С коленями проблема решалась долго и сложно, а, возможно, не решалась вообще, потому что Нина Семеновна никаких улучшений не чувствовала за промелькнувшие месяцы.
“Посмотрим” – сказали ей не так давно.
А чего смотреть-то? Возраст. Надо пытаться сохранить уже то, что есть. Вряд ли что-то сдвинется в положительную сторону.
Но она никогда не поддавалась унынию. Нина в центре социальной жизни микрорайона – она и споет и конкурс проведет. На рассвете, перед делами, выходила из дома, чтобы сделать зарядку и пройти 1 километр в медленном темпе. Ей необходимо.
— Всегда нужно что-то делать, — говорила Нина подругам, которые изумлялись ей оптимизму, — Нельзя оставаться за чертой общества. Нельзя отсиживаться в своих 60-ти квадратах. Надо двигаться, радоваться, больше читать познавательной литературы. И спорт – это хорошо.
— Да не можем мы уже, как ты, — говорили ей.
— Так я и не бегаю стометровки на скорость, я потихонечку, как получается, — улыбалась она, стараясь увлечь знакомых.
Вот она надела хорошие, очень удобные и гнущиеся спортивные тапки для упражнений, и шла по ступенькам, а не ехала на лифте, это как небольшая разминка.
Что-то пиликало за поворотом.
Нина зашла в закуток, который был предназначен для велосипедов, колясок и самокатов, как для малышей, так и для взрослых. Сейчас там только 1 пара лыж. Больше никто не занимается. Да и в подъезде, кроме 2 квартир, одни пенсионеры.
— Стульчик тебе принести? – спросила Нина.
Девушка, печатавшая в телефоне, посмотрела на нее поверх того самого мобильника.
— Это лишнее, но спасибо.
— А попить?
В качестве аргумента девушка Соня продемонстрировала закрытую бутылку с водой. На ней – черная курка до пояса, мешковатые брючки, видно, что еще футболка и полуботинки. Видно, что девушка быстро бежала с салона, куда устроилась на половину ставки, домой. В таком наряде она появлялась в дни, когда были смены. И долго в нем не гуляла, потому что уже прохладно. Для сидения на нижнем этаже подъезда, который никак не отапливается, не самые подходящие вещи.
Покачав головой, Ника ушла.
Они такое уже не единожды проходили. Соня сидит в этом закутке на сумке или на бетоне, но упрямо не соглашается даже на минутку зайти к кому-то, хотя предлагала не только Нина, но и многие.
Как Нина ушла, Соня подумала, что надо поискать в рюкзаке сладости, она постоянно таскала их с собой. Нашла мармелад.
— Ну как? Все поняла? – спустился к ней папа.
— Да.
— А конкретнее?
— Что была не права, — девушка прошла наверх. У папы и Елизаветы странные методы.
Правило такое: если Соня задерживается хотя бы на 30 секунд, то домой она не попадает.
А смена у нее до 21.30. Зачастую общественный транспорт прибывает с небольшим опозданием, у автобусов своя специфика, там трудно предугадать наверняка. И Соня, в принципе, уже освоилась на первом этаже.
— Меняй место, — рекомендовал отец, — Будешь приходить вовремя.
— Знаешь, сложно найти такое, в которое я могу приходить к четырем, после колледжа, и работать даже не до девяти, а до восьми, скажем. Не берут. Да и сюда с трудом взяли.
Она не оправдывалась. Знала, что бесполезно. Разговор шел как-то машинально.
Через несколько дней Соня от них уедет, в свои 18 лет она уже будет способна это сделать. Потому на заботу от соседей не реагировала. Сама выберется.
Хотя трудно представить, что не пускали домой ночевать.
— Ради твоего блага, — сказал отец, — Так ты лучше запомнишь.
— И все равно ничего не поменяется, потому что я не могу отказаться от работы.
— Можешь. Я буду выдавать определенную сумму и расписывать, на что тратить.
Это она знает. Это будет еще сложнее, чем так, как есть.
И Соня не собиралась просто привыкать, она хотела действовать, и в этом была очень похожа на Нину, которая считала, что даже в очень непростых ситуациях нельзя опускать руки. Нина и сдала в итоге комнату для Сони.
