После двух недель изнуряющей жары наконец-то пошли дожди. Толпы грибников заполнили утренние электрички, а на обочинах трасс, вдоль грибных лесов, выстраивались автомобили любителей «тихой охоты». Яна позвонила подруге, Ольге:
«Оль, привет! Ну что, момент настал — сегодня видела на рынке подосиновики и лисички! Поедем завтра в лес, наберём? Ага, значит, договорились, я зайду за тобой около пяти, уж не проспи!» — Яна положила трубку и пошла собирать рюкзак.
Она считала себя бывалой походницей. В рюкзаке на всякий случай уже лежал тяжёлый фонарь, жестяная кружка, спички и твёрдое топливо. Мало ли что может приключиться! В детстве бабушка, на даче которой маленькая Яна проводила лето, рассказывала ей про Лесовика. Как он путает нерадивых грибников, мстит тем, кто засоряет лес, а ещё похищает маленьких девочек, которые не слушаются родителей. Для этого он принимает человеческий облик, чаще всего пожилого человека.
Повзрослев, Яна, конечно, улыбалась, вспоминая бабушкины байки и свой страх перед ними. Теперь ей было ясно, что бабушка просто не хотела, чтобы внучка ходила в лес без неё.
Повзрослев, Яна и сама прекрасно поняла, что в лесу можно встретить разных людей, даже неадекватных, потому как и прежде, одна туда не ходила, только в компании или, как в тот день, с подругой Ольгой.
Несмотря на то, что день был будний, в электричке было полно народу. Ехали целые артели — по несколько человек. Артельщиков можно было определить по огромным корзинам и спитым лицам. Они разговаривали друг с другом матерясь и без конца курили в тамбуре, абсолютно не смущаясь тем фактом, что в вагоне едут люди, которых они обрекают слушать матерную брань и задыхаться от дыма.
Яна знала, что артельщики сами по себе люди мирные, просто жизнь у них тяжёлая. Она их совсем не боялась: по выходу на станции они делились по двое и убегали далеко вперёд в лес, чтобы никто не проследил и не узнал местоположение их заветных грибниц. Через несколько часов они возвращались к последней перед перерывом электричке, и почти всегда их огромные корзины были полны доверху.
Яна с Олей брали корзинки поскромнее, выходили всегда на одной и той же платформе и боялись уходить от неё далеко, мало ли. Истории о заблудившихся в лесу бедолагах были у всех на слуху.
Но в тот день станции почему-то не объявляли, видно что-то случилось с громкой связью, и девушки слишком поздно обнаружили, что проехали свой полустанок.
— Ян, может быть, сегодня сойдём с этими, — Ольга скосила глаза на сидевших у входа артельщиков.
— Давай. Только далеко заходить не будем. Незнакомый лес всё-таки.
— Ладно, у меня компас с собой! Выйдем на просеку и по ней пойдём. Я с собой бутерброды взяла и термос. Смотри, выходят!
Девушки выскочили из вагона вслед за артелью на новой для себя станции. Артельщики, словно гончие псы, подхватив свои корзинки, умчались вперёд. Одеты они были неброско, так что девушки вскоре потеряли их из виду. Но шли по следу — то тут, то там попадался свежий мусор: то обёртка от сырка, то банка от пива, то смятая пустая пачка от сигарет.
— Какие же всё-таки свиньи! — осудила Яна, — Бабушка говорила, что таких обязательно накажет Лесовик.
— Какой ещё лесовик? — усмехнулась Ольга, — накажет, как же! Выйдут они отсюда с полными корзинами грибов, и столько же мусора оставят! И никто их не накажет!
Вдруг они услышали кашель неподалёку, из кустарника, росшего справа от тропы.
— Пойдём туда, там перспективная полянка! — сказала Оля, ничуть не испугавшись.
— Ты что? В кустах кто-то есть, да и с тропы лучше не сворачивать. Дойдём до просеки, как договаривались, и пойдём недалеко от неё. Лес же незнакомый!
Словно в подтверждение её слов, прямо над ними громко закаркал большой чёрный ворон.
Они шли по тропинке всё глубже в лес, а просеки всё не было видно. Вдруг, Оля заметила красную шляпку подосиновика, потом ещё.
— Янка, смотри! Там дальше их полно! — возбуждённо крикнула она.
Яна пошла к подруге и тоже заметила множество красных шляпок. Девушки шли всё дальше и дальше, они почти наполнили корзины, хотя срезали только молодые, крепкие грибы. Впереди был овраг, на дне которого стояла вода. Перейти можно было по бревну, — ручей был достаточно широким, но бревно было сломано аккурат посередине. И тут до них дошло, что они потерялись.
— Ой! Змея! — вдруг завизжала Яна от страха уронив свою корзину. Грибы рассыпались.
— Где? — Оля тоже очень боялась змей.
— Вон, вон туда юркнула! Гадюка! — Яна чуть не плакала от страха.
— Собирай корзинку и пошли отсюда скорее. Под ноги смотри! — Ольга пошла первой, простукивая палкой землю, прежде чем наступить.
После им попались целые россыпи лисичек, но класть их уже было некуда, корзины стали очень тяжёлыми.
Девушки решили присесть отдохнуть, чтобы освободить рюкзаки от съестных припасов, тем самым облегчив свою ношу. Как раз попалась симпатичная полянка с поваленной берёзой.
Яна отошла на минутку, а когда вернулась, оторопела: рядом с Ольгой стоял подозрительный старик и что-то говорил ей. Лицо незнакомца выражало расположение, но в руке он держал нож. И Яна поняла, что старик — маньяк, ей было знакомо это благодушное, почти блаженное выражение лица.
Однажды Яну, возвращающуюся из школы, встретил психически нездоровый человек. Точно так же улыбаясь и угрожая ножом, он приказал ей идти с ним в подъезд. Яне удалось убежать тогда, но улыбка и глаза маньяка потом долго преследовали её в ночных кошмарах.
Яна сняла рюкзак и нащупала в нём тяжёлый фонарь.
По кустам обошла злоумышленника сзади и занесла над его головой фонарь.
— Янка, нет! — крикнула Ольга, старик повернулся и фонарь обрушился на его голову по-касательной.
— За что? — хрипло спросил старик и присев на поваленную берёзу, схватился за голову.
— У него в руке был нож! Он угрожал тебе! — сказала Яна.
— Да нет, он мне гриб показывал, спрашивал, не знаю ли я, съедобный ли он, а гриб такой чудной, я такой никогда не видела! И нож был, потому что он его только срезал, — прошептала Ольга.
— Откуда он вообще взялся? — так же тихо прошептала Яна.
Подруга только пожала плечами.
— Извините меня, пожалуйста, но у вас в руках был нож.. — Яне было очень неловко. Старик молчал, от улыбки не осталось и следа, теперь он сердито сверкал глазами из-под кустистых бровей.
Тогда Ольга подошла к нему, и протянула свой платок:
— Простите мою подругу, она решила, что вы угрожаете мне ножом!
— Твоя подруга — дура! — взяв платок, плюнул себе под ноги незадачливый грибник, — ты, девчуль, доведи меня до станции, у меня голова кружится, сам боюсь, не дойду.
— Ян, надо довести дедушку до станции. Корзины у нас уже полные, пойдём?
— Извини, конечно, но ничего, что он меня дурой назвал? Я перед ним извинилась, а он…
— Дура и есть! — злобно каркнул старик.
— Зря вы так, дедушка! Она же извинилась, — сказала Ольга, виновато взглянув на Яну.
— Зачем тебе, девчуля, такая подруга? Не подруга она тебе! Помоги мне до станции добраться, одарю! — ласково глядя на Ольгу, сказал старый сатир.
— Ишь, дедуля, чего удумал! Никуда она с тобой не пойдёт! — сказала Яна.
— Дедушка, а вы знаете, где станция? Как идти? — спросила Ольга, многозначительно посмотрев на Яну.
— Конечно! Помоги мне подняться. Пойдём.
— Да, только соберу припасы. Мы чай пить собирались… вылить, что ли, термос? Жалко… там чай горячий, вкусный, не хотите?
— Я хочу! — сказала Яна и, отобрав у неё термос, шепнула Ольге на ухо:
— Ты с ума сошла? Он же, как есть, псих!
— Зато знает, как идти на станцию. Нас двое, а он один.. — шепнула Ольга, и снова забрав термос, налила в кружку горячий чай.
— Угощайтесь! — она протянула деду дымящуюся кружку, — с мёдом и чабрецом!
Тут Яна, резко стукнула Ольге по руке так, что горячий чай пролился на старика, ошпарив ему голову.
— Ах ты… лярва! Убью! — прорычал тот, из немощного превратившись в полного сил, огромного страшного мужика с тёмным лицом, — да я тебя.. в порошок..
— Бежим! — крикнула Яна, и схватив за руку оторопевшую Ольгу, потащила её за собой. Вслед им бросились полчища невесть откуда взявшихся насекомых, которые мешали бежать, лезли в нос, в глаза. Ветви деревьев и кусты царапали беглянок, цеплялись за одежду.
— Ау… Сюда! Андре-е-ей! Валераа-а-а! — закричала Яна, прорываясь вперёд.
Они бежали на просвет. Сзади слышался торжествующий смех, прерываемый уже знакомым им кашлем. И вдруг разом всё пропало. Девушки обнаружили себя на тропинке, с которой свернули.
— Какой такой Валера? — запыхавшись, спросила Ольга у Яны.
— Да это я так. Запомнила, как двое артельщиков друг друга называли. Хотела твоего дедка напугать, — ответила раскрасневшаяся от бега Яна.
— Да уж, хорош дедок! Ты видела его глаза? Блин, я рюкзак там оставила! И корзины наши…
— И грибы! Забудь, Оль, — жизнь важнее, — серьёзно сказала Яна.
Послышались голоса, это артельщики спешили на электричку.
— Ребят, там, в лесу, старик с ножом! — остановила их Яна.
— Только один? — засмеялся один из артельщиков, — мы с Андрюхой встретили не менее десятка стариков сегодня, и все с ножами!
— Этот реальный псих! Мы даже свои корзинки с грибами побросали, и рюкзак!
— Это вы зря, девчат.
— Вы не могли бы проводить нас, мы бы забрали свои вещи?
— Не, — почесал затылок артельщик.
— Неужели боитесь? — с вызовом спросила Ольга, которой вдруг стало жаль рюкзак.
— Ща электричка будет. Не успеем, будем потом три часа на платформе загорать! Плюс полтора трястись в электричке — поправил тяжёлую корзину на плече Андрюха, — За это время гриб потеряет товарный вид!
Все четверо пошли на станцию быстрым шагом. По дороге молчали, стараясь не сбить дыхание. Пришли как раз к прибытию электрички, на станции уже ждали другие артельщики. С утра среди них было две женщины, теперь же только одна. Компания как раз обсуждала, что Настюха опаздывает на электричку. Наверное, заснула, не надо было бухать с утра!
— Вам нельзя бросать её в лесу, там псих с ножом! Мы от него еле ноги унесли! Ваша подруга в опасности! — стала Яна убеждать артельщиков вернуться за потерявшейся.
— Кто? Настюха?! В опасности? — заржали те, — вы не знаете нашу Настюху! Это ваш псих в опасности!
С тяжёлым сердцем девушки сели в электричку. Яна, вернувшись домой, сразу залезла в горячую ванну. Судьба бедной артельщицы не давала ей покоя: в голову лезли сцены, одна другой гаже.
После ванны, накрутив на голову тюрбан из махрового полотенца и заварив крепкий чай, Яна позвонила бабушке.
— Яночка, внученька, как я рада тебя слышать! — сказала та, — Как ваши дела?
— У нас всё нормально, бабуль, спасибо. Как ты? Как себя чувствуешь?
— Да ничего, потихоньку. Ты ходила по грибы, вроде собиралась? — спросила бабушка.
— Ходили с Ольгой, да. Ба! Я как раз спросить тебя хотела про Лесовика. Помнишь, ты говорила, что он похищает девочек и наказывает тех, кто мусорит в лесу? Ты откуда эту сказку знаешь? Или сама придумала?
— Ой, Яночка, ну ты вспомнила тоже! Это сказка. Я его выдумала, этого Лесовика. Но надо было придать ему немного жути, а то ты всё порывалась убежать в лес на него смотреть. Вот я и пугала тебя, про непослушных девочек. А что?
— Да так, ничего, спасибо, ба. Значит, нет никакого Лесовика?
— Ой, ну конечно же нет! Ну расскажи, грибов то хоть с Ольгой насобирали? Когда заедешь с баночкой моих любимых лисичек?
— Нет, ба, нам не повезло в этот раз. В другой обязательно привезу!
Яна простилась с бабушкой и задумалась. На выходные она купила на рынке лисичек, и отправилась к бабушке в гости.
Прошла неделя, но артельщица Настя никак не выходила у Яны из головы. Её грызло чувство вины. Утром она пошла на станцию и села в первый вагон, где обычно ездили артельщики. Ей повезло: в электричке уже во всю глотку голосил Андрюха. Яна подошла и поздоровалась.
— А, здорово! — Андрюха узнал её, — неужели, за рюкзаком решили вернуться? Где подруга?
— Я одна сегодня. Хотела узнать про Настю, как она?
— А у неё и спроси, вон она, подгребает как раз!
В вагон заходила Настя, с помятым лицом, но достаточно бодрая и даже с накрашенными глазами.
— Здравствуйте! — поздоровалась Яна,— вы меня не помните, но я очень боялась за вас, когда вы… опоздали на электричку.
— Чё? — икнула Настя, плохо понимая, о чём идёт речь. С бодуна мозги работали со скрипом, — Ребят, это кто и что она от меня хочет?
— Наверное, про твоего кавалера нового узнать! — предположил Валера, улыбнувшись во все свои тринадцать зубов.
— А-а-а.. какого кавалера?
— К сожалению, я не знаю его имени. Но он сильно напугал нас с подругой, тогда, в лесу. Пожилой такой.
— Я не понимаю, о чём ты,— Настя обошла Яну, и поставив свою корзину на сиденье, отправилась в тамбур курить со своей коллегой-артельщицей.
— Ты это… — тихо прошептал Валера, отведя Яну в сторонку, — Настюха тебе не скажет ничего, ценного кадра потерять боится.
— Мне нужно знать, очень. Валер, расскажи, а? Прошу, — она сунула ему десять рублей, столько стоил блок хороших сигарет, — пойдём, присядем. Они сели, подвинув рюкзаки и короба куривших в тамбуре артельщиков.
Валера, зыркнув по сторонам, скороговоркой зашептал:
— Ладно.. Вернулась Настюха к вечеру, последней электричкой. А на куртке у ней — золотая брошь! Мы все конечно, прифигели, стали расспрашивать: откуда, мол? А она: нашла! Никто, конечно, не поверил. Потом, как водится, выпили, и она раскололась, что мол, встретила она в лесу мужика. Ничего, что старый и неказистый, зато щедрый. Он сидел и плакал, она его приласкала, он ей брошь и подарил. Мы все спрашивать, мол, что за лесовик такой? А она смеётся: Царь грибов! Ну, думаем, Настюха совсем мозги проклюкала! Вишь, опять накрасилась, на встречу надеется!
— Но… вдруг это был преступник? Убийца?
— Так оно или не так, только пропал он, словно не было. Настюха по лесу каждый день рыщет, но кроме грибов, ничего не находит. Ни старика, ни золота! — Валера достал из-за уха сигарету, и посмотрев на ловившую каждое слово Яну, добавил : — зато грибы Настюху возлюбили, стала она находить больше, чем мы с Андрюхой вдвоем! Ей даже Витьку выделили, чтобы дополнительные корзины за ней носил!
Артельщики стали возвращаться в вагон, и Валера, разминая в руках сигарету, встал и улыбнувшись Яне, поклонился: — А за червонец спасибо!
