Не по Сеньке шапка – так, кажется, говорила бабушка. Вот если бы она была жива, она бы подсказала Любе, как сердце Аркадия Петровича завоевать, а так…
Аркадий Петрович был главврачом. А Люба лаборанткой. Да вокруг него такие женщины крутились, куда Любе! Говорила бабушка: учись, девочка, книжки читай, всегда пригодится. Да какие там книжки, когда дискотеки, вихрастый Гриша и подружка-коза, которая так и норовит увести парня. С подружкой, кстати, они помирились и вместе пошли в колледж медицинский, ну этого Гришу!
Теперь Люба понимала, о чём говорила бабушка, когда настаивала на высшем образовании. И про книжки понимала. Когда Аркадий Петрович сказал, что он по жизни мистер Дарси, даже медсестра Алина понимающе захихикала и сообщила, что полна предубеждений, а Любе потом пришлось в интернете искать, кто такой Дарси этот. Хорошо, что был фильм, посмотреть она могла. Но не была уверена, что поняла правильно. А если что и поняла, так это то, что она далеко не Элизабет.
-Люба, тебе подработка не нужна? – спросила как-то Галина Васильевна.
Галина Васильевна работала гардеробщицей и всё про всех знала.
Подработка Любе всегда была нужна. Деньги тратить она не умела: получит зарплату, увидит пальтишко, купит, а носить его потом и не с чем. Висит пальтишко в прихожей, а Люба ходит в старой куртке. И в драных башмаках.
-Нужна. А что за работа?
-У Аркадия Петровича готовить. Там такое горе: у девочки его цепикалия, ей диета специальная нужна.
-Целиакия, – поправила Люба.
Уж хотя бы это она знала.
-Ну вот. У них была кухарка, да сплыла. Замуж вышла. Вот, ищет другую, ко мне обратился. Завтраки-то он сам ей готовит, а вот обед и ужин разогревает нянька. Не, не так он сказал. Гувернантка, во! Живут же люди…
-Так что, жёны у него нет?
Люба и без того знала, что жёны нет, все об этом шептались. Но подробностей она не знала, а интересно было.
-Ой, да какая там жена! Он же живёт на работе. Девочка родилась, он не знал даже, только когда та в больницу попала, мать ему позвонила. Там неблагополучная была женщина, царствие ей небесное! Он ребёнка-то себе забрал, теперь вот воспитывает. Одно время жену присматривал, я сама видела, как одну после работы подвозит, потом другую… Но что-то не сложилось у него. Да не тех искал! У нас же карьеристки всё, а там с дитём надо сидеть. Вот такая, как ты, ему бы подошла.
И подмигнула. А Люба раскраснелась вся, то ли от удовольствия, то ли от смущения.
-И чего, он ищет кухарку, так?
-Ну да.
-Так ведь я работаю…
-Там график плавающий, главное, готовить в его отсутствие, он не любит лишних людей дома.
Энтузиазм Любы поубавился.
-Можно, наверное. А я подойду разве? Я же не умею это всё.
-Так научись! Три дня у тебя есть, давай читай рецепты, скажешь, в колледже изучала из интереса. Ну или соврёшь что-нибудь, мне, что ли, тебя учить!
Врать Люба не умела. Три дня она почти не спала, всё прочитала про эту болезнь и рецепты наизусть выучила, даже нашла магазины специальные, где нужные продукты продают. Так-то она неплохо готовила, бабушка научила. И когда пошла к Аркадию Петровичу на разговор, выложила всё как есть.
-Ты это за три дня изучила? – приподнял он брови.
-Ну да.
-Молодец. Так сильно нужна работа?
И откуда он всё знает?
-Нужна.
-Ладно. Ты девушка ответственная, я давно за тобой наблюдаю.
Сердце так и подпрыгивает! Он за ней наблюдает?
-Я договорюсь с водителем, он будет забирать тебя после смены, ты же с утра работаешь?
-С утра.
-Вот и славно. Будет тебя подвозить. Закупками занимается тоже он, будешь скидывать ему список. Меню присылать мне раз в неделю, я должен одобрить. Испытательный срок – две недели, не сработаемся – ничего страшного. Пойдёт?
-Пойдёт.
Люба даже про зарплату не смогла спросить, так боялась сделать что-то не так. Хотя для Аркадия Петровича она и бесплатно готова работать, что уж!
Водителя звали Паша, Люба его видела несколько раз. Лицо у Паши было доброе и простое, поэтому она решила, что все вопросы ему будет задавать.
-А воспитательница у девочки какая? Француженка поди?
Люба про себя уже всё придумала.
-Ой, да какая француженка! Они меняются постоянно, не уследишь. Уж какая согласится.
-А почему? Неужели Аркадий Петрович такой строгий?
-Он-то? Нет, конечно. Бедный мужик, девчонка эта верёвки из него вьёт. Маленькая такая, а уже туда же. Правильно мне бабушка говорила: никогда не женись, Павлик, девки эти жизни тебе не дадут!
-А мне бабушка говорила, что наоборот: выйти замуж и горя не знать.
-Ну так и я о том же.
-Так что, девочка уволить их может?
-Не, сами уходят. Ты смотри, лучше даже не разговаривай с ней, твоё дело каши варить.
-А воспитательница не может готовить?
-Я же говорю: увольняются они. Ещё и готовить! Монстр, а не ребёнок.
Люба думала, что Павел преувеличивает. Но он не преувеличивал. Это она поняла не сразу, но достаточно быстро: через пару дней гувернантка Маша прибежала на кухню вся в слезах и минут десять сидела на табуретке, вытирая мокрое лицо платком.
-Неужели ребёнок так может обидеть? – осторожно спросила Люба.
Женщина высморкалась и сказала:
-Ещё как может! Лучше бы я кухаркой пошла, честное слово.
На кухарку Люба не обиделась. А что, кухарка и есть.
Может, всё иначе повернулось бы, но в этот момент девочка влетела на кухню. До этого Люба её не видела: дом был большой, Аркадий Петрович показал ей кухню, как что включается, а Мила в это время в детской была. Люба знала, что девочке девять и что ходит она в третий класс, но сейчас, когда увидела её, не могла поверить: девчушка была низенькая, худенькая, больше пяти лет и не дашь!
-Нечего тут прохлаждаться, отец тебе не за это платит! – рявкнула она тонким голоском, из-за чего ситуация показалась Любе страшно комичной, и она прыснула.
-А ты чего смеёшься? Думаешь, самая умная?
Люба замотала головой.
-Что ты! Наоборот, я такая глупая, ты себе не представляешь! Говорила мне бабушка: учись, Любка, а то будешь полы в подъездах мыть!
-А ты чего? Не училась?
-Не-а.
-Почему?
-Да лень было. С мальчиками гуляла, на дискотеки бегала.
-Ясно. Развлечения пролетариата.
-Чё?
-Не чё, а что. Ты и правда, глупая, что ли? Как отец тебя такую до кухни пустил. У меня, между прочим, редкая болезнь. Приготовишь не так…
-Готовлю я хорошо! – поспешила уверить её Люба. – Для этого много ума не надо. Слушай, а, может, ты поучишь меня, как правильно говорить? Не всю жизнь мне кухаркой работать, верно? Может, в институт пойду, бабушка порадуется там на небесах.
-Скончалась, что ли?
-Ага.
-А родители у тебя есть?
-Нету. Мать бросила меня, отец в тюрьме.
Мила совсем по-взрослому покачала головой.
-Ладно, – сказала она. – Поучу тебя. А ты, – она указала пальцем на гувернантку, – иди с моих глаз, видеть тебя не могу.
С того дня повелось так: Павел забирал Любу с работы, вёз в дом к Аркадию Петровичу, она готовила обед, а Мила сидела рядом и исправляла Любину речь, рассказывала ей про то, что сама знала. Гувернантку девочка всё так же гнала и оскорбляла.
-Зачем ты так с ней? – спросила Люба.
-Да все они хищницы! Замуж за моего отца хотят, думаешь, я не вижу? Аркадий Петрович то, Аркадий Петрович это!
-А ты не хочешь, чтобы отец женился? Каждому человеку нужна пара.
-Фу, Люба, что за банальность! Не нужен отцу никто, он не умеет любить. Только меня, разве что.
-Так, может, нужно найти древнюю гувернантку? Она точно замуж не захочет.
-Старую, Люба. Древний про людей не говорят.
-Ну хорошо, старую.
-И так не говорят. Лучше сказать – пожилую. Это не так обидно.
-Ну хорошо, пожилую.
-Я подумаю.
-Вот и отлично. Зачем Машеньку мучить, она хорошая.
-Ничего не хорошая. Добрая ты Люба, так нельзя.
По дороге Люба обсуждала девочку с Павлом.
-Бесы в ней, – уверенно заявил он. – Покрестить её надо. Я говорил Аркадию Петровичу, но он никого не слушает, будто слепой становится, когда речь о дочери идёт.
-Любит он её, а любовь слепа, – сказала Люба и порадовалась – как красиво сказала!
Павел как-то странно глянул на неё.
-Ничего не слепа. Когда любишь, наоборот, всё видишь так, будто весь мир прозрачный и чёткий.
-Паша, как ты хорошо говоришь! Тебе поэтом надо быть, а не водителем!
-Ой, да скажешь тоже. Просто я читать люблю. Ты, Люба, что читаешь?
-Ничего. А надо?
-Конечно, надо! Я принесу тебе.
Читать Люба не любила. Но ей хотелось говорить так же красиво, как и Паша, тогда, может, Аркадий Петрович обратит на неё внимание. И она стала читать то, что Паша ей приносил. А потом обсуждать по дороге.
С Аркадием Петровичем она больше общалась в сообщениях: присылала меню, он утверждал, иногда просил что-то добавить. Две недели пролетели незаметно, он похвалил Любу и сказал, что будет и дальше работать. Платил хорошо. Но всё равно смотрел сквозь неё. Только раз посмотрел с удивлением и внимательно:
-Мила говорит, что вы подружились?
Люба пожала плечами.
-Она любит на кухне сидеть.
-Ну… Это хорошо, конечно, но ей надо уроки делать.
-Да она делает! Умная такая, жуть! Вы бы только это… Нашли ей другую гувернантку. Постарше, бабушку какую-нибудь. Эти женщины ей про мать напоминают, я так думаю. Поэтому она их не принимает.
Аркадий Петрович ничего не ответил. Но через три дня рассчитал Машу и действительно нашёл женщину постарше. Мила не то, что её приняла, но, по крайней мере, не доводила. А уж Люба на седьмом небе была: словно бабушка рядом была, такая женщина хорошая оказалась!
Однажды Аркадий Петрович вернулся домой раньше обычного, пока Люба ещё у него была, только-только обед приготовила.
-Мила, иди в свою комнату, – сказал он.
Люба испугалась: неужели и её уволит? Наверное, ему не понравилось, что она с девочкой на кухне общается…
-Аркадий Петрович!
-Погоди. Дай я скажу. Люба, ты так хорошо ладишь с Милочкой, никто ещё не приводил мою дочь в такое восхищение. И я вот что подумал… Понимаю, что я немолод, да и работа у меня такая… Зато будешь как у Христа за пазухой, это уж я тебе обещаю: ни о чём тебе больше не придётся беспокоиться, Любочка.
От удивления у Любы даже рот открылся. Неужели всё это правда? Или она спит и видит сон?
-Вы что это, замуж меня зовёте, что ли? – робко спросила она.
Аркадий Петрович прокашлялся и кивнул.
-Ну да, зову.
Странно, но Люба не испытывала того счастья, которое должна была испытывать. Это что, получается, не хочет она замуж за Аркадия? Но как же так? Такой мужчина… Нет, не может она ему отказать! Или может?
-Аркадий Петрович, а скажите по правде: вы из-за Милы меня замуж зовёте? Хочите, чтобы мамка у неё хорошая была?
Аркадий Петрович вздохнул.
-Конечно, хочу, Люба, я же так виноват перед нею: будь я рядом, когда она родилась, болезнь бы раньше обнаружили, а теперь столько последствий… Но ты не думай, дело не только в ней. Ты хорошая девушка, Люба, лучше жёны мне не сыскать: красивая, добрая, хозяйственная…
-Аркадий Петрович! Я ведь и дальше могу вас работать. Милочка подрастёт, она девочка умная, не нужна ей нянька. А дружить я с ней и так могу. Ну, хотите, крёстной её стану? Она ведь не крещённая у вас? Знаю, что не крещённая, мне Павлик говорил.
Сказала и покраснела. Сама не поняла почему.
-Значит, отказываешь мне? – хмуро спросил Аркадий Петрович.
Люба вздохнула.
-Ладно, не беда, – утешил он то ли Любу, то ли самого себя. – Главное, что ты согласна рядом с Милочкой быть. Покрестить, говоришь, значит? Не верю я в это, но если надо – покрестим. А в крёстные кого позвать? Павла, что ли?
Люба опять густо покраснела и кивнула.
Кажется, Аркадий Петрович быстрее Любы всё понял.
-Значит, Павла. Ну, сговорились, получается. Поздно уже, я сейчас попрошу его домой тебя отвезти.
-Да что вы, Аркадий Петрович, не надо!
Тот посмотрел на Любу со значением, горько усмехнулся и сказал:
-Эх, не понимает он своего счастья!
Люба не поняла, о чём говорит Аркадий Петрович. Но это неудивительно, она же глупая. И не место ей рядом с таким человеком. А с каким тогда? Этого Люба не знала. Но в груди разливалось что-то сладкое, тягучее, тревожное. Люба зачем-то подкрасила губы, улыбнулась отражению и пошла вниз, ждать Павлика…
