В квартире стоял специфический запах: смесь лавандового освежителя, вина и, как ни странно, ноток вчерашней жареной картошки — любимого блюда Аллы Сергеевны. Которое теперь только память о ней.
Именно в этой трехкомнатной квартире с обоями в цветочек и скрипучими половицами разворачивалась драма трех, казалось бы, несовместимых судеб — Коли, Саши и Вари.
Десять с лишним лет назад, когда Алла Сергеевна, их мама, еще бодро ходила по рынкам в поисках лучших продуктов, она волевым решением переоформила это жилье на своих отпрысков, разделив его на троих в равных долях, чтобы, как она говорила, “все было по-честному”. Однако время шло, и задор мамы постепенно угас, сменившись тревогой и подозрительностью. Она стала хуже соображать. Именно эти страхи за свое здоровье когда-то и подтолкнули ее к тому, что квартиру надо оформить на детей.
Коля, старший, давно сбежал из родного и надежного дома в свою собственную однокомнатную берлогу на окраине. Вечный карьерист в старомодных очках, с постоянно небритой щетиной, он работал в аудиторской компании, перебирая бесконечные стопки бумаг, и свято верил в свою финансовую независимость. Правда, про себя он иногда называл эту работу не иначе как “перекладыванием снега на Северном полюсе”, но, разумеется, никому об этом не говорил.
Саша, младший, наоборот, никуда не сбежал. Он тихонечко, как привидение, обитал в родительской квартире, деля ее с мамой и сестрой. В прошлом подающий надежды доктор, после трагедии — гибели его беременной жены сразу после свадьбы — он превратился в угрюмую, апатичную тень самого себя. Саша пил. Молча, уныло и методично. Как пьют те, кто хочет, чтобы это все поскорее закончилось. Он не был похож на типичного пьяницу, буйного и агрессивного, скорее на сломанного робота, тихо ржавеющего в углу.
Алла Сергеевна всегда вздыхала: “Сашенька, горюшко ты мое”.
Варя, средняя дочь, в свои тридцать пять оставалась незамужней и, по мнению мамы, “вечно бегала за какими-то непонятными увлечениями”. Она работала визажистом-фрилансером, превращая обычных женщин в красавиц, но, казалось, не могла применить свои таланты в собственной жизни. Вся ее творческая энергия уходила на других людей, а собственные проблемы оставались нерешенными. Варя периодически ругалась с Колей по поводу и без, словно это было ее любимым хобби, а с Сашей разговаривала сквозь зубы, и еще постоянно заводила с мамой разговор о том, что Сашу пора отправить на реабилитацию.
— Мам, ну это же не жизнь, он просто пропадает! — обычно злилась она, на что Алла Сергеевна только вздыхала.
На этом их разговор и заканчивался.
Всех их объединяла только Алла Сергеевна…
Начались бесконечные “дни сурка”: разговоры о похоронах, о том, как мама любила свои герани, о том, кто заберет ее сервиз с цветочками (по правде говоря, никто не хотел забирать), и, конечно же, о судьбе квартиры.
— Ну что, господа наследники, — Коля, усевшись на кухонный табурет и постукивая по столешнице длинным пальцем, деловито начал разговор, как будто обсуждал квартальный отчет, — Продаем квартиру или как?
Формально, они не наследники, а владельцы, поэтому продажу можно не откладывать.
— А что еще делать-то? — Варя с видом знатока пролистала каталог косметики и бросила короткий взгляд на брата, — Я как раз однушку себе присмотрела, вот половину сразу и оплачу…
Саша, сидевший, как обычно, у окна, и не думал участвовать в разговоре.
Он рылся в своем мешке, словно это был его личный сундук с сокровищами, перебирая какие-то старые галстуки, пожелтевшие фотографии и непонятные бумажки.
— Кхе-кхе, тут есть нюансик, Варь. Он сейчас перебирает свое барахло. Что мы будем делать с Сашей? — Коля, с трудом скрывая раздражение и неприязнь к брату, скрестил руки на груди, будто был капитаном этого корабля, — Куда ты его денешь, Варя? В общагу, что ли?
— Почему я должна думать за взрослого мужчину? — Варя отложила свой каталог, словно он был отвлекающим фактором, и посмотрела на Колю, — Он же не маленький ребенок! Сам виноват, что докатился до такой жизни. Вот пусть сам и решает свои проблемы.
— Тебе легко говорить, — проворчал Коля, мысленно подсчитывая, сколько он получит после продажи квартиры. В его голове уже мелькал образ новенького «Соляриса» — его давней мечты.
Но прагматизм в нем все еще боролся с состраданием к брату.
— Ага, а ты что предлагаешь? — Варя не промолчала, — Чтобы я осталась тут и опекала его? Нет уж, извините. Мне тоже жить надо. У меня, между прочим, куча планов! Я, кстати, девушка. Мне из нас троих больше полагается. Мужчинам всегда проще с работой… А Саша… Он взрослый мужик, сам должен себе жилье найти. Не может платить за ипотеку — пусть ищет женщину с жильем!
— Да кто его, такого, возьмет-то? Женщина! Ага! Еще и с квартирой! Набегут сейчас! Кому он нужен? — Коля скривился, — У него же, кроме этого мешка с хламом, ничего нет.
Саша продолжал молчать, будто обсуждали совсем не его, и методично складывать тряпки в мешок. Казалось, он уже был абсолютно равнодушен к судьбе квартиры.
Спор между братом и сестрой разгорелся не на шутку.
В ход пошли старые обиды, давние упреки, даже вспомнился забытый всеми плюшевый заяц, которого Коля в детстве отобрал у Вари. Вся эта перепалка напоминала базар, где каждый пытался урвать себе кусок побольше, а Саше, сидящему в стороне, и вовсе не было места в этом торге.
— Вот ты, Коля, всегда был таким деловым, — ворчала Варя, — А где ты был, когда маме нужны были деньги на лечение? Сидел в своем кабинете и перекладывал бумажки?
— Я был на работе! — возмутился Коля, сдвинув очки на кончик носа, — Я вообще-то семью обеспечиваю! А ты чем занималась? Ресницы красила?
— Да, красила! — парировала Варя, сжимая кулаки, — И в отличие от некоторых, хоть как-то помогала маме. А то приходят, знаете ли, раз в полгода, и сразу все такие правильные!
— Ой, да что ты там помогала? Платочки подавала? — ответил Коля, — И, если на то пошло, то маме никакое лечение уже бы не помогло! Что нам доктор сказал?!
— Ну, я-то хоть что-то делала… А ты, получается, вообще ничего? — Варя не собиралась сдаваться, — Тебе важны только деньги!
Саша, словно очнувшись от какого-то сна, вдруг вставил свое слово, его голос был тихим и неуверенным:
— Я… это… я тоже деньги давал…
Коля и Варя замолчали, как будто им неожиданно выключили звук, и уставились на брата, как на восьмое чудо света.
— Какие деньги? — Коля недоверчиво нахмурился, поправляя съехавшие очки.
— Ну… от квартиры… — Саша, вспомнив, что ему вообще не положено тут высказываться, опустил глаза.
— От какой квартиры? – спросила Варя.
Саша вздохнул, полез в свой мешок, словно ныряя в бездонный колодец, и достал оттуда сложенный вчетверо лист бумаги.
— Вот… — он протянул Коле бумагу, как великую тайну, — Мама болела… ей было плохо… денег не было… я… продал… свою долю. Месяц назад.
Коля развернул бумагу и стал внимательно изучать ее. С каждой секундой его лицо бледнело все сильнее. Варя, заглядывая ему через плечо, сначала ничего не поняла, а потом…
— Что… что здесь написано? — прошептала она, хватаясь за сердце, словно ей не тридцать пять, а восемьдесят.
— Тут написано, что Саша… не продал, а подарил… свою долю… какому-то… Захарову, — заплетающимся языком ответил Коля, и ему стало не до шуточек.
Наступила гнетущая тишина, такая плотная, что, казалось, ее можно было потрогать руками. Только тихое тиканье настенных часов, казалось, нарушало эту вселенскую тишину. Варя и Коля с трудом пытались переварить услышанное и прочитанное. Вот же влипли.
— То есть… как подарил? — Варя, словно очнувшись от оцепенения, схватила Сашу, — Ты же говорил, что продал!
— Ну… это… я думал, что так и надо, — пробормотал Саша, словно оправдываясь перед всем миром, — Мне сказали, что лучше подарить, чтобы никто не узнал.
— Кто тебе сказал?! — закричала Варя, и у нее даже голос сорвался, — Кто тебе такое наплел?
— Ну, этот… риелтор… — Саша совсем сжался под взглядом сестры.
Коля наконец пришел в себя и со всей присущей ему деловитостью начал вникать в детали:
— При дарении не нужен ответ от других собственников, как при продаже, когда доля сначала предлагается другим собственникам, поэтому, Варенька, и дарение, под которое, конечно, замаскирована продажа, — он поднял руку, как регулировщик на перекрестке, — Значит, Саша, ты, получается, подарил свою долю какому-то левому парню? И мы, оказывается, ничего не можем с этим поделать?
— Ну… вроде… да, — Саша почесал затылок, будто не понимая масштабов катастрофы, — Они сказали, что переезжать не срочно, комнату займут месяца через три… Еще два у меня осталось.
Коля потер лоб и обреченно выдохнул.
— Ох, блин, вот это поворот! — пробормотал он, — Это же полный п…
— А деньги?! — заверещала Варя, — Где деньги, Саша?! Куда ты их дел?
— Ну… я… маме отдал… — Саша отвернулся, не в силах смотреть на разъяренную сестру, и перешел на шепот, — На операцию… на врачей… вы же говорили, что у вас нет денег…
Коля и Варя замерли, ошарашенные этими словами… Они действительно часто отмахивались, говоря, что у них нет денег, что у них свои заботы, что у них своя жизнь. Маме проводили в последний месяц платную операцию, но она сказала, что это ее деньги, со сберегательного счета.
— И ты… ты из-за этого продал свою долю? — Варя почувствовала, как комок подступает к горлу, — Чтобы маме помочь? Ты не мог нам сказать?
— Тут важнее знать, почему мама нам не сказала, что это твои деньги? Почему она у тебя-то не спросила, откуда ты их взял? – выкрикнул Коля.
— Коль, мама под конец слабо соображала… — сказала Варя, — Когда мы думали, где найти деньги, она вроде как вспомнила, что у нее есть… Я сначала не поверила, но потом проверила ее счет… Мне нужно было подумать! Просто логически подумать! Но я забегалась… А мама была очень убедительна!
У Аллы Сергеевны были какие-то провалы в понимании происходящего. То она мыслила ясно и четко, и с ней можно было договариваться, то она забывала даже, кто ее дети. Варя и подумала, что в один из таких периодов просветления мама вспомнила про деньги.
Коля, тяжело вздохнув, сел на табуретку и закрыл лицо руками, пытаясь сдержать эмоции.
— И как нам теперь быть? — растерянно спросил он, словно ища ответ в пустом пространстве, — Квартиры фактически нет, потому что Сашиной доли нет совсем, а нам свои как продавать?? Саша, тебе что, трудно было предупредить нас? Видел ведь, в каком мама состоянии!
— Вы бы не разрешили…
— За сколько ты “подарил”?
Саша огласил сумму.
Коля схватился за голову.
— Это 50% от стоимости! Половина! Половина!
— Подождите! — Варя вдруг вскочила, словно ее осенило внезапное озарение, — А этот Захаров, он кто такой вообще? Может, это какой-нибудь мошенник, который нас всех обманул?
— Это не мошенник, — ответил Саша, — Это… это знакомый того риелтора.
— А не пробовал связаться с ним? — спросил Коля, потерев переносицу, как будто это могло облегчить его состояние, — Когда он заселяться будет? Он в любом случае должен здесь появиться. Может, можно отменить сделку?
— А зачем ему это? — пожал плечами Саша, как будто не понимал, что такое вообще возможно, — Он же заплатил, сколько договаривались. Все справедливо.
— Господи, Саша! Ну почему ты такой… такой… — Варя от бессилия замолчала, так и не найдя нужного слова.
Коля посмотрел на Сашу, и в его глазах внезапно появилась какая-то… то ли жалость, то ли понимание, то ли еще какое-то непонятное чувство.
— Ладно, — он вздохнул, тяжело поднимаясь с табуретки, — Разберемся. Будем думать. Но в любом случае, я так это не оставлю.
— А пока что? — Варя с тревогой взглянула на гору вещей в мешках, которую Саша собрал, — А пока что, Саш, ты все равно будешь собираться? Куда ты пойдешь?
— Ну… наверное… — Саша понуро ответил, перекладывая с места на место старую фотографию, где он был еще счастливым и полным надежд.
В тот день они не стали больше ничего решать.
Коля уехал к себе в берлогу, пытаясь осмыслить все происходящее, Варя осталась в квартире, сидя у окна и размышляя о жизни, а Саша продолжал складывать вещи, готовясь к долгому и бесцельному путешествию в никуда.
На следующий день Коля, вместе с интернетом и юридическими справочниками, пытался найти какую-то лазейку, чтобы оспорить сделку Саши.
— Ну что, гений юридической мысли? — Варя, приехавшая к Коле с бутербродами и кофе, села напротив него, — Нашел что-нибудь? Или тебе все-таки пора увольняться из своей компании?
— Если смотреть на это, как на дарение, то — нет, — ответил Коля, — Подарок он и в Африке подарок. Никаких шансов. Но, если учесть, что это не совсем подарок, а замаскированная под подарок сделка купли-продажи, то… можно признать ее незаконной, правда, не уверен, что нам от этого станет легче. Да и деньги уже потрачены.
— То есть, этот Захаров теперь владелец трети нашей квартиры, а мы ничего не можем сделать?
— Ну, такое себе… Сложно, да и неизвестно, что тогда с долей и деньгами… Вообще я мало что понял с этими незаконными сделками, но тут точно или долю отдавать, или деньги. Или они вообще оставят в силе сделку о дарении…
— Все, я сдаюсь, — Варя в сердцах ударила кулаком по столу, так что кружка с кофе подпрыгнула и чуть не перевернулась.
— Слушай, а может, попробуем с ним связаться? — Коля, потерев переносицу, посмотрел на сестру, словно ища в ней поддержку, — Может, он не такой уж и злодей, как мы думаем?
— Ага. Тип, который купил долю у пьющего и отчаявшегося человека за бесценок. Не злодей совсем. Но пробуй, если тебя это утешит.
Они стали искать контакты этого Захарова через Сашу. Тот оказался настолько тихим и безотказным, что отдал им все: номер телефона, электронную почту…
Через несколько дней Коля и Варя, собравшись с духом, позвонили покупателю. Голос у него оказался на удивление приятным и спокойным, совсем не таким, как они его себе представляли. Они рассказали ему всю историю, как есть — без прикрас и недомолвок, ничего не утаивая.
Он слушал внимательно, не перебивая, а потом сказал:
— Я все понимаю. Я не хочу вас обидеть, но дело не в деньгах. Я получил эту долю не просто так. Я знал, что Саша помогал своей матери, и что он сам не мог вылезти из этой ситуации. Я очень хотел ему помочь спасти маму, поэтому и запросил не так уж много… И я его поблагодарил за этот подарок, если вы понимаете, о чем я.
— И что теперь? — растерянно спросил Коля.
— А теперь, — Захаров немного помолчал, как будто он обдумывал свои слова, — Я предлагаю вам поблагодарить меня за такую своевременную услугу. Или идите с этим в суд.
Гудки.
— Да уж, очень трогательно получилось, Коль! – усмехнулась Варя, — Чего мы, спрашивается, ждали-то?
— Он же просто посмеялся над нами! – рявкнул Коля.
— Можно попробовать еще…
— Варь, а зачем мы вообще со всем этим возимся? Давай перезвоним Захарову и предложим выкупить и наши доли. Ну, чуть потеряем в деньгах. Или, если он запросит чересчур большую “скидку”, то найдем еще покупателей. Мы так и так потеряем в деньгах. Если выкупать обратно долю Саши, то все равно платить нам. Саша сделал глупость – Саше и разбираться.
— Да, но тогда он станет бездомным…
— Ой, а не ты ли еще на днях говорила, что тебе наплевать, куда он пойдет?
— Но то комната в общаге, а то…
И оба умолкли…
— Нет, Саша, конечно, тот еще энтузиаст, но ведь и мы виноваты… — выдохнул Коля, — Мы для мамы деньги не очень-то и искали. Вот, можно сказать, что он нашел их за нас… Как бы то ни было, а надо выкручиваться сообща…
Поэтому Саше, когда он был дома, было заявлено:
— Твою долю вряд ли мы вернем.
— Хорошо… Тогда я сейчас…
— Дослушай, — сказал Коля, — Будем продавать, что осталось, и все получат равные суммы…
— Но…
— Дослушай. Варя берет однушку, но в ипотеку. Тебе тоже — однушку, но в ипотеку.
— Но…
— Саша! Ипотеку оплачивать будешь сам. С работой и возвращением тебя к нормально жизни мы поможем, но ты тоже должен сильно постараться.
Коля, благодаря своим знакомым, выбил для Саши несложную работу — помогать на складе у Колиного друга. Поначалу Сама всего очень боялся, но Коля его успокоил, сказав, что «главное — начать, а дальше все пойдет как по маслу». Варя, используя свои навыки визажиста, помогла Саше привести себя в порядок, сделать прическу и, как ни странно, с него будто слетели лет пятнадцать.
Сначала, конечно, было очень сложно, как будто они пытались собрать пазл из тысячи кусочков. Саша постоянно норовил сбежать и выпить, как будто его тянула какая-то невидимая сила, но Коля и Варя были настойчивы, как два охранника на проходной. И однажды Саша сказал им за это “спасибо”.
Через полгода они снова собрались за столом, на этот раз не в старой квартире, а в новой уютной кухне Саши, которую они помогли ему обставить. Варя и Коля, как всегда, спорили, на этот раз о рецепте пирога, а Саша, посмеиваясь, наблюдал за ними.
— Давай уже, поваренок, — Коля подталкивал Сашу, который замешкался у духовки, — доставай пирог, нет сил уже ждать!
— И не забудь про чай! — Варя, закатав рукава, поставила на стол красивый сервиз, доставшийся ей от мамы, — Чтобы у нас тут все было по-человечески!
Саша с гордостью достал из духовки аппетитный пирог, и по всей кухне разнесся аромат яблок и корицы…
