За несколько дней до катастрофы в центре «Энигма» царило оживление. Учёные, инженеры, аналитики — сотни лучших умов человечества трудились над главным проектом века. Реактор на антиматерии должен был стать ключом к бесконечной энергии, к новой эре цивилизации.
Я помню, как шёл по коридору к главной лаборатории, ощущая дрожь под ногами — не от страха, а от осознания того, что мы стоим на пороге открытия, равного приручению огня или созданию ядерной энергии.
— Райан, посмотри на это, — Джессика развернула передо мной планшет. Графики, числа, формулы — всё сходилось, система была стабильной. Или, по крайней мере, так нам казалось.
Мы не знали, что в этой самой секунде внутри реактора уже происходил процесс, который через несколько дней изменит мир.
Плотные облака дыма застилали небо, превращая день в сумрачный, удушливый кошмар. Люди бежали. Кто в слезах, кто в панике, кто в полном оцепенении. Вдали гудели сирены, доносились крики. Я стоял на крыше научного центра и смотрел на то, что когда-то было гордостью человечества — первый в мире реактор на антиматерии. Теперь это была бездонная пасть, извергающая огонь и смерть.
— Райан! Чёрт, ты чего стоишь?! Нам нужно уходить! — голос Джессики прорвался сквозь гул катастрофы.
Я медленно повернулся. В её глазах читался страх. Но не только страх. Виноватость. Она знала. Знала, что именно её расчёты привели к сбою системы охлаждения. Знала, что теперь на кону миллионы жизней. Но я не винил её. Если бы не её интеллект, мы бы уже давно были мертвы.
— У нас есть план? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Времени мало. Если в течение часа не отключить главный контур, реакция станет необратимой, и вся Европа исчезнет с лица земли. — Джессика запнулась, её голос дрожал. — Райан, если мы спустимся туда… мы можем не вернуться.
— А если не спустимся, никто не вернётся, — сухо ответил я.
Она кивнула, но в глазах мелькнуло сомнение.
— Я… я не знаю, справлюсь ли. Мои расчёты… я не учла некоторые параметры. Возможно, ошибка была ещё в самом начале, в проектировании. Если мы попробуем вмешаться, всё может только ускориться.
— У нас нет времени на «если», Джесс, — сказал я жёстко. — Нам нужен шанс.
— Ты думаешь, мне не страшно?! — внезапно вспыхнула она. — Думаешь, я не хочу всё исправить?!
— Тогда пошли, — сказал я, застёгивая защитный костюм. — Сделаем так, чтобы наш поход был не напрасным.
Мы вошли внутрь через технический тоннель. Металл плавился, датчики сбоили, стены вибрировали. Где-то взорвалась труба, и ослепительная вспышка на секунду превратила всё вокруг в световую аномалию. Джессика шла впереди, сверяясь с планшетом. Я следовал за ней, ощущая, как воздух становится густым и тяжёлым, словно вдавливая нас в пол.
— Вон там! Центральная панель управления! — закричала она.
Я рванулся вперёд. Огромный пульт, весь в трещинах и копоти, стоял, как свидетель гибнущей цивилизации. Я схватился за рубильник. Заклинило. Я дёрнул ещё раз. Ноль. Проклятье!
— Джессика, помоги!
Она бросилась ко мне, её пальцы дрожали, но она упорно что-то вводила в систему.
— Слишком поздно… — пробормотала она. — Процесс уже пошёл…
Вдруг земля содрогнулась, и я понял — это конец. Взорвётся через считаные минуты. Я глянул на неё — её губы беззвучно шептали что-то. Прощание? Молитва? Я не знал. Но я знал одно — я не мог позволить этому случиться.
— Есть другой выход? — выдохнул я.
Она встретилась со мной взглядом. Всего секунда. Но в этой секунде мы поняли всё. Она кивнула.
— Ручное отключение. В реакторном ядре. Но…
— Я иду.
— Райан…
— Я иду, — повторил я и бросился вглубь реактора.
Последнее, что я слышал, — её крик. А затем — яркий свет, тишина… и падение в бездну огня.
Но прежде чем пламя поглотило меня, я увидел силуэт. Кто-то уже был здесь. Мужчина в тяжёлом защитном костюме, с лицом, закрытым отражающим стеклом шлема, манипулировал панелью управления.
— Кто ты?.. — прохрипел я, задыхаясь от жара.
— Скажем так, я тот, кто исправляет ошибки, — коротко ответил он, не отрываясь от панели. — Ты дал нам время, Райан. Теперь моя очередь.
Я почувствовал, как что-то схватило меня за плечи — механические руки экзоскелета. Меня вытягивали прочь из реактора. В глазах темнело, дыхание сбивалось, но я слышал, как человек за консолью продолжал вводить команды.
— Джессика… — выдохнул я перед тем, как отключиться.
Когда я пришёл в себя, всё было кончено. Вокруг меня метались спасатели, а Джессика сидела рядом, сжимая мою руку. Её глаза были полны слёз. Жар обжигал кожу, но я почти не чувствовал боли. Я знал, что получил смертельную дозу радиации. Кожа на руках была покрыта ожогами, будто её выжгли изнутри. Мне оставалось совсем немного, но я всё ещё был здесь. И пока я дышал, мир был спасён.
— Джесс… — мой голос был слабым. — Кто тот парень?
— Я не знаю. Никто не знает. Его не было в списках персонала. Его лицо… его лицо сгорело.
Я закрыл глаза, чувствуя, как медленно угасаю. Но даже в этом хаосе я знал — без него всё было бы иначе.
— Он отключил реакцию… — прошептала она. — Но… но не успел выбраться.
Я медленно повернул голову и увидел, как через клубы пара выносили повреждённый защитный костюм. Кто он был? Мы так и не узнали. Но одно было ясно — без него мы бы не выжили.
Станция была разрушена, но мир был спасён. И жертва того незнакомца… и моя… не были напрасными.
После случившегося власти приняли единственно верное решение — программа была полностью закрыта, а все отходы и остатки реактора тщательно утилизированы. Учёные, выжившие в катастрофе, разошлись по разным проектам, но больше никто не осмелился повторить подобные эксперименты. Секретные лаборатории остались в прошлом, и человечество выбрало иной путь развития. Глобальная катастрофа была предотвращена ценой нескольких жизней, но урок был усвоен. Теперь мир двигался вперёд, осторожнее, осмотрительнее, помня о той бездне, в которую едва не шагнул.
