Марина стояла на веранде, вдыхая аромат свежескошенной травы, и думала, что жизнь наконец-то налаживается. Дача была их мечтой с Игорем много лет: небольшой домик, яблони, грядки, качели для детей. Всё своё, без вечных поездок к свекрови, без бесконечных субботников на чужом участке, без упрёков за сломанную лейку или не так посаженные помидоры. Теперь у них был свой уголок, и Марина надеялась, что это принесёт семье только радость.
Дети носились по округе, устраивая гонки на велосипедах. Игорь возился с мангалом, а Марина раскладывала на столе овощи для салата. Она улыбалась, глядя на мужа, и думала: вот оно, счастье. Но в глубине души тлела тревога — как воспримет новость свекровь? Ведь каждое лето они проводили на её даче, помогали по хозяйству, возили продукты, а теперь всё изменится.
— Мам, а бабушка приедет к нам в гости? — спросила Лиза.
— Не знаю, солнышко, — уклончиво ответила Марина. — Позвоним ей вечером, пригласим.
Игорь услышал разговор, подошёл ближе.
— Думаешь, стоит сейчас ей позвонить?
— Ну а что делать? Не скрывать же, что мы купили свою дачу.
— Будет непростой разговор, — вздохнул Игорь. — Ты же знаешь, она считает, что дача — это семейная реликвия.
Марина пожала плечами. Она прекрасно знала, что для свекрови её участок был не просто куском земли, а целым миром, где всё должно быть по её правилам. И все эти годы Марина старалась не перечить, помогала, как могла, хотя иногда хотелось просто полежать в гамаке, а не полоть клубнику до седьмого пота.
Вечером Игорь набрал номер матери. Марина слушала разговор, затаив дыхание.
— Мам, привет. Слушай, мы тут с Мариной… ну, короче, купили дачу. Да, свою. Нет, не далеко, в сорока минутах от города. Да, с домиком. Нет, не у тебя в посёлке. Мам, ну мы столько лет к тебе ездили, решили, что пора своё что-то иметь. Нет, не потому что твоя дача плохая. Мам, ну не начинай…
Марина слышала, как голос свекрови становился всё громче и резче. Игорь пытался объяснить, что они не бросают её, что будут приезжать, но Марина уже понимала — ничего хорошего из этого не выйдет.
— Она сказала, что мы её предали, — тихо сказал Игорь, положив трубку. — Что теперь можем не приезжать вообще, раз у нас всё и без неё хорошо.
— Ну вот, — вздохнула Марина. — Я же говорила, она воспримет это как личную обиду.
— Может, пройдёт, — неуверенно сказал муж.
— Может, и пройдёт, — ответила Марина, хотя сама в это не верила.
Первую неделю после разговора свекровь не звонила, хотя раньше практически каждый день интересовалась внуками. Марина пыталась не обращать внимания, занималась садом, учила детей сажать морковь, читала им книжки на веранде. Но каждый вечер, когда Игорь смотрел на телефон, она видела, как он переживает.
— Может, съездим к ней в выходные? — предложила Марина однажды.
— Она не захочет нас видеть. Сказала, что ей и одной хорошо.
— Ну, это же неправда. Она просто обижается.
— Она всегда так, — вздохнул Игорь. — Помнишь, как мы купили машину? Она месяц с нами не разговаривала.
— Вот именно, — улыбнулась Марина. — Переживём и это.
Но на душе было тяжело. Марина знала, что свекровь любит внуков, хотя и проявляет это по-своему — ворчит, угощает вареньем, рассказывает истории про своё детство. Дети скучали по бабушке, спрашивали, когда поедут к ней на дачу.
— Скоро, — отвечала Марина, сама не зная, когда это «скоро» наступит.
Через месяц Марина решила сделать первый шаг к примирению. Она поехала к свекрови одна, без мужа и детей.
Вера Аркадьевна встретила её у ворот с каменным лицом.
— О, решила вспомнить про старуху? — язвительно спросила она.
Марина стояла у калитки, чувствуя себя школьницей, провинившейся перед строгой учительницей.
— Вера Аркадьевна, вы же знаете, что мы вас любим. Просто теперь у нас появилась возможность иметь что-то своё и детям интересно.
— Да что вы говорите, — перебила свекровь. — А раньше я вам мешала?
— Никто не мешал, просто мы выросли из гостевого режима. Хотим свой дом, свой сад.
— Ну и живите, как хотите, — отрезала Вера Аркадьевна. — Только не надо делать вид, что всё хорошо. Я вам больше не нужна, вот и всё.
Марина вздохнула.
— Мы всегда будем приезжать к вам. Дети скучают.
— Не надо. Пусть привыкают к новой жизни без бабушки.
Марина поняла, что разговор бесполезен, пришлось уехать, даже не заходя в дом.
Вечером она рассказала Игорю, как всё прошло.
— Я же говорил, что не стоит ехать, — расстроился муж.
— Но нельзя же просто так всё бросить.
— Она не хочет нас видеть, Марин. Не хочет — и всё тут.
— А дети? Им-то что делать?
— Привыкнут, — буркнул Игорь.
Марина видела, что ему больно, но он старался не показывать виду.
Лето пролетало быстро. На своей даче было много работы, но и много радости. Дети плескались в надувном бассейне, Марина освоила гриль, Игорь строил беседку. Иногда по вечерам они вспоминали прежние поездки к Вере Аркадьевне — как собирали грибы, как Игорь с сыном чинили старый сарай, как бабушка угощала всех малиновым вареньем.
Марина решила сделать ещё одну попытку к примирению и пригласила свекровь на дачу, показать, как у них всё устроено, похвастаться успехами детей.
— Приезжайте к нам, — уговаривала она её по телефону. — Тут красиво, уютно, дети соскучились.
— Нет уж, — ответила свекровь. — Я в ваши новые порядки не лезу. У меня тут свои заботы. Живите, как хотите. Я вам мешать не буду.
Разговор закончился ничем.
Через месяц Марина получила сообщение от знакомой: «Видела твою свекровь на рынке, совсем неважно выглядит. Почему не навещаете?» Марина почувствовала укол вины. Вся семья собралась с духом и поехала к Вере Аркадьевне.
Свекровь встретила их на пороге, не улыбаясь.
— Вот и вспомнили про бабушку, — сказала она. — А то всё на своей даче.
— Мы всегда о вас помним, — попыталась пошутить Марина. — Просто дел много.
— Конечно, у кого теперь нет дел. Дача, грядки, шашлыки. А я тут одна, никому не нужна.
Лиза кинулась бабушке на шею, но та только похлопала её по плечу.
— Пойдёмте в дом, — сказала она. — Хоть чаю попьём.
За столом разговор не клеился. Вера Аркадьевна всё время упрекала то внуков, что они разучились есть её варенье, то Марину, что та слишком худая, то Игоря, что он стал редко звонить.
— Мам, ну хватит, — не выдержал Игорь. — Мы ведь приехали к тебе, хотели порадовать.
— Не надо меня радовать, — отрезала свекровь. — Я уж как-нибудь сама.
Когда они уезжали, Вера Аркадьевна даже не вышла проводить их. Дети молча сидели в машине, а Марина чувствовала, что на душе стало ещё тяжелее.
Лето на своей даче было прекрасным, но Марина всё чаще ловила себя на мысли, что радость от нового дома омрачена постоянным чувством вины. Она старалась не обсуждать свекровь при детях, но Лиза и Саша всё равно чувствовали напряжение.
— Мама, а бабушка нас больше не любит? — однажды спросил Саша.
— Любит, просто она сейчас грустит, — ответила Марина, не зная, как объяснить детям взрослые обиды.
Позже Марина узнала, что Вера Аркадьевна начала жаловаться соседям, что сын с невесткой её бросили, что внуки забыли дорогу к бабушкиному дому, что теперь у них «своя жизнь и своя дача».
— Может, зря мы купили эту дачу? – даже спросил у жены как-то Игорь.
— Не зря. Просто кто-то не умеет радоваться за других.
Игорь пожал плечами.
— Всё равно неприятно.
— Мне тоже, — призналась Марина.
Время шло, но отношения не налаживались. Вера Аркадьевна перестала отвечать на звонки, не брала трубку даже по праздникам. На День рождения внучки прислала открытку без подписи. Марина пыталась не принимать это близко к сердцу, но каждый раз, когда видела грустные глаза детей, чувствовала, как внутри всё сжимается.
— Мама, а мы когда-нибудь поедем к бабушке? — снова спросила Лиза.
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Всё зависит от бабушки.
В один из осенних дней, когда Марина собирала яблоки в саду, она думала о том, что свекровь никогда не простит им их самостоятельности, не сможет принять, что теперь у сына и его семьи есть своя жизнь, свой дом, свои заботы.
Марина посмотрела на мужа, который возился с детьми у качелей, и почувствовала горечь. Они мечтали о своём счастье, а получили вместо него вечное чувство вины и холодную стену непонимания.
