–Беспомощный слюнтяй – твой зять!
–Ну-у, во-первых, он такой же мой, как и твой. А во-вторых, нельзя так, Толь. Эля его любит, и не такой уж он и беспомощный.
– Такой-такой: беспомощный, малоимущий, да ещё и с идиотскими амбициями и принципами. Сам – в нищете жил, и жить будет, вылезать оттуда не желает, да ещё и наших – туда же. Сволочь!
– Не заводись! Не заводись! Опять сердце прихватит. Ты этого хочешь? – вздохнула, – Не так уж всё и плохо.
– Это ты сама себя успокаиваешь. Слышал я – не спала ночью.
Анатолий Андреевич Осипов сидел в кресле на вечерней веранде своего солидного двухэтажного дома по улице Никитской.
Ещё вчера бегали тут внуки, а сегодня – они с женой Лилией – одни. Дочь с зятем перекочевали в маленькую двушку к его матери. Располагалась эта квартира в «ущербном», как говорил Анатолий, районе и таком же доме.
Да и зять достался им «ущербный». Чего уж.
Старший сын был другим. Хоть и принес хлопот, женившись первый раз неудачно, но все ж послушал родителей – «закруглил» тот первый брак, и сейчас жил со второй женой, в полном согласии с родителями.
А Анатолий, будучи человеком в городе не последним, занимающим пост заместителя главы по вопросам транспортным, мог и хотел детям своим помочь. Сын его уже тоже занимал весомую должность в администрации с перспективами карьерного роста, имел свою прекрасную четырёхкомнатную квартиру, строился за городом.
Сын, как человек благоразумный, понимал что без помощи родителей жить не так уж и сладко.
А вот дочь … Родила Лиля Элечку поздно. Дочь была их отрадой, маленьким счастьем, всегда была окружена заботой, благополучием и достатком.
Зять же Сергей рос с матерью – простой женщиной, рабочей местного завода. Привык довольствоваться малым, роскоши не видел, вырос, как сорняк во дворе… Как-то вырос.
Он не читал тех книг, которые, по мнению Лилии, должны были прочесть все дети в детстве, не отличал Чайковского от Дунаевского, равнодушно взирал на шедевры искусства.
Когда пришли они первый раз в драматический театр, Сергей просидел недолго. Ждал их в коридоре, разглядывая лепку потолка. Специфика лепки его заинтересовала куда больше оперного спектакля труппы артистов Большого театра.
Лиля была в шоке, Анатолий успокаивал.
– Ничего. Сделаем и из него человека. Раз Элька любит …
Но, увы, зять оказался ещё и неподатливым упрямцем – он не принимал помощь. Вернее так: не всё принимал.
До первых родов Эли они жили у его матери. Элька страдала – видно было по ней. Но упрямо держала сторону мужа: «Мы сами должны всего добиться».
Год ушел у родителей на то, чтоб уговорить их переехать к ним в дом. Они оборудовали для детей две комнаты, отдельный вход, помогали с родившейся Дашенькой и частенько уезжали к себе в квартиру, чтоб дать молодым побыть одним.
И все равно оба чувствовали, что Сергей пребывает «не в своей тарелке». Он находился будто бы в гостях. Здесь он не чувствовал себя главой, не был хозяином. Вокруг внучки крутились бабушка и дедушка, не давая стать ему настоящим, нужным дочери отцом.
– Сережа квартиру снять хочет, – сказала как-то Эля, опустив глаза.
Они обедали в субботу, все, кроме Сергея, были дома.
– Квартиру? Интересно на какие шиши? Он ведь не слушает меня – не хочет бросать свои дешевые шабашки.
Анатолий уж не раз предлагал зятю помощь в трудоустройстве. Не то, чтоб ему было, прям, легко просунуть зятя на хорошую должность в администрации, но на должность с перспективой дальнейшего продвижения – вполне возможно. Вот только для этого нужно желание и стремление самого зятя, а его-то как раз и не было.
– Спасибо. Меня устраивает моя работа. Я сам как-нибудь.
– «Как-нибудь» нас не устраивает. Ты понимаешь, что мы только помочь хотим. Это ж наша дочь, внучка…
А вскоре родился и внук.
Надо ли говорить, что, живя с родителями, материальных проблем Сергей и Эля не знали? Внуки были «упакованы» от электрокачалки до последней пинетки, стоимость подарков Эле превышала порой месячную зарплату Сергея.
– Элечка, это тебя за внука от нас с папой, – теща протягивала коробку, а в ней золотые часы известной фирмы.
– Ого! Мам, так они ж стоят ого-го …
–Ну, что мы – за внука не можем сделать дорогой подарок? – теща косилась на Сергея.
Он подарил цветы и духи.
Конечно, холодильник, заполняемый родителями, был и их холодильником. Так считали Анатолий и Лиля. Так привыкла считать и Эля.
Но в один момент Сергей вдруг купил и привез домой новый холодильник.
– Что это, Сережа? Зачем?– вышла во двор к курьерам Лилия.
–Пора нам с Элей и своим хозяйством обрастать. Теперь наши продукты будут отдельно. Мы и так долго за ваш счёт питаемся, – проговорил он, распаковывая холодильник, не глядя на тещу.
– Так для нас это не накладно совсем. Мы ж не против. Мы даже рады.
–Но это неправильно. У нас – своя семья, дети.
– Дети… Так они ж – наши внуки! И куда ты его? – смотрела она на вместительный холодильник, – Он же весь интерьер испортит.
Лиля была мягка, а вот Анатолий был категоричен. Вернувшись с работы, он заявил, что холодильник из комнаты надо убрать.
–Только попробуй – не пусти ребенка к нашему холодильнику! Я те руки оторву! – грозил он зятю.
Началась ссора. Они кричали оба. Ливень, начавшийся за окном, пытался и не мог заглушить их крики. Потом Эля и Сергей закрылись в комнате, а утром, когда Анатолий уже был на службе, засобирались съезжать.
– Толечка! Они уезжают. Куда-куда! К Светлане. В эту тесноту. Господи! Что же делать?!
– Пусть катятся! – Анатолий отключился, но Лилия точно знала –тоже мучается сейчас – внучат жалко.
Она поняла, что с Сергеем говорить бесполезно, пыталась остановить дочь.
– Мам, я с Серёжей. Ну, не может он с папой жить. Да и вообще, не нужно нам помогать. Мы сами хотим попробовать, без вас.
– Но там ведь развернуться негде.
– Снимем жилье потом…
–Это дорого!
–Ничего, затянем поясок. Иначе никак, мам. Я Серёжу не оставлю.
– Это, конечно, твое решение. Но глупо жертвовать счастьем детей из-за упрямства или ради чьих-то амбиций.
Эля посмотрела матери в глаза.
–А счастье детей только в метрах, достатке и присутствии бабушки?
Лилия смешалась, не знала, что ответить. Она смотрела на дочь, едва скрывая разочарование.
Ох! Столько вложено в нее! Такие надежды! А она сама вгоняет себя в бестолковую жизнь. Лилия промолчала, просто обиделась и ушла в спальню. А когда дочь заглянула, чтоб проститься, не стала выходить.
– Мы уехали, мам. Взяли не все. Сережа завтра после работы приедет ещё раз.
Ночь Лилия не спала.
–Беспомощный слюнтяй – твой зять!
–Ну-у, во-первых, он такой же мой, как и твой. А во-вторых, нельзя так, Толь. Эля его любит, и не такой уж он и беспомощный.
– Такой-такой: беспомощный, малоимущий, да ещё и с идиотскими амбициями и принципами. Сам – в нищете жил, и жить будет, вылезать оттуда не желает, да ещё и наших – туда же. Сволочь!
Но Лилия за эту ночь передумала многое. Не правильно она поступила – нужно было по-хорошему проститься. Внуков все равно видеть нужно, и помогать им нужно. Ненавязчиво деньгами помогать. Хотя б пока Эля не работает.
–Не заводись! Не заводись! Опять сердце прихватит. Ты этого хочешь? – вздохнула, – Не так уж всё и плохо.
– Это ты сама себя успокаиваешь. Слышал я – не спала ночью.
***
– Сколько? Что-то дёшево очень… Подозрительно дёшево, Эль.
–Сереж, просто он уезжает завтра. Надо сегодня договор заключить. Я так поняла: ему главное – коммуналка и отсутствие забот.
– А про детей ты говорила?
–Ну, конечно. Сереж…
–Да хорошо, хорошо. Давай договаривайся о встрече, посмотрим.
– Ура! Сейчас тебе фотки кину.
Суетливая от нетерпения и надежды на то, что скоро они съедут из квартиры свекрови, Эля набрала хозяина жилья и договорилась о встрече.
Как ни старалась Эля привыкнуть к тесноте, к жизни со свекровью, это все равно ее тяготило.
Расположились они в большой комнате – зале со старомодной полированной стенкой, хрусталем и фарфоровыми рыбками. Тут же собрали детские кроватки для сына и дочки.
Свекровь по привычке поворачивала к ним, в надежде вечером посмотреть телевизор, но вспоминала, что сейчас уж эта комната ей не принадлежит, просила прощения, разворачивалась и уходила прочь.
Женщиной она была скромной, старательной и не в меру угодливой. Волновалась, суетилась излишне, мечтая, чтоб невестке в ее доме понравилось. Здесь Эля не чувствовала себя хозяйкой. Быт, привычный свекрови, ее угнетал. Она понимала, что свекрови с ними не легко – у них шумные маленькие дети.
И хоть в этой квартире руками Сергея ещё до брака был сделан сносный ремонт, сменены окна и двери, сантехника и батареи, н,о все равно низкие потолки, теснота кухоньки, и даже вид из окна давили на Элю.
А ещё больше тяготила неопределенность будущего. Ее будущего и будущего детей. Она улыбалась Сергею, вслух говорила, что все ее устраивает, но съехать на приличную квартиру мечтала.
Когда ж они заживут самостоятельно?!
Поэтому так рьяно она и взялась за поиск съемной квартиры. Сергей ограничил ее материально, найти приличную квартиру за эту сумму было практически нереально.
Она перебрала массу вариантов в интернете, обзвонила конторы, риелторов. Гуляла ли с детьми, кормила ли их, смотрела в экран телефона – искала.
Нет…
И вдруг. Объявление это выплыло как-то случайно. Она быстро пролистала фотки, схватила со столика фломастер и написала на рисунке дочки номер телефона. Дочка возмущалась, но Эле было уже не до мелочей. Она набрала хозяина. Через пять минут она уже звонила мужу. Казалось, удача улыбнулась им.
Она так хотела снять именно эту квартиру, что не доверила одному Сергею, засобиралась и сама.
Шел октябрь, стояли холодные деньки, она тепло одела детей, почти бегом по слякотной дороге бежала на остановку. Квартира находилась на другом конце города, в хорошем районе.
Сергей должен был приехать на встречу с хозяином с работы. В назначенное время она уже выходила из автобуса, разложила складную коляску и направилась по адресу.
Район, в котором сдавалась квартира, был новым: современные яркие дворы, семнадцатиэтажки.
Эля позвонила мужу, он удивился, но говорить ничего не стал. Сказал, что скоро тоже будет.
Эля даже успела посидеть у песочницы, качая сына и глядя на дочку, бегающую по детскому городку. Здесь, в отличии от их двора, были выложены дорожки, высажены молодые деревца.
На скамейках сидели такие же, как и она, молодые мамы. Детей было много.
Вот бы удалось снять жилье тут!
Хозяин позвонил, сообщил, что он на месте, а вскоре приехал и Сергей.
За просторную меблированную двушку с отличным ремонтом на все шестьдесят квадратов хозяин, мужчина небольшого роста лет сорока, просил десять тысяч и оплату коммуналки.
– А чего так дёшево? – спросил Сергей.
– Хотите дороже?
– Да нет, просто …
–Знаете, мне главное – чтоб надёжно и надолго, чтоб коммуналку – вовремя. Я в Германии живу, приезжать не смогу. А вы, я вижу, люди серьезные. Квартира под присмотром. Чего ещё надо?
Сергей пожимал плечами, не верил такому счастью, сомневался. Если так, почему парень повесил объявление, а не сдал через знакомых? Такую халяву ухватили б многие.
Однако документы были в порядке, договор они заключили, и в выходные переехали сюда.
Эля была счастлива. Наконец-то, она полноправная хозяйка!
И потекли денёчки молодой самостоятельной жизни. С гордостью сообщала она родителям, что все у них хорошо, что квартиру сняли очень приличную, не бедствуют. И доходов их вполне хватает на жизнь достойную.
Вскоре мама приехала в гости, квартиру и хозяйство дочери хвалила. Эля была горда.
Вот так вот! Ее Сергей – не «нищеброд», как назвал его отец в сердцах, а вполне себе состоятельный мужчина.
О цене за съем они не говорили. Само собой предполагалось, что такая квартира дешёвой быть не может.
Постепенно отношения с родителями наладились. Съездили они и в гости. Сергей с отцом не разговаривал, лишь поздоровался и попрощался. А Эля понимала, что Сергей тоже гордится тем, что смог устроить семью свою неплохо – как бы доказывая тестю, что и он на что-то способен без всякой помощи со стороны.
Во дворе быстро познакомилась она с молодыми мамами, сложилась компания, успела завести подруг.
И однажды во дворе узнала, что семья ее новой знакомой Юли, молодой мамочки двоих девочек, снимает в этих домах однушку за двадцать пять тысяч.
– А вы сколько за двушку платите? Дорого же…, – спросила ее Юлия.
–Да я и не знаю. Муж платит. Не вникаю, – отмахнулась Эля.
Эля была не глупа, искала подвох, задавала вопросы интернету. С Сергеем тоже рассуждали об этом часто. Но ответа так и не нашли.
Повезло просто. А от добра добра не ищут.
А вот к майским Эля вспомнила, что в подвале родного дома зимуют у нее луковичные цветы. Она позвонила матери, но та трубку не взяла. Эля решила съездить. Здесь, в квартире цветов не было, да и новая подружка Юлия заинтересовалась и легко взяла на себя детвору.
Дома на Никитской никого не оказалось. Мамин телефон выключен, отца Эля беспокоить не стала.
Вход в подвал находился в прихожей их большого дома, под лестницей, ведущей на второй этаж. Бледно-желтый цветок росток смотрел на нее с укоризной – поздно.
Она подхватила пару горшков, шагнула наверх, как вдруг услышала голоса родителей. Хлопнула входная дверь.
«Вот и прекрасно. Можно увидеться, чуток поболтать.» – успела подумать. Она шагнула на ступень выше.
– Дуракам никогда не везет бесплатно. Это истина, милочка моя, – говорил в продолжении разговора отец, – А зять наш и есть самовлюблённый дурак, раз поверил, что ему так повезло с квартирой.
– Так ведь и Эля поверила, – отвечала мама, – Вроде не дура.
– Не дура. Просто любовь слепа. Влюблена, как кошка, вот и … А гордыня прям распирает их. Вот дурачье! Ха, – усмехался отец.
Эля так и замерла с одной ногой на ступени. В прихожей стояла ее сумка, в подвале горел свет, но родители заметили это слишком поздно.
–Эля? – увидев сумку, позвала Лилия, – Ты что, дома?
Эля шагнула из подвала с горшками в руках. И непонятно, кто был печальней: цветы или она.
–Ох, Элечка, – растерянно бормотаала мать, – А почему не позвонила? Ой, у меня телефон сел, я … Ты все слышала?
–Да. Так что там с нашей квартирой?
Оказалось, все очень просто. Родители вынужденно сознались. Это объявление каким-то образом подсунул Эле отцов помощник, работник сайта их администрации. Была она дорогой, отец легко договорился с хозяином, заплатив вперёд, да ещё и с гаком за ложь.
А они с Сергеем решили, что им очень повезло. Неоправданно глупо и наивно решили.
– Эля, ну, ты нас тоже должна понять. Не могли мы допустить, чтоб вы в каких-то трущобах оказались. Ты пойми…
Мама оправдывалась, а отец смотрел хмуро.
Эля находилась в состоянии внутреннего оцепенения. Лишь спустя время оцепенение отпустило, ушло, как тенистый прилив, оставив после себя островки грязного ила. Нужно было принять реальность, осознать ее, а для этого требовалось время.
Она собирала горшки в пакет, а мама всё суетилась рядом, оправдывая свой проступок, прося прощения. У Эли на душе лежала тоска.
В прихожей размашисто появился отец.
– Элька, бери детей и приезжай домой. Хватит уж мыкаться по квартирам.
–А Сергей?
–Нужен он тебе!– махнул рукой отец.
–Нужен, пап. И мне, и детям.
Только в автобусе она пришла в себя. Надо было принять решение: говорить ли об этом Сергею? И чем ближе подъезжала она к дому, тем больше сомневалась.
Уже у подъезда Юли, набрала номер хозяина квартиры. Он сознался – да, квартиру ему оплатил Анатолий Андреевич Осипов. Чуток оплаты повесили на них, чтоб не было уж совсем неправдоподобно.
– Что-то случилось? Неужели из-за цветов так расстроилась, Эль? На тебе лица нет, – спрашивала Юлия.
Рассказывать ей Эля не стала. Сама ещё не переварила, не обдумала.
А вот Сергею не рассказать не смогла. Просто не смогла. Рассказала этим же вечером.
Он стал пунцовым. Долго молчал.
– Серёж, ну, не молчи. Я ж не виновата.
– Завтра начнем поиск другого жилья.
– Папа оплатил год, до октября, – напомнила она, опустив глаза.
– Завтра начнем искать квартиру, Эль.
Она встала из-за стола, прошла в комнату и вернулась с золотыми часами известной фирмы.
– Это лишнее, Эль.
– Это мое решение. Я продам.
Анатолий Андреевич Осипов, уважаемый и важный в городе человек, теперь не знал, где живут его дочь и внуки. Не знала этого и его жена.
Дочь не пропала, она звонила, присылала фото внуков, но в гостях с того самого времени не бывала, сколько Лилия ни умоляла дочь – внуков привезти. В гости не звала тоже.
–Беспомощный слюнтяй – твой зять! Нищеброд, да ещё и с идиотскими амбициями и принципами. Сам – в нищете жил, да ещё и наших – туда же. Сволочь!
– Не заводись, Толь! – Лилия смотрела на бледнеющего супруга, – Толя! Толенька, что с тобой? Толя …
