Медовый месяц молодые провели в городе, хотя Паша уже сдал сессию и мог позволить себе отдохнуть. Лида тоже уже была свободна от учёбы, завершив практику в ближайшей школе.
Июль полноправно владел городом. Не было уже такой духоты, как в начале лета, и вездесущего тополиного пуха, на который у Тамары Родионовны была аллергия.
Павел уже мог спокойно уехать с молодой женой на море, хотя бы на недельку, о чём она неоднократно его просила, но десятого числа у отца был день рождения и отсутствовать на важном мероприятии мать не позволила.
— Ты что, хочешь, чтобы все двадцать шесть гостей весь вечер у меня спрашивали где единственный сын, что случилось?
Сын промолчал, а Лида решила, что муж просто отложит поездку.
С деньгами в семье Самариных всё было в порядке. Работал только отец, занимая хорошую должность в парткоме. Он обеспечивал и себя, и помогал своим родителям, проживающим где-то в Ульяновской области.
Павел от денежных вопросов был освобожден. Отец считал, что учёба важнее. Единственному сыну этот расклад очень нравился. Не устраивало только то, что нельзя было свободно встречаться с женщинами. Мать это порицала. Отец был на стороне сына, но мать поддержал. Тогда Паша сказал, что женится и приведёт жену жить домой.
Мать и отец посчитали эту выходку простой дерзостью, но «дерзость» за три месяца переросла в красивую кареглазую Лидочку.
У Самариных была великолепная дача за городом в очень живописном месте. Они выезжали туда только в свободное от работы у отца время, обычно на выходные.
Туда вечером приезжали друзья Самарина старшего и они уже в неформальной обстановке за шашлыком и горячительными напитками смело обсуждали рабочие и не очень моменты.
Лида была красива, кротка и что очень понравилось свекрови, сирота.
Мать Лиды всю жизнь работала в столовой. Она взваливала на себя всё, что успевала: и готовила, и мыла посуду, пол, нужно было платить за жильё, растить двух дочерей. Сестра Лиды быстро выскочила замуж и исчезла. Лида тоже не хотела прозябать в своём маленьком провинциальном городе и думала, как бы быстрее уехать. Уехать можно было лишь в одном случае — поступить учиться в ВУЗ. Всё свободное время Лида помогала матери в столовой. Дополнительные смены и постоянные физические нагрузки очень сильно отразились на здоровье мамы, вскоре её не стало. Лида часто винила себя в том, что ей пришлось испытать на первом курсе. Если бы она не уехала, если бы мать вновь не взвалила на себя всю эту дополнительную работу, то, вероятно, была бы жива.
В городе Лида сразу же устроилась в ресторан. Сначала она работала мойщицей посуды, но как-то заболела официантка, и Лиду поставили на её место. Красивая, высокая девушка быстро прижилась на новой должности. Всегда имела хорошие отзывы и неплохие чаевые.
В том самом ресторане «Парус» Павел и заметил Лиду. Он часто стал наведываться туда уже один, без компании, всегда подзывал к себе только эту официантку, усаживаясь за столик, который обслуживала она, и долго делал заказ, хотя знал меню заведения наизусть.
Знакомить свою девушку с родителями Павел очень спешил. В избраннице его всё устраивало, он даже влюбился, поэтому всё, что оставалось, получить одобрение родителей и быстренько сыграть летом свадьбу, чтобы спокойно начать новый учебный год, — Павел писал диплом.
Лида согласилась. Молодой холёный мужчина смотрел на неё так, что она верила, он съест её глазами, стоит только подойти на расстояние вытянутой руки. Подарки, порой мелкие, всегда сопровождали чек. Цветы Павел дарил редко, но Лиде было всё равно. Ей хватало простого мужского внимания. За спиной у неё всегда шушукались и обсуждали, особенно здесь, в городе, открывали рты женатые мужчины, многие оборачивались, но подходить боялись. Взгляда было достаточно, чтобы убрать с дороги любого. Павел её не боялся, тогда Лида решила, что он ей подходит.
Свадьба была сыграна, скорее в спешке, без особой подготовки в части программы. Больше походила на светский приём, а не на простое, привычное невесте, гулянье с застольем. Теперь все торжества, никак иначе в этой семье праздники не называли, проходили только так.
За столом почти не сидели. Все ходили от одной группы людей к другой и общались. Это потом Лида поняла, что всё общение сводилось к перемыванию костей друг другу, но потом.
У Павла и Лидии была отдельная комната в трёхкомнатной квартире. Не очень большая, но просторная: кровать, стол, стул и шкаф у противоположной от окна стены.
За домашними делами следила Машенька — так называла работницу Тамара Родионовна. И дело было не в том, что хозяйка хотела быть ласковой, она просто показывала помощнице её место.
— Машенька, ты запомнить должна была в прошлый раз, что морская соль крупная и не такая солёная. Тебя посылали за той солью, которую не достать, а не за той, что в каждом магазине 6 копеек стоит.
— Я и взяла крупную. Поверьте мне, Тамара Родионовна, в банку пустую из-под морской засыплю, никто не узнает. На вкус одно и то же. Зато сколько денег сэкономлю.
— Мне не нужно экономить, Машенька, глупая ты. Мне та соль нужна. Я могу её себе позволить.
Домработница часто не понимала хозяйку, но не спорила с ней. Только с появлением Лидии она нашла родственную душу. За месяц до дня рождения хозяина квартиры Маша сообщила, что беременна, муж велел бросить работу и перестала приходить.
Тамара Родионовна, как только закрылась за помощницей дверь, принялась поносить её самыми скверными словами.
— Ты тоже кухарка, Лида, выручай нас. Ты не работаешь, есть возможность помочь, пока я ищу новую помощницу.
— Да, конечно, — согласилась невестка.
Она откровенно скучала, бездельничая, поэтому часто пропадала с Машей на кухне, помогала ей, такие заботы были в радость. Потом добавилась уже и уборка, стирка, глажка белья. Но Лида не отказывалась. Угодить Тамаре Родионовне было очень тяжело. Невестка почему-то думала, что такая её помощь воспримется, как добрый поступок, и будет вознаграждена, в том числе отпуском. На море Лида никогда не была.
Лидия старалась изо всех сил. Она даже специально уточнила, не запланировано ли каких торжеств в августе. Свекровь заверила, что в августе они с Павлом смогут отдохнуть так, как захотят.
Тамара Родионовна всё время сидела дома, выходила на улицу редко, обычно в гости. А Лидии хотелось поговорить с мужем один на один, обсудить какие-то темы. Приходилось это делать перед сном, шёпотом, скрываясь.
Когда же Лидия начинала ночные шептания, мать подскакивала с кровати и ходила мимо, явно желая подслушать, останавливалась у двери. Павел отмахивался и отворачивался, желая спать, при этом в обязательном порядке сначала получал от жены её исполненный долг.
Перед торжеством в честь дня рождения мужа, Тамара Родионовна решила проверить, как справится невестка, и устроила приём. Просто так, без особого повода.
Лидия перед застольем спала мало. Встала пораньше и принялась готовить. Она прекрасно помнила меню, что готовила Мария, даже её расчёты на одного человека пригодились. Застолье, конечно, больше походило на фуршет. Лидия на это обратила внимание и заранее продумала, что можно сделать в мини порциях быстро и вкусно.
За час до прихода гостей всё было готово.
Тамара Родионовна с инспекцией несколько раз обошла главный стол, на четырёх дополнительных столиках в разных углах большой гостиной, проверила наличие салфеток рядом с сервировочными тарелками и довольная высказалась:
— Как же тебе повезло c женой, Павел. Какая умница ты, Лидочка. Посмотри-ка, какой стол накрыла. И не только салаты и горячее, ещё и канапе и закусок куча.
От похвалы усталость как рукой сняло, хотя лукавый подтекст Лида уловила.
Молодая невестка даже улыбнуться смогла. А ведь спала сегодня всего три часа, всё остальное время на кухне крутилась как белка в колесе.
Павел сунул руки в карманы и подмигнул Лиде.
«Хорошей невесткой быть тяжело».
Лида отлично помнила застолья дома, в гостях, когда была маленькой и в юности. Все вместе, дружно. Оттого весело всё проходило, никто не смотрел в рот другому, не обсуждал, не уставал. Собирались, чтобы сплотиться. Радоваться, горевать, а не сплетничать. После этих праздников тепло становилось на душе и ещё некоторое время сил хватало на всё.
Гости начали собираться. Мать с Павлом встречали их, а Лида начала приносить на главный, самый большой стол, горячие блюда. Для Люды стул не поставили, мать постоянно просила её что-то принести, подать. А когда основная часть еды перекочевала в животы собравшихся, все встали со своих мест и разбрелись по комнате общаться. Теперь Лиде было неловко садиться за стол и что-то есть в одиночестве. Она принялась собирать посуду и уносить её на кухню.
— Слышала, Женька женился и убежал с невестой за границу, кажется, —
взбудоражено произнёс муж, забежав на кухню с фужером.
— Какой Женька? — переспросила Лида, собирая в раковине большие тарелки.
— Как какой, мой одногруппник, не помнишь?
— Нет, не помню, — равнодушно произнесла она и налила себе в стакан воды.
Вода немного сняла усталость и приятно разлилась по всему телу.
Павел ушёл, а Лида составила грязные фужеры ближе к стене, вытерла руки и уже хотела выйти к гостям, как на кухню пришла Тамара Родионовна и сказала:
— А вот ты где, Лидочка, нарезка почти вся закончилась и эти канапе с селёдкой, приготовь ещё.
Лида молча кивнула и принялась за дело.
На кухню тем временем влетела Ольга вместе со своим мужем. Ольгу Лида знала, они были с мужем на их свадьбе, кажется, знакомые отца Павла. Они открыли балконную дверь и вышли на свежий воздух. Через пять минут зашли обратно, и Лида тут же протянула им тарелку с нарезкой, попросив унести в гостиную.
Ольга презрительно фыркнула и отвернулась.
— Мы не обслуга, — усмехнулся её муж.
Лида схватила вторую тарелку и понесла всё сама.
За весь вечер Павел ни разу не заглянул больше на кухню и не поинтересовался, где его жена.
— Молодец, Лидочка, всё было вкусно, подача прекрасная и всё вовремя. На день рождения Володи будет чуть больше людей в первый день, подумай, сколько добавить ещё продуктов и запас сервировки проверь. На второй день едем на дачу на шашлыки, но там будут только свои.
Лида плохо слышала, что говорила Тамара Родионовна. Она так устала, что в голове просто смешалось всё. А в раковине и на столе ещё были горы грязной посуды.
Лида доползла до кровати, когда все уже спали. Накрываясь одеялом, её уставшее тело напомнило, что Лида сегодня ничего не ела. Даже помогая матери, она так не уставала.
День рождения Владимира Ивановича приходился на субботу. Заранее был составлен список продуктов. Кое-что из необходимого уже давно ждало своего часа на полках и в холодильнике. Варить овощи Лида поставила заранее вечером. Свекровь несколько раз заходила на кухню, то ли с проверкой, то ли просто от скуки.
И когда Лида собралась выключать свет, спросила:
— Ты же на тридцать человек составила меню?
— Нет, — ответила невестка. — Вы же говорили двадцать шесть, — Лида удивилась и не скрывала этого.
— Да. Верно. Гостей двадцать шесть. Плюс ещё нас четверо. Вот и выходит тридцать.
Лида почувствовала, как ей становиться дурно.
— А кто ещё мне будет помогать?
— А тебе нужна помощь? — теперь был черёд свекрови удивляться.
— Нужна, конечно. Я почти месяц жду, когда вы возьмёте домой помощницу. Хотя бы на такие мероприятия можно было и нанять.
Тамара Родионовна быстро поменялась в лице, но неожиданно убрала оскал, сменив его на натянутую улыбку.
— Павлик поможет, я помогу.
Лида кивнула и пошла спать, разбираться сил уже не было, через четыре часа нужно было вставать.
Павел помогал плохо, ему нельзя было доверить совершенно ничего, кроме как унести посуду на стол и собрать стулья, да подготовить гостиную. Ровно до момента прихода гостей Тамара Родионовна сказалась больной, держалась за голову, прикладывая смоченное полотенце. Владимир Иванович приехал за час до своего торжества, побывав на открытии какого-то нового объекта.
Лида вновь всем занималась одна.
— Паша, подожди, — вдруг остановила Лида мужа, схватив за рубашку, и спросила, глядя ему в глаза:
— Скажи, а почему вы не отмечаете в ресторане день рождения? Это проще и, думаю, не так затратно.
— Зачем, котик? Ты прекрасно готовишь и отлично справляешься. Да и мама не любит рестораны, там официальная эта обстановка. Нельзя, чтобы чужие глаза или уши что-то узнали. Куда лучше дома, правда?
Лида вздохнула.
— А завтра на шашлыки, отдохнём, — Паша потёр руки.
Данное торжество, впрочем, ничем не отличалось от торжества, проходившего полторы недели назад. Лида вновь не успела на основное застолье и потом только и бегала из кухни в гостиную.
— Стаканы помыла? Мама интересуется, — Паша открыл дверь на кухню.
— Я позже вымою, тоже хочу сесть за стол, чтобы отметить со всеми. Я с утра ничего не ела.
— Все уже встали из-за стола, опоздала, в этот раз ты долго всем накладывала горячее.
Лида часто-часто заморгала глазами. Настроение совсем испортилось.
— Так что маме сказать? Есть стаканы?
Лида отвернулась к раковине и махнула рукой.
«Я тоже хочу отдыхать, в конце концов», — решила она и бросила полотенце на стол.
Владимир Иванович танцевал с какой-то незнакомой Лиде женщиной, Тамара Родионовна с подругами обсуждала слишком прозрачное платье этой женщины, виляющей бёдрами в танце и широко открывающей рот для улыбки.
Лиде стало не по себе, неприятно до тошноты, оттого, в какой она находилась сейчас обстановке. Гостиная походила на большой террариум с пресмыкающимися и земноводными. Многие напоминали жаб, другие змей.
— Вот ещё, забери, — подала Лиде фужер пожилая женщина с обесцвеченными волосами, напоминающими одуванчик. Лида поставила его на столик и собралась уже сбежать на кухню, как услышала за спиной:
— Чего это кухарка взбеленилась? Тамара, ты где? Что за обслуживание?
Лида даже не поверила своим глазам. Женщина эта прекрасно знала, что Лида не кухарка или помощница, она полноправный член семьи, жена Павла.
— Простите, Елена Андреевна, кажется.
— Да, — удивлённо произнесла пожилая женщина, явно не понимая, зачем Лида протянула ей фужер обратно.
— Держите это, кухня во-о-н там.
— Та-ма-ра! — закричала женщина и подскочила с кресла, в котором сидела.
Тамара Родионовна тут же возникла перед ней.
— Убери эту девку с моих глаз!
Свекровь повернулась к Лиде, и улыбка быстро сменилась на гневное выражение лица.
— Прочь на кухню.
Лида вдруг выпрямилась. Музыка неожиданно затихла.
— Я не кухарка, чтобы обслуживать вас. Посмотрите на себя, разве это день рождения? Владимир Иванович, я вас даже не поздравила сегодня.
Все замерли. Лида подошла к ближайшему столику и взяла наполненный бокал.
— С днём рождения, Владимир Иванович.
Свёкор кивнул без улыбки и сделал знак сыну, чтобы тот включил музыку.
— Скучно у вас, муторно, каждый другого готов облить помоями. Как вы друг другу в глаза после всего смотрите? Какие же вы друзья и родственники, если считаете себя выше той, что выкладывает вам мясо и пюре на тарелку.
Гости начали перешёптываться.
—А давайте, как в детстве, каравай-каравай, — Лида схватила именинника за руку и принялась собирать всех в круг.
— Круг это доверие, это не детская игра. Кого выбираете Владимир Иванович?
— Напилась что ли? Тома? Что за концерт? — послышалось со всех сторон. — Кухарка? Кто это? Жена сына. Да ты что?
Лида сама не поняла, как из её глаз брызнули слёзы. Она кинулась в прихожую, прикрыв глаза рукавом, и выскочила на улицу.
Вернулась Лидия домой уже в первом часу ночи.
— Где ты была? — Мать запретила мне догонять тебя. Что это за концерт был?
— Лида, пройди ко мне в кабинет, — строго сказал Владимир Иванович, направляясь в комнату. — Тамара, побудь в гостиной.
— Ты с ней строже, Володя. Такой позор, — не сдержалась свекровь.
Отец Павла закрыл за невесткой дверь и указал на стул. Он достал из шкафа графин, два фужера и сел напротив.
— Таких бы людей, как ты, ко мне бы в окружение, мы бы у-ух сколько всего сделали. Думаешь, я не знаю, что все они, все кто пришёл ко мне на торжество, постоянно лгут? Слова их, поздравления, улыбки? Всё ложь и лицемерие. Знаю, конечно. Но тут либо плывёшь в этой лодке и гребёшь ты, либо кто-то управляет лодкой вместо тебя. За бортом вода. Все мы связаны одной цепью, нельзя выбросить кого-то и плыть одному, с ними на дно пойдёшь. Не получится.
Лида сидела с опущенной головой и теребила своё платье.
— Способность выделять главное, и даже в таких условиях плыть куда нужно, приходит с годами. Семья — это тоже лодка. Не всегда управлять ею требуется жёсткость, можно и иными способами, но управлять. Вот почему ты не сказала мне, что помощницу Тамара тебе не дала? Ты, выходит, себя не ценишь, не можешь отстоять свои границы, и с лёгкостью взяла на себя роль кухарки. А зачем? Я бы понял, если бы денег не было. Но они есть. Если взяла на себя обязанности по дому — веди, никто не против. А если не справилась, значит, виновата только ты, нужно было помощь попросить, потребовать. Жизнь у тебя, Лидия, одна. И только тебе принимать решения, кем ты будешь в своей лодке.
— Я поняла, Владимир Иванович, всё поняла, — Лида посмотрела на него открыто и виновато.
— Знаю. Поэтому и одобрил брак сына, потому что ему в вашей лодке нужен тот, кто укажет путь и будет стоять у руля, пусть и его руками. Сын у меня мягкотелый и ведомый, не получилось его воспитать. Иди спать и не смей мыть посуду, завтра придёт помощница и приведёт квартиру в порядок. Мы сегодня на шашлыки, помнишь? Тесным кругом посидим, песни попоём.
Невестка улыбнулась.
— Вот, поедем отдыхать так как нужно, а не это всё. Выше нос.
С женой и сыном Владимир Иванович тоже поговорил отдельно. О чём? Лида не знала. Но свекровь потом всегда вела себя с невесткой очень корректно. Да и Павел стал более внимателен и предложил съездить в Сочи через две недели отдохнуть.
