, чем исчезнет совсем».
Заснула Кристина под утро. А утром решила.
Мама в детстве читала ей сказки о принцессах и чудовищах. Вот так все и будет. Сейчас мама – принцесса, которую чудовище захватило в плен. С этого момента Кристина должна сделать все, чтобы чудовище сдохло, а мама осталась жить.
Впереди лето. Черт с ним, с лагерем. Есть другие задачи.
В тот же день Кристина пошла в гости к подружке Ане, от которой никогда ничего не скрывала. Анина мама работала управляющей в сетевом магазине. Им всегда требовались работники – курьеры, уборщицы, промоутеры… Деньги не очень большие, но хватит, чтобы поддержать семейный бюджет.
С мамой надо было ездить на химиотерапию. Это оказалось страшно. Но Кристина молчала. Она видела, как мама стойко переносит процедуры, и чудовище, скаля зубы, по миллиметру отползает от нее. Кристина заметила, что даже разговор на отвлеченные темы с ней маму отвлекает, и молчать перестала. Наоборот, принялась болтать о всякой ерунде. Иногда читала вслух мемы из интернета, и хохотали с мамой обе. В эти моменты о чудовище и вовсе забывалось.
От процедур маму тошнило. Кристина помогала ей мыться, приносила теплое одеяло, когда маму колотил озноб. Готовила себе и ей – оказалось, совместные уроки кулинарии, которые в последнее время девочка терпеть не могла, очень пригодились. Несколько раз мама не могла встать. Пожираемая другим чудовищем – страхом – Кристина сидела рядом, болтала, молчала, укрывала… держала за руку. Мама говорила ей о том, как все будет хорошо и как потом поедут на море. Когда мама засыпала, Кристина убегала работать. Анина мама старалась накинуть ей побольше денег, которые лишними не бывали.
Отец не позвонил ни разу. И ничего не прислал.
…Осень пришла внезапно – еще вчера клены стояли зеленые, а теперь переливались всеми оттенками золотого. Стоял невероятно красивый солнечный день. Кристина сидела на лавочке во дворе больницы и, чтобы скоротать время, листала ленту новостей в соцсети. Но все фотки и посты словно проплывали мимо, не задевая внимания. Кристина ждала, с чем придет мама.
Уже издалека она увидела, что мама улыбается. В руках у нее были какие-то документы – Кристина не понимала в них почти ничего, но улыбка была ей понятна.
— Врач говорит, все хорошо, — сказала мама и села рядом. – Подействовало. Буду наблюдаться, пить лекарства, и, надеюсь, все и дальше будет отлично.
— Ты… не умрешь? – Кристина впервые тихо выговорила это вслух.
Мама серьезно посмотрела на нее.
— Когда-нибудь. Надеюсь, очень нескоро. Но не сейчас. Иди сюда. – Она притянула дочь к себе, и Кристина замерла, еще не веря, но уже надеясь, что это правда.
— Значит, мы победили чудовище, — пробормотала она. – Мам, мы его победили!
— Какое чудовище? – удивилась мама.
— Сейчас я тебе расскажу…
