По поселковой дороге в рытвинах и лужах по пояс неторопливо плыл внедорожник. Мощный, сияющий, цвета морской волны. Машина подъезжала ко двору, где от скопления автомобилей в глазах рябило. От самых дорогих и респектабельных до мотороллера 80-х годов. Похороны. Родственников, соседей, друзей и знакомых столько собралось – половину улицы заполонили.
На внедорожник цвета морской волны не обратил бы внимания, если бы не водитель. Как минимум половина разрозненных на кучки, или собранных в группировки пожилых и молодых замерли и зашептались, когда машина, наконец, нашла место и припарковалась.
— Васька!
— Правда, что ли? Неужели младший? Неужели сам Василий?
— Кто это?
— Да, Васька! Ослепла, что ли? Не видишь, как на отца стал похож.
— Чей родственник? Неужели… он?
В ответ ропот разносился ветром: Васька! Непутёвый, безмозглый, неуч, кидала и самый младший сын в семье. Он вышел из машины, подал руку жене, чтобы она не вляпалась в лужу. Потом помог и взрослой дочери. Двенадцатилетний сын сам справился. Вместе с сыном Василий достал огромный, какой мог поместиться в его «танк» венок с надписью: «Любимой бабушке, что так много сделала для меня».
Отец, мать, старшая сестра со своей семьёй подошли и встретили брата. Две достаточно крупные компашки сгруппировались у калитки покучнее и отвернулись от Василия, когда он проходил мимо: самый старший брат со всем своим многочисленным семейством от тёщи до племянников; и двоюродный брат, пожалуй, самый старший внук (45 лет) умершей бабушки. Полным составом демонстративно отвернулись от Василия, когда он посмотрел на них и кивнул приветственно.
Кроме родителей и покойной бабки ему здесь никто не рад. Но Василий даже не обратил на это внимания. Ведь если оглядываться и заострять на всех внимание всегда будешь стоять на месте, и никакого движения вперёд.
— Васька! Пойдём с нами, — манил Илья и Димка младшего брата. Они сидели у колонки с водой напротив своего двора. Дима приехал на лето к тётке и двоюродным братьям.
Василий стоял в калитке и огладывался во двор.
— Не-е, не пойду, меня опять накажут.
— Да пошли! Никто не узнает, — уговаривал его Дима. Он почти взрослый, аж на 8 лет старше Васьки. К тому же мамин племянник, а не сын. Это совсем другое дело. – Погнали!
— А куда?
— Нашли мы тут одно место, — таращил глаза Илья, стараясь заинтересовать брата. – У Василь Маркыча подвал не закрывается, а ты знаешь, сколько у него интересного есть.
— Не знаю.
— Мы уже лазили у него на чердаке в сарае. Знаем.
— Это вы лазили, а потом отец с меня шкуру снял. Не пойду! Вдруг опять вловят.
— Да не выловят! Старый на почту поехал на своей бричке.
Уговаривали мелкого, чёрного от солнца и цыпок Ваську недолго. Он и сам был рад сбежать из-под замка. Мальчишки убежали, только пыль за ними вилась, пока не свернули в заросли лопуха и не исчезли между чужими огородами.
Поздним вечером того же дня машина участкового стояла у двора старика-фронтовика, а потом поехала по дворам. До самой ночи участковый ходил, расспрашивал жителей и дошёл до двора многодетного семейства.
Димка и Илья, будто ничего не случилось, сидели во дворе на скамейке, отгоняли комаров от себя ветками. Взрослые разговаривали с милиционером. Появился и Васька около них.
— Пацаны, а если узнают? Чё будет?
— А не ссы! – подмигнул ему Димка. – И не спались! Мы мелкие, нам ничего ее будет.
— А мать-отец что нам сделают?
— Нам? – посмотрел на него родной, старший брат. – Ничего.
— Ну ладно, — присел к ним Василий.
И вот родители отошли от калитки, участковый вошёл во двор, направился прямо к ребятам.
— Мелкий, не ссы, — зашептал Димка. – Вообще, не бойся. Ты совсем мелкий – тебе ничего не будет.
Васька не понял, к чему это он, по-прежнему сидел около старших, подражая им в каждом движении.
— Ребят, вы не знаете, кто набедокурил в погребе у Василия Марковича? Шестой дом от вас.
— Не-ет! – хором ответили пацаны.
— А соседи говорят, вроде видели…
— Это не мы! – подскочил Илья со скамейки.
— Я не говорю, что это вы просто хочу…
— Это он! – показал Илья на Ваську.
Васили оторопел. Он смотрел на родного и на двоюродного брата, на родителей, которые уже были рядом и всё слышали: ему крышка! Он участкового так не боялся или тюрьмы навечно, как родного отца.
— Ты мелкий, — шепнул ему Димка, — тебе ничего не будет. Это Васька! – тоже встал и показал на него двоюродный брат.
Как загнанный зверёк Василий сидел и не знал, в какую сторону бежать. Поздно! Отец уже схватил его за ухо и поволок в дом. Васька вырывался, кричал, глядя на братьев, а те обступили участкового, чтобы рассказать всё как было.
— Игорь Иванович, подождите! – обратился милиционер к строгому отцу мальчишек. – Дайте ему тоже сказать.
— Знаю я, что он скажет! Он никогда не виноват, он ничего не делал, его заставили, попросили, это не он! Не первый раз. Сколько можно уже терпеть? Только позавчера жаловалась баба Дуня, камнями её гусям лапы поперебил.
— Это не я! – вопил Васька. – Это не я! Меня даже не было на запруде в тот день. Димка, Илья, подтвердите, — молил он. – Вы же были там…
Но братья только хихикали и переглядывались между собой, когда младшего брата уводили на порку. Били Василия часто. Били ремнём, проводом от кипятильника, хворостиной. Били за плохую учёбу в школе, за проделки там же или дома, или на улице. Отец брался за «воспитание» уже в крайнем случае, как сегодня. Это же надо! Милиция у них дома, до чего дошло! А так больше мама наказывала. Но, когда отец брался за ремень, бралась за голову даже мама, потому что сидеть потом Васька не мог долго.
Вот и сейчас она хотела помочь чем-нибудь младшему, просила, уговаривала, но муж уводил его в дом, чтобы не при людях. Илья и Димка наперебой рассказывали участковому как было: Васька их позвал, сказал, что старик укатил на почту, знал, как попасть в подвал — через огород, а они ни при чём! Они стояли на стрёме.
— А зачем вам это ребят? – спросил участковый. – Что вы там искали? Столько разбили банок.
— Мы?! Мы – ничего. Это Васька.
В доме, за закрытыми наглухо окнами слышен был крик мальчишки.
— Так нельзя! – оборачивался на дом участковый.
— Не надо, — останавливала его хозяйка дома. – Только хуже будет.
Васька получил своё наказание. Долго не выползал из-под кровати, куда забился, прячась от отцовского ремня. Мама заглянула к нему, руку протягивала. Он только сильнее заворачивался в калачик и видеть её не хотел. Пришли и братья.
— Ну что мелки? Больно?
Васька кивал, вытирая слёзы кулаками.
— Да ладно! Ты же пацан, — похвалил его Димка.
— Зачем вы так сказали? Я ведь даже не лазил в подвале, — шмыгая носом, спрашивал Васька.
— Ты что не понимаешь? Ты же мелкий – тебе ничего не будет. Димке уже 15, его сразу в колонию заберут, а меня на учёт поставят.
— А гусей? Гусей я не бил на этой неделе. Зачем вы свалили на меня?
— Это не мы! Бабка сама выдумала, — врали старшие.
— А сторожа на бахче вы же дразнили. Я дома был, Наташке помогал кукурузу ломать.
— Да что ты как баба расхлюпался, — злился на него Дима. – Больше мы не будем тебя звать с собой.
— А я больше и не пойду.
Пошёл. Побежал как миленький. С ними же, со старшими куда интереснее, чем с одногодками и занудой-сестрой. И наказывали Ваську этим летом за выбитые стёкла у соседки, за сломанный кран в саду, хотя тогда он был весь день на речке. За сломанную изгородь в чужом огороде, хотя он спал вечером. За ветки вишни у тёти Люси на нижней улице. Он действительно там был, но веток не ломал, хотя по деревьям лазил вместе со старшими. Под его кошачьим весом даже тонкие вишневые ветви не сломались бы, а вот Димка и Илья действовали как вандалы.
И так каждое лето. Взрослел Васька, а ума не набирался. Зато старшие братья уже не просто безобразничали и брали его с собой намерено, делали всё умышленно, ради наживы. Началась эпидемия сбора металлолома, и они сдавали его чуть ли не каждую неделю, делились мелочью и с братом. А потом выяснилось, что ворованный весь металл. Кто виноват? Васька! Он приносил им. Он знал, где стащить.
Было и ворованное из чужих погребов домашнее вино, домашняя птица на шашлыки. Дома нельзя брать. Мать недосчитается, спустит шкуру со всех. Угнанный мотоцикл от двора, напротив.
— Мы только покататься! – оправдывались старшие. – Васька просил покатать.
Родители начали смекать, что младший или не мог, или не его это рук дело. Но и тут старшие выкрутились, напоили 11-летнего Ваську домашним вином. Накачали до обморока. Теперь не отмажется – он пьёт, и сам вытащил несколько литров вина из домашнего погреба.
Родственники просили уже не приезжать Илью в деревню, догадываясь, что не сами деревенские додумываются до такого. Он ушёл в армию, и два лета в селе были куда спокойнее, чем всегда. Но всё равно Васька будто бы по привычке влезал то в одну переделку, то в другую. А Илья ни при чём. Он нормально учился, собирался поступать, не то что младший брат.
Выдохнули с облегчением родители, когда Илюха уехал учиться. Василий тоже присмирел. Но вот пришло и его время, 15 лет. С горем пополам окончил 9 классов и тоже захотел учиться в городе. К тому времени Илья уже служил, а Димка работал.
И пошли дела серьёзные у Васьки. Хулиганка, мелкий разбой и воровство. Уж сколько сил и денег на адвокатов потратили родители Василия, чтобы не было у него реальных сроков. Но до условного всё же дошло, а ведь ему и 18-ти не было.
Он рано женился, бросил учёбу, оставшись без диплома. И вот когда стал мужем и отцом, случилась настоящая беда. Василия и Димку поймали на серьёзном деле, на грабеже. Опять адвокаты, суды, деньги. И на этот раз мелкий быстро сообразил и «переобулся» в СИЗО, потом на суде.
— Димон, подумай хорошо. У меня столько приводов, а ты чист. Да и пошли бы мы с тобой как банда, и срок другой был бы. Понимаешь?
Брат вроде осознавал, что мелкий прав, но ведь реальный срок грозит ему – страшно.
— Да, что тебе будет? Условка, и всё.
У Димы выбора не было, двоюродный уже давал показания вовсю. Дима получил реальный срок – три года. Когда вышел, пытался предъявить что-то брату.
— Да брось ты, Димон! Сколько раз я отгребал за вас, на учёте стоял, условку получил, а от отца по заднице и по голове. Три года – это немного. У тебя всё ещё впереди. Пойдёшь ко мне работать? Неплохие деньги будешь иметь. Илья меня уже всему научил.
Василий умолчал, как поступил с ним старший брат и какую школу он прошёл у него за это время. «Зачем тебе столько денег, мелкий?» Подшучивал над младшим братом Илья, когда приходило время оплачивать тяжёлую работу на стройке. У Васьки ведь ничего, кроме жены и дочери. Аттестат и тот за девятый класс с тройками. А родной брат образованный, бригаду сколотил, люди на него работали. Младшего по-свойски назначил бригадиров. И Васька до поры до времени выполнял свою работу. Честно. Пахал на стройке, как и все его ребята в бригаде, но, когда Илья по-братски не заплатил ему раз, два, три. Увёл всю бригаду от него, и сам стал искать объекты.
Васька быстро учился с детства. И не по учебникам, совсем другие у него были уроки и учителя. Дима согласился, но очень скоро понял, почему с Васькой не общается родной брат.
Ваську прозвали кидалой в ближнем кругу. Брат родной и брат двоюродный престали общаться с ним и с его семьёй. А Васька попёр! Со своей маленькой бригадой, со своими ребятами. А потом уже и не с одной бригадой и не только в своём городе. Он занимается и отделочными работами, кровлей, фасадами. Сейчас у него небольшая фирма и в ней работают около 70-ти человек официально. Есть и шабашники. Он давно никого не кидает на деньги или на что-то ещё, понимая, в бизнесе репутация дороже любых денег.
Для братьев он навсегда остался Кидалой. И они не упустили возможности напомнить своему окружению об этом на похоронах.
— Ты посмотри, как поднялся! – ехидничал Илья перед женой и тёщей. – Конечно, столько людей опрокинуть. Даже родных не стеснялся обманывать.
И все кивали, соглашались с ним. А как не согласиться? Ведь он ответственный, образованный, приличный человек и семьянин. Честный сотрудник одного предприятия, где работает вот уже 15 лет. Потому что вести людей за собой – руководить не умеет.
Дима со своим большим семейством присоединился к двоюродному брату. Ему тоже есть что добавить. «Васька с детства отличался гнильцой» и поднялся он только за счёт тех, кого кинул.
— Кидала! — бросил кто-то в спину Василию, когда он уезжал с поминок. Он даже не обернулся. Он, как никто знает, его судьи – его главные учителя в жизни.
