– Ты даже плакать не можешь нормально! – Сергей зло швырнул окурок в лужу. – Всё сидишь тут, как королева. Квартирой довольна, да?
Марина медленно подняла глаза. На улице моросил мелкий осенний дождь, серое небо давило на плечи, воздух был пропитан сыростью и чужими взглядами. Люди расходились с кладбища, кто-то клал венки в багажники, кто-то утешал вдову дальнего родственника. А она просто стояла у калитки, сжимая в пальцах платок. Глаза сухие. Горло – ком ваты.
– Что ты несёшь? – её голос прозвучал хрипло, будто и не её вовсе. – Ты только что похоронил мать, а уже о квартире заговорил?
– Да не о квартире! – Сергей зло сжал кулаки. – А о справедливости!
– Справедливости?! – Марина горько рассмеялась. – Ты появлялся раз в полгода, звонил раз в месяц. Ни разу не приехал, когда мама звала, когда у неё давление скакало или задыхаться начинала! Где ты был, когда я ночами у её кровати сидела?!
– Не начинай эту песню! – Сергей махнул рукой, отвернулся. – Ты ж всегда была «святая». Доченька-нянечка. Ну и что, думаешь, теперь всё тебе одной положено?!
– Да, думаю. Потому что именно я ухаживала за ней до последнего вздоха. Именно я закрыла ей глаза. А ты приехал только на похороны! – Марина почувствовала, как пальцы сжались в кулаки.
– Так, хватит. – В разговор вмешалась Ольга, двоюродная сестра. Она стояла чуть в стороне, нервно теребя ремень сумки. – Мы не на базаре. Нужно просто всё решить. По-человечески. Марина, ты же понимаешь, что квартира не только твоя?
Марина взглянула на неё с непониманием.
– Вы серьёзно?..
Ольга пожала плечами.
– Ну а как иначе? Мама же вам обоим была матерью… – Она говорила ровно, но взгляд выдавал. Заученные слова. Чужие.
– НЕТ. – Марина качнула головой. – Мама оставила её мне. Завещание есть. Всё официально.
Наступила тишина. Только капли дождя стучали по асфальту.
– Завещание… – Сергей протянул слово с ядовитой усмешкой. – Значит, ты её уговорила?
– Господи, какой же ты мерзкий! – Марина не выдержала. – Мама была в своём уме! И она всё решила сама!
Сергей кивнул, склонил голову набок.
– Ну что ж… Тогда увидимся в суде.
Марина почувствовала, как леденеют пальцы.
В суде?!
Она оглянулась на кладбище, на свежий холмик земли, на венки с траурными лентами. И вдруг осознала: для них этот день – не прощание, не боль утраты, не горечь потери. Для них это сделка.
А значит, бой только начинается…
Марина сидела на кухне, обхватив кружку с зеленым чаем. Чёрный экран телефона отражал её уставшее лицо.
Сергей не шутил.
На следующий день после похорон он позвонил и официально заявил: «Мы будем оспаривать завещание».
Она не удивилась.
С самого детства у них с братом было «по справедливости»: пополам яблоко, поровну конфет. Только вот когда нужно было ухаживать за матерью – почему-то «справедливость» оказалась не в его сторону.
– И что теперь? – спросила подруга Лена, отхлёбывая кофе. Она пришла, как только узнала, что Марине нужна поддержка. – Ты будешь с ними судиться?
– А что мне остаётся? – Марина вздохнула. – У меня на руках завещание. Квартира записана на меня. Всё по закону.
– Ага… – Лена покрутила ложку в чашке. – Но судьи любят семейные разборки. Им лишь бы разделить имущество.
– Я ничего делить не собираюсь!
– Сергей тоже, только в свою пользу.
Марина сжала виски.
– Как же это мерзко… Мама ещё тёплая была, а он уже на квартиру рот раскрыл!
– Он ведь давно хотел её продать? – уточнила Лена.
Марина кивнула.
Ещё когда мать болела, Сергей несколько раз намекал: мол, продадим квартиру, наймём сиделку, а деньги поделим. Марина тогда отказалась категорически.
– А если суд встанет на его сторону? – осторожно спросила Лена.
– Не имеет права. – Марина подняла голову. – Завещание есть, нотариус подтверждает, что всё чисто.
– Слушай… – Лена нахмурилась. – А если они начнут давить? Типа, мама была под твоим влиянием?
Марина замерла.
Чёрт.
Она ведь действительно была рядом. Это можно перевернуть, представить так, будто мать просто не могла сказать «нет»…
Телефон завибрировал.
Сообщение от Ольги:
«Марина, подумай ещё раз. Не позорься в суде. Мама не могла так поступить с Сергеем».
Она даже не знала, что ответить.
Что значит – «не могла»?!
Мама всегда всё решала сама. И если она оставила квартиру Марине, значит, так должно быть.
Марина подалась вперёд, лихорадочно открыла папку с документами.
Она вспомнила, как ходила с мамой к нотариусу. Как та уверенно подписывала бумаги.
Мама знала, что делает.
А Сергей просто не хочет этого принимать.
– Я буду бороться. – Марина стиснула зубы. – Это не вопрос денег. Это вопрос справедливости.
Лена кивнула.
– Тогда готовься. Это будет грязно.
***
– Вы хотите сказать, что мать оставила его без доли просто так?
Юрист, к которому Марина обратилась за консультацией, задумчиво водил пальцем по столу. Средних лет мужчина, с холодным, аналитическим взглядом. Ему не нужны были эмоции – только факты.
Марина выпрямилась.
– Не „просто так“. Она понимала, кто был рядом, а кто нет.
Юрист кивнул.
– Но в суде это так не работает. Сергей, скорее всего, будет доказывать, что вы оказали давление на мать. Что она не осознавала, что делает.
– Но у нас был нотариус!
– Да, и это ваш главный козырь. Но будьте готовы к грязи. Вас могут обвинить в манипуляциях, в том, что мать была зависима от вас. Вам важно показать, что её решение было полностью добровольным.
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось.
Грязь. Она понимала, что это будет трудно, но не думала, что настолько.
– А если они начнут давить на чувства? – Марина вздохнула. – Будут говорить, что я жестокая, что отняла у брата последнее?
Юрист пожал плечами.
– Это тоже ожидаемо. Но правда на вашей стороне. Главное – сохранить спокойствие. И собрать доказательства.
Доказательства…
Марина вышла из офиса.
Что у неё есть?
Завещание – официально заверенное, спорить сложно.
Соседи и подруга матери, которые могут подтвердить, что мать осознанно приняла это решение.
Переписка с Сергеем, где он несколько раз предлагал продать квартиру ещё при жизни матери.
Этого должно хватить.
«Будь ты проклята»
Вечером Марина получила голосовое сообщение от Сергея.
– Ты хочешь судиться?! Отлично! Думаешь, у тебя есть шанс? Ты просто тварь! Мама бы в гробу перевернулась, если бы знала, что ты устроила! Запомни: я не отступлюсь! Ты заплатишь за свою жадность! Будь ты проклята!
Марина выронила телефон.
Руки затряслись.
Как он может?!
Он никогда не был особенно ласковым братом, но это…
Это уже война.
Она сделала глубокий вдох, подняла телефон и переслала запись юристу.
Тот ответил почти сразу:
«Отлично. Это доказательство давления с его стороны. Не стирайте».
Марина закрыла глаза.
Чувство было странное – не страх, не злость.
Просто понимание: отступать теперь ей точно нельзя.
***
– Госпожа Ковалева, подтвердите, что ваша мать подписала завещание в здравом уме и по собственному желанию.
Марина подняла голову.
Нотариус – женщина лет шестидесяти, с очками на носу и безупречно собранными волосами – спокойно сложила руки на столе.
– Да. Госпожа Ковалева пришла ко мне с матерью. Мы трижды уточняли её желание. Она была абсолютно уверена в своём решении.
Зал суда замер.
Сергей сидел напротив, скрестив руки на груди, глядя исподлобья. Ольга рядом – с каменным выражением лица.
Марина сжала подлокотник кресла.
Суд длился уже второй час.
Сергей утверждал, что мать была не в себе, что Марина давила на неё, что это завещание – результат манипуляций.
Но у неё было главное – правда.
– У меня есть записи разговоров с матерью, где она говорит, что хочет оставить квартиру мне. – Марина твёрдо посмотрела на судью. – Есть свидетели. Соседи, которые видели, как я ухаживала за ней все эти годы. Я не отнимала у брата ничего – он просто хочет кусок, который ему не принадлежит.
Судья кивнул, просмотрел документы.
Тишина.
Марина украдкой взглянула на Сергея.
Он выглядел…странно.
Нет, он не сдавался.
Просто понимал: он проиграл.
Вердикт
– Суд постановил оставить завещание в силе. Квартира принадлежит Марине Ковалёвой. Иск отклонён.
Марина закрыла глаза.
Всё.
Она выиграла.
Но почему тогда внутри не было радости?
Она посмотрела на Сергея.
Тот поднялся, резко задвинул стул, бросил взгляд – пустой, ледяной.
– Поздравляю. Надеюсь, тебе будет спокойно спать в этой квартире.
Марина сжала кулаки.
А ты спокойно спал, когда мать умирала, а тебя рядом не было?
Но говорить этого не стала.
Просто смотрела, как он уходит.
Ольга что-то шепнула ему на ухо. Они ушли вместе.
Марина осталась одна.
Одна.
С квартирой.
С пустой победой.
***
Ключ в замке повернулся с лёгким щелчком.
Марина вошла в квартиру, закрыла дверь и оперлась спиной о холодную стену.
Тишина.
Всё здесь осталось точно так же, как было при маме. Шаль на спинке кресла. Очки на журнальном столике. Чайник на плите.
Она прошла в комнату, опустилась в мамино кресло, провела пальцами по подлокотнику.
– Всё, мама… Всё кончилось.
Внутри было пусто.
Она выиграла суд. Квартира осталась за ней.
Но почему тогда казалось, что это не победа?
Телефон вибрировал в кармане.
Сообщение от Лены:
«Ну что, как ты?»
Марина медленно набрала ответ:
«Никак».
Она поднялась, прошла на кухню, машинально включила чайник.
Что теперь?
Жить?
В этой квартире? В этих стенах, которые должны были быть домом, а теперь стали ареной битвы?
Она вспомнила лицо Сергея в суде.
«Поздравляю. Надеюсь, тебе будет спокойно спать в этой квартире.»
Больно.
Она не хотела его обидеть. Не хотела вражды.
Но он сам пришёл за этим боем.
И она его выиграла.
