— Милая моя! Да разве можно так себя не уважать! — качала головой бабушка, — ты молодая, красивая, у тебя всё впереди! Зачем тратишь жизнь на человека, который не в состоянии оценить тебя?
— Люблюююю… — ревела Даша, — вам не понять! Никогда не понять!
— Отчего же это? Ведь небось и мы с твоей матерью молодыми были. И любили. И разное пережили, и счастье, и несчастье! А у тебя что? — отвернулась бабушка, и обратилась к матери: — Люсь, ну хоть ты ей скажи!
— А чего говорить-то? Ты её слышала. Любит она этого охламона, Кирилла!
— Не называй его так! Он не охламон! — всхлипнула Даша, — вы все его ненавидите, но вы не знаете его! Он талантливый! Он классный!
— Ой-ёй-ёй, — закрыла бабушка уши руками, — ты девка, себя слышишь? Он же ноги об тебя вытирает! Почему он тебя выгнал? А? Напомни-ка!
— Он не выгнал. Он попросил уйти на время, пока у них репетиция!
— Ах, репетиция! И что он там репетирует? И главное с кем? Мать говорила, девки там и ребята!
— Он музыкант, — вытерев слёзы, сказала Даша, — у него своя группа!
— Я вот что тебе скажу, милая. Когда любят двое — это счастье. Это любовь. Когда один — это болезнь. Иногда с летальным исходом. Беги от него, пока не поздно! Ну, погрустишь маленько, зато потом встретишь свою настоящую половинку!
Бабушка обняла внучку и ласково погладила по голове, совсем как в детстве.
— Тяжело даже представить себе такое, — сказала Даша, успокаиваясь понемногу, — иной раз думаешь, что правда… не любит. Но как посмотрит, у меня внутри всё обмирает.
— Ничего, ничего, всё образуется. Хочешь, я тебя с собой возьму, в Алёнино? Поживёшь у меня, пока не излечишься!
— Да что там делать-то? Скучно, наверное! — но голос Даши повеселел, она и правда подумала, а что если уехать с бабушкой, побродить по местам, любимым с детства? Раньше все каникулы проводила она в Алёнино, но теперь стала взрослой. Как ей казалось.
Поступила в техникум и познакомилась там с Кириллом, который считал себя бунтарём и гениальным музыкантом. Даша ходила за ним по пятам, и всё прощала: и грубость, и равнодушие. Он мог, например, назначить ей встречу и не прийти, а она ждала его до поздней ночи, и после возвращалась одна по тёмным улочкам.
Понятно, что матери Даши эти отношения не нравились, но она ничего не могла поделать — насколько дочь была покладиста со своим Кириллом, настолько была жестока по отношению к матери. Первый раз Даша ушла из дома, когда Кирилл позвал её на байк-шоу, которое длилось несколько дней.
Люся чуть не поседела тогда. Она хотела, чтобы дочь прекратила общение с этим образчиком равнодушия, но Даша сказала, что если мать станет ей препятствовать, она уйдёт из дома совсем.
Тогда женщина решила использовать последний шанс. Она позвонила своей матери, с тем, чтобы получить совет. Клавдия Фёдоровна, узнав суть дела, тотчас выехала на помощь дочери и внучке. Теперь она поняла, что лучше всего будет увезти на время Дашу, изолировать её от объекта её болезненной любви.
— Ну, когда поедем? — спросила бабушка, — там у дяди Лёни Бобкова поросята народились, такие славные!
— У дяди Лёни? Поросята? Ха, так наверное не у него, а у его свиньи! — засмеялась Люся, подыгрывая матери.
— Люсь, не придирайся к словам, — сказала бабушка, и снова обратилась к внучке — а ещё там твоя подружка, Маркина, участок бесхозный выкупила. Вышла замуж, и теперь они с мужем хотят жить на земле. Не то цесарок разводить…или ещё кого… ну, узнаешь.
— А что? Может, и правда, поедем! — оживилась Даша, — на недельку. Зачеты у меня сданы, а к экзаменам я и там смогу подготовиться!
— Ну, вот и… — обрадовалась бабушка, но не успела договорить.
Зазвонил телефон и Даша, забыв обо всём, бросилась к нему.
— Да! Не занята. Конечно, скоро буду!
Мать с бабушкой переглянулись и синхронно вздохнули.
— Что делать будешь? Опять к нему побежала, — вздохнула мать, когда дверь за Дашей захлопнулась, — вся надежда на тебя, мама.
— Ну, не знаю… я давно не практиковалась, а потом, Даша может сопротивляться. Сила то и у неё есть, только она ей пользоваться не хочет! — старуха посмотрела на свой старинный перстень на руке, и покрутила его.
***
Кириллу было скучно. В такие моменты он вспоминал о Даше и звал её, чтобы как-то заполнить вакуум, который неизменно наступал после шумных репетиций и посиделок. С Дашкой можно было не притворяться, она принимала его таким, как есть, со всеми его тараканами. Но это же его и раздражало.
Даша пришла, и сразу же стала убирать мусор, оставленный его дружками.
— Ну, как репетиция? — спросила она, собирая со стола крошки от пиццы.
— Норм, — ответил он, — а ты где была?
— Дома. К нам бабушка приехала. В гости, — она отжала тряпку и сполоснув руки, села, преданно глядя ему в глаза.
— Иди сюда, — сказал он.
Ему претила её покорность, и он, едва притянув её, оттолкнул.
— Иди домой, Даш. Я устал, хочу отдохнуть.
— Но я только что пришла, — ответила она, — Кир, что-то не так? Почему ты меня гонишь?
— Я сказал: пошла вон, — повысил он голос, — почему ты такая навязчивая?
— Прости, — сказала она, и увидев, как скривилось его лицо, вышла.
Она бежала домой, ничего не видя вокруг. Вдруг на неё налетело что-то большое и холодное и откинуло на обочину. Это оказалась машина, которую она не заметила. Женщина-водитель выскочила и заверещала:
— Тебе что, жизнь надоела? Ты чего под колеса бросаешься? Дypa какая!
— Простите, — заплакала Даша, — я не знаю, как так вышло!
— Цела, хоть? — суетилась женщина, — сейчас я вызову скорую!
В итоге Дашу забрали в больницу.
Кирилл так ни разу её не навестил. Ему хватало поклонниц и было кем заполнить вакуум. Но особо его заинтересовала таинственная незнакомка, которую он увидел на одном из концертов. Это была брюнетка с фиалковыми глазами. Он видел её горящий взгляд в толпе зрителей, и пел только для неё. Он думал, что она найдёт его, но она не искала. В рамках рок-фестиваля у группы Кирилла было несколько концертов в разных клубах, и он каждый раз видел красавицу — брюнетку. Она всегда исчезала до окончания его выступления.
И тогда, когда наступил последний концерт, он решил схитрить. Кирилл договорился с гитаристом, что тот развлечет публику, затянув выступление на несколько минут. Он рассчитал, что этого хватит, чтобы успеть добраться до незнакомки до того, как она покинет зал. Перемигнувшись с гитаристом, он ушёл за сцену и едва не снёс в темноте уборщицу.
— Смотри, куда прёшь! — зашипела на него старуха.
— Простите, не заметил, — сказал он, не в силах оторвать взгляда от её странных глаз, сверкнувших и тотчас погасших.
— То-то, — старуха исчезла в служебном помещении, а он побежал на выход, чтобы успеть перехватить там прекрасную брюнетку.
Он посмотрел на часы. Гитарист Лёха развлекал публику рифами, и мог делать это ещё максимум минут десять. Послышалось цоканье каблуков и Кирилл увидел незнакомку.
Она заметила его и слегка улыбнувшись, пошла на выход, а он припустил за ней. Бешено стучало сердце.
— Постой, — крикнул он, — я ждал тебя!
Но она, не удостоив его ответом, продолжала идти вперёд. Тогда он побежал за ней и догнав, коснулся плеча.
— Подожди, говорю!
— Чего ждать? — подняла она красивые черные брови, и он наконец, смог разглядеть её вблизи. Её фиалковые глаза были прекрасны, бледная кожа словно светилась изнутри. Он заметил её руки с хищным маникюром, и перстень, который вряд-ли можно было назвать стильным или модным.
— Мы можем поговорить? — спросил он её, пытаясь унять дыхание.
— Конечно, — улыбнулась она, и приложила ладонь к его груди. Дыхание выровнялось, и он почувствовал себя так хорошо, как никогда не чувствовал. — Говори!
— Я увидел тебя и… я обалдел просто. Никогда не видел таких, как ты!
— Правда? А я слышала у тебя есть девушка. Даша, кажется… — улыбка незнакомки была такой милой, а голос просто очаровывал.
— Мы расстались с ней, — не в силах оторвать взгляд от девушки, сказал Кирилл, — мне нужно вернуться, а то Лёха там один всё тащит… пойдём, а после посидим где-нибудь, я приглашаю… как твоё имя, кстати?
— Клавдия.
— Старинное. Очень красивое… Ну, так что? Пойдём?
— Нет, она наклонила голову, я не пойду. Но я приглашаю тебя пойти со мной. Смотри сам.
Кирилл посмотрел в сторону клуба, представил, какими словами кроет его гитарист Лёха, потом на девушку, и.. согласился.
— Идём!
Он предвкушал чудесное приключение. Наконец-то нашлось нечто, способное вызвать у него интерес… прекрасная Клавдия… таинственность… Всё это возбуждало и манило его. Он шёл за девушкой, забыв обо всём.
Скоро молодые люди оказались в подъезде ничем не примечательной пятиэтажки. Поднялись на последний этаж, а затем на крышу.
— Ну вот, мы и пришли, — Клава положила свою сумочку на рулон рубероида, лежавший неподалёку. Потом подошла совсем близко к краю крыши и раскинула руки как птица: — иди ко мне!
Не чувствуя никакого страха, он стал приближаться к ней, надеясь обнять её хрупкую фигурку.
— Не надо, бабушка! Прошу тебя, не надо!
Клавдия вздрогнула, лицо её побелело.
— Что ты тут делаешь? Как?! Неужели ты… у тебя получилось! Внученька, как я рада!
Мгновение, и перед опешившим Кириллом оказалась старуха, раскинувшая худые руки.
От неожиданности он оступился и едва не упал вниз, но Клавдия успела схватить его за рукав и оттащить.
— Спасибо, — услышал он голос Даши. Он успел увидеть её до того, как её образ закачался и исчез, рассыпавшись маленькими звёздочками.
Кирилл сел на рулон рубероида и достав сигарету закурил.
— Блин, вот это меня вставило! — сказал он старухе, которая снова превратилась в красотку, — клянусь, я ничего не принимал… что это было?
— Я не обязана тебе объяснять, — сверкнула прекрасными фиалковыми глазами Клавдия, — ты всё равно не поймёшь. Если бы не Даша, ты бы сейчас лежал под этим зданием… вернее, твоё изломанное тело.
— Ты с ней знакома? С Дашкой?
— Да, мы с ней близкие родственницы. Она действительно больна тобой, и почувствовав, что ты в беде, явилась.
— Тьфу, я чуть было не поверил! Какая ты, нафиг, родственница, если не в курсе, что Дашка в больнице сейчас! У неё переломы, и она никак не могла бы явиться — сказал Кирилл, затягиваясь и выпуская дым.
— Но ты же видел и слышал её!
— Это иллюзия! Глюк! Игры разума… — Кирилл выбросил бычок и он вращаясь, полетел с крыши.
— Да… очень жаль, что задуманное не вышло, — огорчилась Клавдия, — ну что ж, будем искать другой выход!
— Стой, куда?! — крикнул ей вслед Кирилл, но в удивлении уставился на скорбленную фигуру, в которую трансформировалась стройная красотка Клава.
В то же самое время, в больнице, доктор Смирнов пытался объяснить своему коллеге, что пациентка с переломом куда-то исчезла, а вместо неё привезли какую-то старуху. Причём табличка с именем-фамилией остались девушкины.
— Вот, — тараторил Смирнов, пропуская вперёд дежурного доктора, — полюбуйтесь сами!
— Вот что, Степан Дмитрич, отдохнуть вам надо, — ласково похлопал его по плечу доктор, — я всё понимаю, после смены… ступайте домой, дорогой мой.
Смирнов ничего не мог понять, и подойдя к Дашиной кровати, потрогал её гипс.
— Да как так то?! — воскликнул он, — только что здесь старуха лежала!
— Идите домой, Степан Дмитрич, отдыхайте.
Проводив коллегу домой, дежурный доктор пошёл к себе в ординаторскую, и вдруг краем глаза заметил темную фигуру в палате, именно там, где по словам доктора Смирнова лежала старуха.
— Извините, но сегодня приёмные часы уже вышли. Отбой был, — сказал он женщине, присевшей на краешек кровати той самой пациентки.
— Конечно, доктор, просто я не могла зайти раньше, — улыбнулась ему милая старушка с фиалковыми глазами, — я скоро уйду. Дайте пять минут.
— Ну, хорошо! — кивнул доктор и вышел.
Клавдия Фёдоровна положила руку на бедро девушки и закрыв глаза, зашептала. Закончив, она провела внучке по щеке.
— Думаю, ещё день-два и ты сможешь ходить самостоятельно. Только врачам об этом знать необязательно. Тебе дадут больничный, и мы сможем, наконец-то поехать в Алёнино!
— Хорошо, — безучастно отозвалась девушка, — Алёнино так Алёнино.
— И там я тебя вылечу. Окончательно, — потерла руки Клавдия Фёдоровна.
Доктор, посмотрев на часы, решил напомнить пожилой посетительнице о том, что пора уходить. Он вошёл в палату и обомлел. Пожилая женщина словно испарилась, оставив после себя лёгкий аромат лаванды
