Наташ, ты чего такая? — голос Олега донёсся из комнаты.
Она стояла в прихожей, держа в руках мокрый зонт. Вода капала на линолеум, но ей было всё равно. Наталья смотрела на облупившуюся дверь ванной и думала: когда это всё стало таким чужим?
— Ничего. Устала просто.
Три дня назад она вернулась из Москвы. Курсы повышения квалификации — скучные лекции о новых протоколах работы операционных медсестёр. Но Наталья была благодарна этим пяти дням. Она жила в гостинице, ела одна, гуляла по вечерам. Никто не требовал ужина к семи, не оставлял грязные носки на диване, не включал футбол на всю квартиру.
В Москве лил дождь. Последний день, перед отъездом домой, она зашла в кафе возле метро. Заказала капучино, села у окна. За стеклом люди прятались под зонтами, прыгали через лужи. Сентябрь ворвался резко, смыв остатки душного августа.
— Наташа?
Она обернулась. Мужчина средних лет, в сером пиджаке. Тёмные волосы с сединой, знакомая улыбка. Сердце ёкнуло.
— Макс?
Двадцать три года. Они не виделись двадцать три года. Максим постарел, но глаза остались прежними — живыми, смеющимися. Он подсел к её столику, заказал эспрессо. Говорили о ерунде: о работе, о Москве, о погоде. Она узнала, что он открыл строительную фирму, не женат, живёт один. Он спросил про неё — коротко ответила, что замужем, двое детей, работает в больнице.
— Счастлива? — вдруг спросил он.
Наталья замерла. Ложка застыла над чашкой. Что ответить? Она открыла рот, но слова не шли. Максим улыбнулся грустно:
— Понятно.
Они просидели ещё минут десять. Потом он посмотрел на часы, сказал, что спешит на встречу. Поднялся, протянул руку. Она пожала её — тёплую, крепкую.
— Было приятно увидеться, Наташ.
— Мне тоже.
Он ушёл. Она допила остывший кофе и поняла: всё кончено. Не с Максимом — с Олегом. Брак, который она тянула двадцать два года, умер. Может, давно умер, просто она не хотела замечать.
Поезд Москва-Тула шёл четыре часа. Наталья сидела у окна, смотрела на мелькающие поля, перелески, деревни. Вспоминала.
Максима она встретила в девяносто третьем. Ей было восемнадцать, училась в медицинском. Он работал на стройке, мечтал открыть своё дело. Они встречались три года. Он целовал её под дождём, читал стихи, говорил, что она — самое главное в его жизни. Наталья верила. Планировала свадьбу, детей, дом.
Но в девяносто шестом Максим уехал. Москва, заработки, перспективы. Обещал вернуться. Не вернулся. Звонил пару раз, потом связь оборвалась. Наталья ждала полгода, плакала, худела. Потом решила: хватит.
Через год познакомилась с Олегом. Слесарь с завода, спокойный, надёжный. Не читал стихов, но был рядом. Предложил руку и сердце через три месяца. Она согласила — от усталости, от страха остаться одной, от желания забыть Максима.
В девяносто восьмом родилась Катя. Потом Артём. Быт затянул, как болото. Смены в больнице, готовка, стирка, уроки с детьми. Олег работал, приносил деньги, смотрел телевизор. Они перестали разговаривать о чём-то, кроме покупок и счетов. Секс превратился в формальность — раз в месяц, по субботам, быстро и скучно.
Наталья думала: так у всех. Любовь уходит, остаётся привычка. Главное — дети, семья, стабильность. Она убеждала себя, что счастлива.
Но встреча с Максимом всё разрушила. Одним вопросом — счастлива ли она? — он вскрыл правду. Нет. Она несчастна. Двадцать два года несчастна.
Дома Олег встретил её коротким кивком. Катя приезжала на выходные — поела, рассказала про университет, уехала обратно в съёмную комнату. Артём сидел в наушниках, уткнувшись в телефон. Семья? Какая семья? Люди, живущие под одной крышей. Чужие друг другу.
Вечером, когда Олег лёг спать, Наталья вышла на балкон. Курить она не умела, но хотелось чем-то занять руки. Внизу горели фонари, шумели редкие машины. Осень пахла сыростью и увяданием.
Она вспомнила, как Максим целовал её в парке. Осенью девяносто четвёртого. Они сидели на скамейке, вокруг падали жёлтые листья. Он обнял её, прижал к себе. Она чувствовала, как бьётся его сердце. Тогда ей казалось — это навсегда.
Ничто не бывает навсегда.
На следующий день она попыталась поговорить с Олегом.
— Тебе не кажется, что мы отдалились? — спросила она за ужином.
Он поднял глаза от тарелки:
— В смысле?
— Ну… мы же почти не разговариваем. Ты на работе, я на работе. Вечером ты смотришь телевизор, я сижу на кухне. Мы как соседи.
Олег нахмурился:
— Чего ты хочешь, Наташ? У нас всё нормально. Квартира, еда, работа. Дети выросли здоровыми. Чего ещё надо?
— Мне не хватает… близости. Понимаешь?
— Да мы же спим вместе, — он явно не понимал.
— Не об этом я.
— Тогда о чём?
Наталья замолчала. Как объяснить человеку, который не хочет слышать? Олег считал, что раз в доме порядок и зарплату приносят оба — значит, всё отлично. Чувства? Это какая-то ерунда из сериалов.
— Забудь, — сказала она.
Олег пожал плечами и вернулся к еде.
Ночью Наталья не спала. Лежала рядом с мужем, слушала его храп. Думала: уйти? Но куда? К Максиму? Смешно. Он не звонил, не писал — видимо, та встреча была просто случайностью. Да и что она ему скажет? Я бросила семью ради тебя? Нет. Это глупо.
Остаться? Продолжать эту мёртвую жизнь? Притворяться, что всё хорошо?
Она встала, подошла к окну. На улице был дождь. Капли стучали по стеклу, ветер трепал ветки деревьев. Наталья прижалась лбом к холодному стеклу.
Вспомнила, как влюблялась в Максима. Это было похоже на лето — яркое, жаркое, безоглядное. Потом осень — расставание, холод, слёзы. Зима — встреча с Олегом, привыкание, рождение детей. Снег, который не тает, а просто лежит тонким слоем на земле. Ни тепла, ни холода. Ничего.
И вдруг — снова лето. Встреча с Максимом. Вспышка старых чувств. Но это было бабье лето — короткое, обманчивое. Сейчас снова осень. Дождь, ветер, тоска.
Что дальше? Зима. Долгая, пустая зима.
Через неделю Наталья снова шла с работы под дождём. Зашла в кафе, заказала кофе. Села у окна — на то же место, где сидела в Москве. Смотрела на людей за стеклом. Кто-то спешил, кто-то мёрз, кто-то улыбался.
Она достала телефон. Нашла страницу Максима в соцсетях — не удалила его из друзей тогда, двадцать лет назад. Посмотрела фотографии: он в офисе, на природе, в кафе. Один. Без жены, без детей.
Наталья набрала сообщение: «Привет. Как дела?» Палец завис над кнопкой отправки. Секунда. Две. Она стёрла текст. Заблокировала экран.
Нет. Не нужно. Даже если бы они были вместе — итог был бы тот же. Любовь кончается. Всегда. Это закон природы.
Лето сменяется осенью. Осень — зимой. Страсть превращается в привычку. Привычка — в равнодушие. Так устроено.
Максим не спас бы её. Олег не виноват. Проблема не в людях — в самой жизни. Она убивает любовь. Медленно, методично. День за днём, год за годом.
Наталья допила кофе. Вышла на улицу. Дождь кончился, но было холодно и сыро. Она шла домой медленно, через парк. Деревья стояли голые, листья гнили под ногами. Пахло увяданием.
Дома Олег смотрел футбол. Артём учил уроки. Обычный вечер. Наталья разогрела ужин, поела, помыла посуду. Села на кухне с чаем.
Всё. Точка. Она останется здесь. Не из любви — из понимания бессмысленности бегства. Куда бежать? От себя не убежишь. От закона природы не спрячешься.
Они с Олегом доживут до старости. Будут ходить к врачам, нянчить внуков, сидеть на лавочке у подъезда. Без любви, без страсти, без смысла. Просто потому что так надо. Так принято. Так удобнее.
Наталья представила себя через двадцать лет: старуха с седыми волосами, морщинами, больными ногами. Рядом — такой же старик Олег. Они молчат, потому что сказать друг другу нечего. Не было никогда.
Слеза скатилась по щеке. Потом ещё одна. Наталья зажала рот ладонью, чтобы не всхлипнуть вслух.
За окном стемнело. Осень окончательно вступила в свои права, принося с собой непоправимое чувство грусти и тоски. Так бывает всегда. Таков закон.
Она вытерла слёзы, допила чай. Встала, пошла в комнату. Легла рядом с Олегом — он уже спал. Укрылась одеялом, закрыла глаза.
Зима придёт скоро. С промозглым ветром, жестокими морозами, с отложившимися где-то внутри сугробами. С оставшимися в этих сугробах людьми. Будто бы никакого лета не было, снег не падал и не таял, а всегда был размазан тонким слоем по земле.
Отношения безвозвратно закончились. И каждый из них ушёл в свою зиму. Только вместе. Потому что уходить поодиночке уже нет сил.
