Утро на Автотранспортном предприятии всегда начиналось суетливо, диспетчеры работали, водители, весело переговариваясь между собой сновали туда-сюда. Потом разъезжались, получив свои путевки в разные направления.
Уборщица баба Тася заканчивала свой последний рабочий день и говорила диспетчеру Татьяне:
— Ну все, наработалась, хватит уже шваброй махать, пора на отдых. Хоть и давно я на пенсии, но помогла внуку кредит выплатить за машину, Слава Богу, — и перекрестилась.
— Жаль, баба Тася, мы привыкли к вам. Кто теперь у нас будет следить за чистотой и порядком.
— Как кто? Завтра придет Верка, моя соседка, это я ей предложила поработать у вас уборщицей. Ей подработка нужна, деньги она копит на что-то… — деловито объясняла пожилая женщина.
— Понятно, значит Верка, ну ладно, поживем-увидим, — проговорила Татьяна.
— Ага, Верка, веселая и озорная, но красивая, — весело ответила баба Тася.
На следующий день новая уборщица Вера, мурлыкая себе под нос какую-то песенку, лихо махала шваброй. Это была статная и симпатичная молодая женщина, но на щеке у неё красовалась огромная бородавка. Она так и лезла всем в глаза, портила внешний вид Веры.
Вере тридцать лет, не замужем. Ее густые каштановые волосы выбивались из-под косынки, две огромные сережки в виде колечек послушно раскачивались при каждом взмахе швабры. Ярко накрашенные губы иногда улыбались, обнажая белые и ровные зубы.
Вера выглядела аппетитно. Ее джинсы с драными коленками подчеркивали выпуклости, но сильно вытянувшийся свитерок немного портил эту картину. Но по ее виду и умению держать себя, Вера по-видимому считала себя богиней.
В общем-то со стороны она своей статностью и движениями напоминала эту самую богиню — уборщицу. В ее руках даже швабра с тряпкой смотрелась классно.
— Откуда баба Тася взяла эту Веру, — говорили между собой женщины, а о мужиках и речи не было.
— Соседка она бабы Таси нашей, — ответила Татьяна, — уходя, она мне рассказала. Еще сказала, что у Веры это подработка, где-то еще на основной работе пашет, деньги на что-то собирает.
В гараже в основном мужчины, и почти у всей мужской части коллектива Вера сразу же стала пользоваться небывалым успехом.
— Хороша Вера, — говорили между собой мужики, когда собирались где-то в кучку перед рейсами, или после возвращения.
Многие мужчины вдруг стали за собой следить, отсыпали Вере комплименты, каждый по-своему. А предпенсионный дядя Витя даже сменил свои давние тренировочные штаны на джинсы.
Вскоре пошли в ход шоколадки, конфеты, даже домашняя выпечка, которую жены давали своим мужьям на обед.
— Ой, спасибо, спасибо, — смеялась Вера и принимала дары.
— Ешь на здоровье, — заботились мужчины.
Зато женщины из диспетчерской уже начинали недолюбливать Веру, потому что некоторым из них, она вдруг стала конкуренткой. Не замужняя, красивая, правда вот это огромная бородавка на щеке… Бородавка всю жизнь доставляла Вере неудобство, хоть и привыкла она к ней, но…
Шустрый водитель Клим постоянно крутился возле Веры, угощал шоколадками, даже умудрялся приносить мороженое.
— Ну ты даешь, Клим. На улице жара, а ты умудрился мороженое в целости и сохранности донести, — смеялась Верка.
— А я бегом, чтоб не растаяло, — хохотал в ответ он.
Почти полгода работала Вера в гараже, но никто не мог о ней сказать ничего плохого. Несмотря на веселый и шустрый, где-то даже бесшабашный характер, Вера держала себя в строгости. Не допускала никаких вольностей со стороны водителей.
Все-таки узнали в коллективе о цели Веры. Узнали на что она собирает деньги.
Узнал об этом все тот же предпенсионный дядя Витя, встретил бабу Тасю где-то, та и поведала.
— Верка-то? На какие цели собирает деньги? Так бородавку хочет свести, портит она ее. На пластическую операцию, — так и сказала давеча.
— Да мы уж привыкли к этой бородавке, — высказал мнение Виктор.
— Ну не скажи, Верка – девка еще молодая, вот и обрадовалась, когда узнала, что теперь можно пластику сделать, — объясняла баба Тася.
Конечно Виктор тут же рассказал об этом всем. Вера не удивилась, понимала, что все равно в секрете не удержится.
— Да, мужики, да – сказала Вера, — скоро у меня отпуск и вернусь я писаной красавицей.
— Вер, я бы и так тебя замуж взял, — выдал вдруг Мишка, водитель «Камаза», молодой, но уже дважды разведенный.
— Ну нет, не пойду за тебя, — смеялась Вера, — ты уже дважды был женат, бросил своих жен, так и меня бросишь.
— Ну тогда выходи за меня, — улыбался Андрюха-слесарь, почти вечно пьяный.
— Ты, что Андрюха, — наигранно полуплача, возмутилась Вера, — я что совсем уродина, что ли? – все разом захохотали.
— Не, Вер, ты класс, — попытался потрогать ее за бок Андрюха, но тут же получил по руке.
— Не твое, не трогай, — строго сказала она.
— Да я так, — улыбнулся он.
Вера махала шваброй размашисто, мыла полы чисто, многие это отмечали, даже начальник. Женщины ничего не могли сказать в укор. Одним словом придраться не к чему, ну если только к ее гнусаво-писклявому голосу, когда она пела какую-ни будь песню себе под нос. Не могла просто так работать, обязательно, что-то напевала.
— Не может Верка молча мыть полы, — говорила Татьяна, — ну и веселая она женщина.
— Зато какому-то мужику повезет, — говорил Мишка – весело дома будет. – Некоторым женщинам дай только поворчать, да поругаться, а Вера поет.
— Ой, тоже мне знаток женщин, — подкалывала его диспетчер.
Вера мыла пол, когда подошел дядя Витя.
— На-ка, Верочка, погрызи яблоко, я его вымыл, — заботливо проговорил он, протягивая большое красное яблоко.
— Спасибо, дядь Вить, — почти пропела она и с удовольствием взяла.
— Смотри, дядя Витя, — подколола Татьяна, глядя в окошечко, — жена увидит, последние волосенки повыдергивает, — и громко рассмеялась.
— Нет, ответил тот, — моя Шурочка добрая, это она мне и дала яблоки, сказала, чтобы угостил кого-нибудь. А про Верочку я ей тоже рассказывал…
Все, кто слышал, опять громко расхохотались, а дядя Витя присел в уголок и тоже откусил яблоко, правда меньше размером.
В гараже все уже знали, что Вера поедет к пластическому хирургу, убирать свою бородавку. Она мечтала об этом всю жизнь и бралась за любую работу, лишь бы хорошо платили. Очень нужны деньги. Она умудрялась везде найти подработку, экономила на всем, на чем только можно, но твердо и уверенно шла к своей намеченной цели.
Вера была в семье младшим ребенком, причем единственной девочкой, а старшие три — были братья. Понятно, что девчонку любили все и баловали, а она, как хвостик, везде бегала за братьями, поэтому и чувствовала себя в мужской компании, как в своей тарелке.
Вере даже больше нравилось общаться с мужчинами, по крайней мере они ей ни в чем не завидовали, шутили, а она громко смеялась и говорила:
— Ой, ребята, как я вас всех люблю.
Отработав последний день перед отпуском, проговорила:
— Ну все, ребята, завтра в отпуск. Посмотрите на меня, вернусь другой, — и громко расхохоталась.
Мужчины весело с шутками, проводили ее.
— Возвращайся поскорее, Вера, — а она махнула рукой и проговорила.
— Вернусь повидаться, но шваброй больше махать не буду.
На ее место взяли другую уборщицу, тихую и скромную пожилую женщину. Никаких шуток уже не было. Мужчины- водители загрустили, но постепенно все вошло в русло, как и до прихода Веры, когда баба Тася делала уборку.
Веры не было долго, даже слишком долго. Кто-то говорил, что отпуск у неё давно закончился, но она взяла еще без содержания, потом еще какие-то отгулы. Уже и разговоры о ней прекратились Но в понедельник вдруг появилась в гараже.
улыбалась, но была какая-то чужая
Все смотрели на Веру, но шуток не было, все молчали. От той Веры, что была раньше остались только ее глаза. Высокая и статная красавица стояла перед ними улыбаясь, но была какая-то чужая, словно и не их Вера.
У неё были идеально-правильные черты лица, элегантно одетая, она совершенно нелепо смотрелась на фоне обшарпанных стен, которые давно нуждаются в ремонте. Теперь уже никто не мог ее представить со шваброй и тряпкой в руках.
— Ух ты, ё-моё, — только и смог выдать Андрюха.
— Здрасьте… — обескураженно сказал, Мишка.
— Здравствуйте всем, — немного склонив голову, проговорила Вера-богиня, — очень рада вас видеть.
— Ну Вера, какая ты стала, — проговорил предпенсионный дядя Витя.
— Какая-такая, — игриво повела плечом, спросила Вера.
— Какая-то чужая, ненастоящая что ли. Уходила в отпуск наша, а пришла чужая… — растерянно сказал он.
А женщины все потеряли дар речи. Смотрели, не отрываясь, выискивая к чему бы придраться, но увы… Перед ними стояла красавица, немного надменная и холодная. Они о чем-то шушукались, глядя на изменившуюся Веру.
Красивая и ухоженная Вера, безвозвратно потеряла свою живость и задор, даже не хватало ее бородавки. Она стала просто куклой, видимо действительно красота требует жертв. Уже не шутили с ней мужчины и женщины смотрели настороженно. Вера больше не работала уборщицей, уволилась. Вскоре о ней все забыли.
