Мишка рос неуклюжим, светловолосым малышом.Он поздно начал говорить, невнятно произносил слова и стеснялся своего неумения, так как ребята часто смеялись над ним.
Но у Мишки было одно преимущество- старший брат Алёша, который всегда за него заступался.
И хоть Алёша был худеньким и невысоким для своих двенадцати лет, малышам и четырехлетнему брату он казался совершенно взрослым.
Единственное, что чётко и ясно произносил Мишка в это время:
— Мой Лёша самый клёвый!
Где он услышал это слово, никто уже не помнил, но к Лешке быстро пристала кличка «Клёвый». Лёшка понимал, что эта хвалебная кличка не отражает его скромной сути, но изо всех сил старался соответствовать.
А Миша любил своего брата искренне и горячо.
Уже потом, когда Мишка подрос и пошёл в школу, мать рассказывала ему:
— Не знаю, поправился бы Алёша, если бы не ты, Миша. Заболел он сильно однажды, хрипел и температурил. Врач назначил лечение, но Алёша ведь такой худенький был и хилый. Плохо ел. А ты подойдёшь к его кровати и шепчешь: » Лёша, вставай, ты же клёвый…»
Так просил его и просил, теребил одеяло. Вот Алешка и стал стараться есть, и поправился. Как мы тогда все переживали, а вот все хорошо вышло.
Мишка улыбался. Мать целовала его, и от этого у Мишки что-то размягчалось в самой груди и кружилось.
Когда Алешка впервые влюбился в выпускном классе, девочка из параллельного класса никак не обращала внимания на худенького и невзрачного юношу, вечно смотрящего на неё с нежностью.
— Что я ей? Даже не замечает…- жаловался Алёша Мишке. Больше он никому не смел рассказать о своём чувстве.
Неразделенная любовь чуть не иссушила и без того почти невесомого Лёшку, он потерял аппетит, сник и стал хуже учиться.
Мать ругалась, отец грозился, что Лёшку за недовес не возьмут в армию и вообще никуда не возьмут.
И лишь один Мишка садился рядом и положив на костлявое плечо брата руку, говорил, будто впервые:
— Лёшка наш — клёвый! Самый лучший брат.
Братья улыбались, смеялись родители. И почему-то Алёша не мог подвести своего так верящего в него братишку. Он стал готовиться к службе. По утрам делал зарядку, выбегал каждый день на пробежку по парку, где подтягивался на турнике. Вместе с ним стал заниматься спортом и Мишка. Они втянулись в занятия. Миша обожал брата и подражал ему, а Лёшка не мог ударить в грязь лицом перед всей семьёй.
В армию Лёша пошёл вовремя, когда исполнилось восемнадцать.
— Ты тут приглядывай за Галей- то… Хоть она от меня отворачивается, а мало ли что и как потом…- дал он задание Мишке. Младший брат обещал следить за несостоявшейся невестой и докладывать обстановку.
Два годы службы тянулись для Леши долго, так как он скучал и по домашним своим, и по Гале.
Но Мишка писал ему в письмах о всех подробностях их посёлковой жизни, о том, что Галя учится на медсестру, ни с кем не гуляет и уже научилась делать уколы, чем порадовала бабушек-соседок.
В армии у Лёши была хорошая физподготовка, а ещё и время сделало своё дело. Вернулся он со службы совсем другим. Невысокий, но крепкий, загорелый, возмужавший.
— Что мы сделать дома не смогли, армия сделала! — похвалил сына отец, обнимая и хлопая старшенького по мускулистой спине.
Мишка вперёд матери повис на шее у брата и чуть не раздавил его. За эти два года младший брат вырос и стал увальнем, выше своего старшего брата-армейца.
— Ничего себе, Миха…- обалдел Алешка, увидев брата, — выше меня стал.
— Вы разные, — смеялась мать, — ты, Лёша, в меня, мелковатый, а Мишка — вылитый отец, ещё выше вырастет.
Мишка радовался брату, он ощупывал его, трогал форму, примерял пилотку и все повторял:
— Ну, ты клёвый…вот это да…
После обеда в кругу семьи братья вышли во двор. Они сели на скамейку и замолчали. В последних письмах Миша писал, что у Гали появился ухажер, который приходит к ней под окна вечерами и они сидят на скамейке.
— Ну, и что ты решил? — не выдержал и спросил Мишка.
— А что мне решать, когда она все решила? — с грустью в голосе ответил Алёша, — видишь, там другой околачивается…
— Эх, ты… — вспылил Мишка, — мало ли, кто будет там ходить? А женой она тебе станет! Твоя будет, вот и всё! Вперёд, братан. Да она как тебя увидит, какой ты стал, так все и поймёт кто ей нужен. Не теряйся, иди! Давай же.
Подбодренный уверенностью брата, Алешка выпрямил спину. Он встал и пошёл к дому Гали.
На улице уже темнело, а Мишка так и сидел на скамейке в ожидании брата. Он не смог бы заснуть в эту ночь, пока не дождётся Алёши.
Родители уже уснули, Миша шепнул матери, куда пошёл Алешка.
Уже минула полночь. Миша стал волноваться, он то заходил в дом, глянуть на часы, то снова садился на лавочку и чутко вслушивался: не идёт ли брат.
Вдруг самые плохие картины стали мерещится ему: будто бы брат подрался с соперником и лежит где-то в кустах окровавленный и некому ему помочь…
От страшной догадки у Мишки волосы встали дыбом, он вскочил со скамейки и метнулся было со двора, но чуть не столкнулся лбом с Алешей.
— Ты что не спишь, бешеный? Чуть не сбил меня с ног, — зашипел Алёша.
— А где тебя носит, я уж было пошёл встречать.
— Так разве ж со свиданий встречают? — снова тихо засмеялся Алешка.
Смех его показался Мишке счастливым. Он выдохнул и опустился на скамейку.
— Со свидания? — спросил Миша, — так значит, у тебя было…свидание?
— Да! Свидание! И первый поцелуй, Миха! — Алешка приподнял брата и покружил в темноте, -ух, тяжелый ты стал.Только, смотри, никому не говори.Понял? И матери, и отцу, — приказал Алёша.
Они сели рядом.
-А как же тот? Который приходил к ней? — поинтересовался Мишка.
— А? Тот? Да никак. Не нравится он ей. Вот и все. Ладно.Поздно уже, пошли спать.
Братья улеглись в своей комнате. Лёшка на кровати, а Миша на диване, как и прежде. Алешка вскоре уснул, сказалась усталость после дороги. А Мишка ещё ворочался с полчаса и все думал, как же всё хорошо устроилось, и какой же его брат клёвый…
