– Лидочка, мне показалось или ты опять немного поправилась? – Нинель Сергеевна стояла перед зеркалом и кокетливо поправляла изящную летнюю шляпку, которая, по её мнению, как нельзя лучше сочеталась с новым жакетом. – Но ты у меня всё равно красавица! Пара лишних килограммов тебе только к лицу.
Лида, которая в это время застёгивала на мамином чемодане молнию, даже на секунду прекратила это занятие и краем глаза посмотрела в своё отражение, но так, чтобы не заметила мама. «Так и есть. Похоже, я и правда немного прибавила в весе… Теперь похожа на бегемотиху», – для Лиды, постоянно пытающейся сесть на диету, мамино замечание было весьма болезненным. Но она постаралась сделать вид, что это её нисколько не трогает.
Лида поставила чемодан на колёсики, подкатила его к самому выходу и вопросительно посмотрела на мать. Нинель Сергеевна, наконец, закончила прихорашиваться и, подхватив свою дамскую сумочку, царственным тоном произнесла: «Ну, всё, я готова. Марсик, остаёшься за старшего». Персидский кот, устроившийся на специальной мягкой подстилке в углу прихожей, приоткрыл один глаз, лениво посмотрел на свою хозяйку и снова погрузился в сон. Лида послушно открыла дверь и начала спускать мамин чемодан по лестнице на первый этаж.
Нинель Сергеевна собиралась в санаторий, путёвку в который оплатила её дочь. Она ездила туда каждое лето ровно на две недели, и у неё там уже сложился определённый круг общения. Санаторий находился всего в полутора часах езды от города в очень живописном месте. Со всех сторон он был окружён сосновым бором, так что сам воздух там был целебным. Контингент санатория в основном составляли пожилые люди, которых, как и Нинель Сергеевну, отправляли туда на время заботливые родственники. Лечебные процедуры там, естественно, были, но основной упор делался на лесные прогулки и культурную программу. Для отдыхающих проводили интересные мастер-классы, работали кружки по интересам, а по выходным даже давали концерты живой музыки и показывали небольшие спектакли. Вместе с диетическим пятиразовым питанием отдых получался просто сказочным. А Лида каждый раз удивлялась сказочной цене на путёвку, которая год от года увеличивалась чуть ли не в два раза.
– Не забывай поливать цветы! – Нинель Сергеевна продолжила раздавать ценные указания уже на улице. Она лёгкой походкой проследовала к машине, в багажник которой Лида уже загружала чемодан. – И не забудь про диету Марсика. Ему категорически нельзя курицу. Пакетики с кормом в верхнем ящике стола. Заезжай и утром, и вечером! И обязательно с ним разговаривай – Марсик такой чувствительный мальчик.
– Хорошо, мама, – заверила её Лида. – Ты уезжаешь в санаторий уже пять лет подряд, и каждый раз я всегда на «отлично» справляюсь со всеми обязанностями.
Уже по дороге Нинель Сергеевна всплеснула руками:
– Как я могла забыть! – она картинно приложила руки к сердцу. – Вот ведь как закрутилась с этими сборами, что такая важная вещь напрочь вылетела у меня из головы. Лидочка, ты ведь поможешь Маргарите Семёновне?
Лида, которая в это время сидела за рулём автомобиля и следила за дорогой, не сразу поняла, о ком конкретно идёт речь. Она машинально ответила:
– Да, конечно.
– Вот и чудно! Я знала, что на тебя можно положиться. – С этими словами Нинель Сергеевна быстрым движением руки достала мобильный телефон, потыкала в него пальцами, видимо, набирая чей-то номер, и затараторила в трубку: «Риточка, это Нинель. Да, моя хорошая, да. Я уже в пути. Но ты не волнуйся. Я всё передала Лидочке, она обязательно тебе поможет. Ну, всё, пока!».
Тут только до Лиды дошло, что она должна будет помочь какой-то совершенно незнакомой ей женщине.
– А кто такая эта Маргарита Семёновна и чем я могу ей помочь?
– О, это наша соседка по старой квартире. Ты должна её помнить. – Лида отрицательно покачала головой. – Она мне позвонила и попросила найти фотографии, ещё советские, на них как раз есть весь наш подъезд. Риточка с мужем и детьми тоже. У неё недавно умер муж и она хотела бы иметь все фотографии, на которых он был запечатлён. А твой папа как раз увлекался фотографией. Он тогда «отщёлкал» весь двор. И семья Риты тоже туда попала. Я хорошо помню тот день, когда он фотографировал под маленькой берёзкой, что росла под окнами. Ах, должно быть, теперь она вымахала до пятого этажа. Вот Маргарита тоже вспомнила про меня. Ну что, поможешь? Нужно будет залезть на антресоль и найти нужные фотографии.
Лида на мгновение лишилась дара речи. Найти старые фотографии? Да их там за все годы накопились целые сотни. Это же сколько времени придётся потратить, чтобы отыскать «те самые», о которых так просила бывшая соседка.
– Мама, а как я догадаюсь, что на фотках именно Маргарита Семёновна? Я же её совсем не знаю, – Лида попыталась объяснить матери всю бесперспективность затеи.
– Лида! Ты что, не помнишь? Папа подписывал каждую фотографию и раскладывал в коробки по годам. Тебе нужны те, что относятся к нашему старому двору… Дай подумать…Это было лет сорок назад, может больше. Так что круг поисков будет не таким уж и большим.
Лида подавила тяжёлый вздох. Да, мама, как всегда, в своём репертуаре. И почему она думает, что у её дочери совершенно нет никаких дел, кроме, как каждый день приезжать к ней домой, поливать цветы и кормить Марсика. Благо, они живут в паре кварталов друг от друга. А если бы дальше? Теперь ещё придётся искать какие-то древние фотографии.
– Мама, как тебя вообще нашла эта Маргарита Семёновна? Ведь прошло столько лет!
– Так она лучшая подруга Анны Петровны, ну её-то ты знаешь. Та и дала ей мой номер.
Дорога до санатория заняла чуть больше полутора часов. Лида оформила у администратора все необходимые бумаги и проводила маму до её номера. После этого она поспешила к машине. Ей ещё нужно было успеть заехать в магазин и купить для ужина продукты, иначе муж и сын устроят бы голодный бунт.
***
На следующий день в десять часов утра Лида открыла дверь маминой квартиры. Марсик подбежал к ней и начал тереться около ног, призывно заглядывая в глаза.
– Ну что, сильно проголодался? – спросила она. – Пойдём, я тебя покормлю.
Она положила ему в миску корм из пакетика, обновила в поилке воду и отправилась заниматься цветами. В каждой комнате – а у мамы была «трёшка» – теснилось по пять, а то и семь горшков, и каждому комнатному растению требовался особый подход и уход. Лида уже хорошо успела выучить, когда и какие цветы требуют полива. Так что со своей задачей она справилась буквально за двадцать минут.
Она уже было хотела уходить, как вспомнила о просьбе матери. Делать нечего, пришлось доставать стремянку и забираться на антресоль. Коробки, подписанные по годам, аккуратно стояли в несколько рядов вверх и в стороны. Лида произвела в уме нехитрые расчёты и решила достать пять коробок с более-менее подходящими годами. Ух, они оказались тяжелее, чем она думала!
Лида села на диван и открыла первую коробку. Там лежали не только фотографии, но и письма, открытки, значки, сувениры и много разных безделушек, которые, так или иначе, относились к этому году. Надо же, мама сохранила браслетик, который она сплела своими руками и подарила ей на день рождения! Лида взяла его в руки и нежно погладила. Сколько ей тогда было лет? Наверное, около двенадцати?
Она доставала по одной вещичке и предавалась тёплым воспоминаниям. От этого занятия её отвлёк требовательный звонок мобильного. Это был муж. Он спрашивал, где она пропадает. Лида посмотрела на часы. Ничего себе! Она только с одной коробкой просидела почти два часа! А нужные фотографии так и не были найдены. Аккуратно сложив все вещи обратно в коробку, Лида отложила её в сторону. Оставшимися коробками она решила заняться в следующие дни.
Напоследок она погладила Марсика, сказала ему вести себя хорошо и закрыла за собой дверь.
По правде сказать, мама просила Лиду заезжать в квартиру не один раз в день, а целых два, чтобы обновлять для кота пищу. Но Лиде категорически не хотелось этого делать. Ей вообще не очень-то хотелось потратить две недели своего личного времени на присмотр за маминой квартирой, но пришлось согласиться.
Идеальным решением было бы взять Марсика к себе домой, но у Лидиного мужа, Николая, страшная аллергия на кошачью шерсть, так что такой вариант она отмела сразу. Можно было бы, в конце концов, попросить сына помогать ей в её нелёгкой миссии, но Даня, как и все студенты старших курсов, считал себя страшно занятым человеком. К тому же он только что закрыл сессию, а перед этим прошёл сложную практику, и теперь был настроен исключительно на свои собственные дела и отдых с друзьями. Лида его понимала, поэтому и не приставала с помощью. Что ж, дело молодое, ничего не поделаешь.
Сама Лида работала учителем технологии в школе. Это давало ей возможность на целых два месяца летом уходить в отпуск. Раньше, когда Даня был ещё маленьким, они отправляли его на всё лето к маме на дачу. Но Нинель Сергеевне стало трудно ухаживать за садом и огородом, так что лет семь назад она благополучно продала свою «фазенду», променяв её на санаторный отдых в сосновом бору.
Николай практически всегда пропадал на работе, Даня наслаждался студенческой жизнью, а Лида…была предоставлена сама себе. Хотя её домочадцы не очень-то давали ей такую возможность. Она исправно занималась хозяйством в своей квартире, а на две недели ещё превращалась в этакого сторожа для маминого жилища, а также кормильца кота и доморощенного цветовода.
***
Лида решила просматривать строго по одной коробке в день. Как же её увлекало это занятие! Она перебирала фотографии, находила забавные памятные вещицы, которые тогда для неё, советской школьницы, казались самым настоящим сокровищем.
На четвёртый день она, наконец, нашла нужные фотографии. Их оказалось пять штук. Папочка красивым ровным почерком написал на обороте каждой из них: «Семья Поповых. Маргарита, Иван, Павлик и Машенька». Люди на фотографиях были, как живые. Папе удалось поймать их эмоции. От одного только взгляда на эти карточки сразу становилось понятно: в этой семье царят любовь и взаимопонимание. Лида отложила нужные фотографии и уже хотела закрыть коробку, как её взгляд зацепился за одно письмо. Она пробежалась глазами по отправителю. Письмо было из хореографического училища… У Лиды больно сжалось сердце.
Всё своё детство она мечтала стать балериной, и у неё для этого были все данные. Хороший рост и вес. Это сейчас она весит так много, а тогда Лида была стройная, как тростиночка. Папа с уважением и пониманием относился к увлечению своей дочери и три раза в неделю отвозил её на занятия хореографией на другой конец города. Мама была настроена более скептически. Она всегда говорила дочери, что в балете и танцах добиваются успеха лишь избранные, а все остальные вынуждены будут стать инвалидами к тридцати годам из-за проблем с суставами и позвоночником. Но это была Лидина мечта. Она долго готовилась к поступлению в хореографическое училище в Москве и даже ездила туда на вступительные испытания. Жаль, что она провалилась. Тогда комиссия сказала, что разошлёт всем претенденткам, успешно прошедшим испытания, пригласительные письма, с которыми нужно будет явиться в учебную часть для дальнейшего зачисления.
Лида тогда две недели провела, как на иголках. Она бегала к почтовому ящику, чтобы узнать, не пришло ли заветное письмо, а оно всё не приходило. Тогда она упросила маму позвонить в учебную часть. Она долго отказывалась, но потом всё же позвонила, и ей подтвердили отказ. Можно сказать, вся Лидина жизнь тогда рухнула. Мечты о балете так и остались лишь нелепыми детскими мечтами. Она доучилась в школе и пошла в педагогический на тот факультет, куда её взяли. А потом она вышла замуж за Колю, и началась её семейная жизнь. После рождения Даниила она сильно поправилась и так и не смогла прийти в прежнюю форму. Она всё чаще ловила себя на мысли, что заедает стресс шоколадками и тортами. Она, конечно, время от времени, садилась на диету — килограммы уходили, но ненадолго.
«Оказывается, они тогда всё же прислали письменный отказ», – подумала про себя Лида. Она немного подумала, читать письмо или нет. Решила прочитать. Всё же интересно, что они написали. Лида достала из пожелтевшего конверта листок бумаги, на котором было текст, набранный на печатной машинке. Она пробежалась по нему глазами и поняла, как земля уходит у неё из-под ног. Её приняли! Приняли! И в письме пришёл вовсе не отказ, а приглашение на учёбу.
Лида в изнеможении села на диван. Но почему мама ничего не сказала? Почему она её обманула? Почему скрыла? По её щекам текли слёзы обиды и непонимания, как тогда, почти сорок лет назад. Только теперь она узнала, что её всё-таки взяли! В ней сумели разглядеть искорку таланта и пригласили явиться в учебную часть с документами.
***
На следующий день Лида приехала к маме в санаторий. Нинель Сергеевна очень удивилась, увидев дочь в «середине срока».
– А что случилось, Лидочка? Почему ты приехала? – спросила она, с испугом глядя на бледное лицо дочери. Та положила перед ней фотографии.
– Вот.
– Ты всё же нашла те фотографии? Какая ты молодец! Но ты могла мне сказать об этом по телефону… Думаю, Маргарита Семёновна вполне могла бы подождать ещё недельку-другую… – она растерянно посмотрела на дочь. – Нет, всё же что-то случилось.
– Я посмотрела на фотографии и вспомнила папу… – тихим голосом сказала Лида. – Как он со мной занимался, сколько времени, любви и сил вложил. А помнишь, он возил меня на хореографию?
– Помню, помню, – ответила Нинель Сергеевна, не понимая, к чему дочь об этом вспомнила.
– Он так хотел, чтобы я стала балериной… а меня не взяли, – с грустью произнесла Лида и посмотрела на мать.
– Да, не взяли, – после некоторой паузы проговорила мать. – Но знаешь, возможно это было и к лучшему?
– К лучшему? – эхом повторила Лида.
– Да… – было видно, что Нинель Сергеевна собирается с духом, – понимаешь, тогда твой отец узнал о своём диагнозе… Врачи сказали, что ему осталось не больше года. А он прожил целых три! И всё потому, что мы, его семья, были рядом. Только представь, что было, если бы ты уехала поступать в то училище в Москву? Он бы в разлуке с тобой не прожил и месяца! А так он уходил с улыбкой на губах…
Как только Лида могла об этом забыть? Она ехала к матери, чтобы высказать ей в лицо всё, что она о ней думала. Она перебрала в голове столько слов, столько обид и претензий… Но вместо этого Лида сидела около мамы и горько плакала. Нинель Сергеевна гладила её по голове и вытирала платочком подступавшие слёзы. Они ещё немного поплакали, а потом мать повела дочь гулять по лесу.
– Вот увидишь, Лидочка, здесь такой целебный воздух, что все печали словно рукой снимает. Вот ты сейчас сама в этом убедишься.
Лида согласно закивала. Она сказала, что ей нужно взять плащ в машине, а то на улице сильный ветер. На самом деле, Лида просто хотела найти ближайшую урну. Она достала письмо, о котором так и не рассказала матери, из кармана и, порвав его на мелкие кусочки, безжалостно выбросила. А потом вытерла слёзы и вернулась к матери, которой не терпелось провести для дочери обзорную экскурсию.
***
Иногда прошлое должно оставаться таковым. И в коробке на пыльной антресоли ему самое место.
