Олег Иванович неплохо выглядел для своих пятидесяти девяти лет. В отличие от родного брата, Анатолия, волосы у него на голове были целы, разве что, поредели немного, да слегка поседела борода. Парикмахер Люба, к которой Олег ходил стричься раз в две недели, говорила, что это модный нынче тренд — «соль с перцем» называется.
Олег Иванович овдовел несколько лет назад, а теперь и взрослый сын, Алексей, уехал в столицу. Уже полгода Олег жил один.
Люба ему нравилась и он хотел бы познакомиться с ней поближе. И вот однажды, сидя в парикмахерском кресле, он наконец, решился.
— Люба… а что если… могу ли я… — Олег Иванович долго подбирал слова, смущаясь, — скажем…
— Пожалуйста, не крутите головой, — шепнула Люба, легонько взяв его за подбородок, — так… что вы говорите?
Но Олег Иванович вконец смутился и пробурчал:
— Так, ничего.
И он молчал до тех пор, пока она не сняла с него накидку и не объявила:
— Ну вот, так хорошо!
— Сколько с меня?
Бросив взгляд в зеркало, он поблагодарил Любу, как всегда, расплатился дав сверху, и вышел из парикмахерской. Сегодня стрижка его не радовала. Ему было обидно.
— А ты нравишься тому бородачу, — сказала Любе её коллега по цеху, когда они вдвоём возвращались после работы по домам. Путь лежал через старый сквер, любимое место отдыха горожан. Но сейчас в нём было пусто, только шуршала под ногами налетевшая на асфальт листва.
— Я в курсе, Зин, — кивнула Люба, глядя под ноги, — жаль, что староват для меня!
— Ну ты, мать, даёшь! — возмутилась Зина, — ты ведь, тоже, небось, не девочка! У вас, если хочешь знать, самая замечательная разница в возрасте!
— Да ладно! Откуда ты знаешь, сколько ему лет?
— Ну, пятьдесят, пятьдесят пять, от силы!
— А мне, между прочим, нет ещё и сорока пяти! — сказала Люба.
— Женский век короток, — вздохнула Зина, — Эх, если бы мне такой мужчина попался, я бы привередничать не стала!
— Так и бери его себе, — хмыкнула Люба.
— А что? И возьму! Ты главное, не мешай, и когда он к тебе в следующий раз придёт, под благовидным предлогом передай его мне.
— Ладно, — пожала плечами Люба, — что мне, жалко что ли!
2.
— Опа-на, наконец-то, явился! — улыбнулся Анатолий, — я почти два часа тебя жду! Ну, привет, братуха!
— Толька! Приехал! Что же не предупредил-то? — обрадовался Олег, обнимая брата, — а я в парикмахерскую зашёл! Если бы знал, что ты нагрянешь… ну, пойдём!
Анатолий пошёл вслед за братом, звякнув авоськами.
— Вот, значит, Нелька моя тебе передала, — Анатолий Иванович стал выставлять на стол банки с огурцами-помидорами и прочей закуской.
— Спасибо, — глядя на всё это, сказал хозяин, — хорошая она у тебя. А я дома-то почти не питаюсь. Как Лёшка в Москву уехал, я всё больше у нас, в столовой при заводе.
— При заводе? — брат поставил на стол пузатую бутылку, — ну, а это, значит, от меня!
Посидели, разложили по тарелкам переданную Нелькой снедь. Выпили за встречу, потом помянули Татьяну, покойную жену Олега Ивановича.
Самогон был хорош. Варил его тесть Анатолия, дед Макар, большой специалист в этом деле.
— Значит, говоришь, в заводской столовке питаешься? — Анатолий открыл холодильник, и оценив его пустоту, снова закрыл — и что, вкусно кормят?
— Издеваешься, — тряхнул головой Олег, — Съедобно. А борщ у них вообще почти домашний! Только вот тошно мне, братуха…
— Скучаешь по Танькиным голубцам?
— Да не…
— А… по Татьяне скучаешь, — кивнул Анатолий, и снова наполнил рюмки.
— Я не знаю… но иной раз приду с работы, — взял свою рюмку Олег, — и выть хочется.
— Ну, может тебе… познакомиться? У нас в поселке есть одна. Очень даже! Вдова. Докторша. Хочешь, дам телефончик?
— Не надо. Понимаешь, разучился я с ними, это… говорить. Вдруг за какого не такого примут!
— За какого это, «не такого»? Ладно, твоё здоровье! — чокнувшись с братом, опрокинул свою рюмку Анатолий, крякнул, и закрутил головой.
Посмотрев на него, Олег Иванович аккуратно поставил свою рюмку на стол.
— Ну так что, насчёт докторши? — захрустел огурцом Анатолий Иванович, — рекомендую! Очень, очень… представительная! И он очертил руками большую грудь, размер которой и был для него мерилом «представительности». Хочешь, я сам с ней поговорю?
— Нет, спасибо, — вежливо отказался Олег, — не надо.
— А что, у тебя есть уже кто на примете? — сощурил глаз брат.
— Есть, но… понимаешь, мне кажется, я ей не нравлюсь.
— Ерунда! — стукнул по столу Анатолий Иванович, так, что посуда зазвенела, — с чего ты взял, что не нравишься? Ты ей цветы дарил? Пригласил в театр?
— Нет, нет, до этого не дошло. Хотел, но она… она и слушать не стала!
Анатолий Иванович завис над пустой тарелкой, сжимая и разжимая кисти рук.
— Значит, она просто дура, или специально тебя морочит, — наконец изрёк он, — на крючок ты уже, как я понимаю, попался, теперь она хочет, чтобы ты его поглубже заглотил, и не сорвался!
— Да нет, всё проще. Я ей не нравлюсь, вот и всё. Давай лучше о чём-нибудь другом поговорим! Как там тесть твой, дед Макар? Жив, курилка?
— Да что ему сделается! Он всех нас переживёт! Но ты от ответа не уходи, Олег. Вы с ней вместе работаете?
— Нет. Она парикмахерша, — ответил Олег Иванович, наблюдая, как по стеклу забарабанили первые капли дождя.
— Ну! Мне как раз постричься надо! — подмигнул Анатолий, проведя ладонью по жалким остаткам волос, — как её зовут?
— Остынь, братан, тебе стричь-то почти нечего! — усмехнулся Олег.
— А я, может, хочу под ноль! Так покажешь кралю? Хочу поглядеть на неё. Я с ней договорюсь, увидишь. А на свидание ты придёшь! Так как, говоришь, зовут?
— Ничего у тебя не выйдет, у меня же того… борода! Да и с возрастом ты как бы стал не очень-то на меня похож!
— Да… не подумал. Бороду отрастить не успею,— сам себе сказал Анатолий, — ну и что! Скажу, сбрил!
— А волосы? Парикмахеры, как проктологи — те по задницам людей отличают, а эти по волосам. Ты ж лысый почти! Она сразу обнаружит подвох!
— Не обнаружит! Я буду в шляпе!
— Нет, не пойдёт, — сказал Олег Иванович и выпив свою стопку, громко опустил на стол, поставив точку в разговоре.
3.
На следующий день Анатолий Иванович, проводив брата на работу, надел его куртку, его кепку и пошёл прогуляться. На пути к заводу было три парикмахерских. Одна называлась «Принцесса», и её он отмёл сразу. «Барбершоп» где одни бородачи стригли других, тоже. Купив букет цветов, он направился к «Парикмахерской №1». Заглянул в зал. Был разгар рабочего дня. Работал только один мастер-мужчина, а две его коллеги скучали, сидя в креслах и вяло переговариваясь.
Анатолий Иванович сразу направился к ним.
— Привет, красавицы! — сказал он, сканируя их взглядом, и протянул букет той, что улыбнулась:
— Это вам!
Женщины переглянулись.
— Вы что, сбрили бороду? — принимая цветы, и вдыхая их аромат, сказала чаровница, — Вам идёт!
— Спасибо! А вы что сегодня вечером делаете? — не давая ей опомниться, пошёл в наступление Анатолий.
— Вечером я свободна! — ответила она, неуверенно посмотрев на подругу.
— Тогда, — он отвёл её в сторону, — я приглашаю вас в ресторан! Буду ждать после работы!
— Хорошо,— опустила она ресницы.
4.
— Сбривай бороду, дурак, судьба твоя решается! — Анатолий Иванович засучил рукава, наполняя миску горячей водой.
— Толя, я никуда не пойду, ты аферист! — возмущался Олег Иванович.
— Брей, тебе говорят! Я старше тебя на десять минут!
— Не буду, сказал!
— Слушай, Олег, — сменил тактику Анатолий, — Татьяна завещала мне отдать тебя в надёжные руки! Я чую, это они!
— Оставь память моей жены в покое, — потребовал Олег, — не впутывай её в свои интриги!
— Прошу тебя, не сопротивляйся своему счастью! Ну, не захочешь, уйдёшь, я сам всё объясню! Не заставляй женщину ждать!
— Ладно уж, пошли,— сдался Олег, — всё же, женщина ждёт. Но пойдём вместе, и бороду брить не буду!
Они подошли к парикмахерской вовремя. Вскоре оттуда вышли две женщины и уставились на братьев.
— Слава Богу, Олег! — наконец, опомнилась одна из женщин, — а я и правда подумала, что вы сбрили бороду!
— А вы кто тогда? — удивилась её подруга, обратившись к Анатолию.
— Простите, что ввёл вас в заблуждение, мадам, — поклонился тот, — я и сам заблуждался!
— Зин, я тебе говорила, что странный он какой-то! И движения не те, и родинка… у моего клиента она вот тут! — Люба провела Олегу по шее пальцем.
— Ну что, идём в ресторан? — весело сказал Олег, воодушевлённый её приязнью.
— Идите, а мне что-то расхотелось, — нахмурилась Зина и развернувшись, пошла в сторону сквера.
— Ну что, я тоже пойду, пожалуй, — шмыгнул носом Анатолий, — Хорошего вечера!
Зина была обижена на Любу. Та повела себя, как собака на сене — вчера мужчина был ей не нужен, и вдруг «на тебе»! Повисла на Олеге, как бультерьер на медведе! А она тоже хороша! Так хотела верить в несбыточное, что не заметила подмены!
Зина бродила по скверу, потом вышла на набережную, затем снова вернулась к ресторану. Посмотрела сквозь панорамную витрину. Любы с Олегом внутри уже не было. «Наверное, решили продолжить вечер в более интимной обстановке», — подумала Зина, — «Быстро Любочка передумала».
Как всегда, мрачные мысли привели её в кондитерский магазин. «Сейчас куплю себе конфет килограмм. Шоколадных! Нет, килограмм, пожалуй, много…»
— Красавица, что желаешь? — прервал её размышления старик продавец, сверкнув глазами из под густых бровей, — только сегодня завезли свежий, вкусный, как поцелуй любимой, лукум! Уже почти всё разобрали… и название такое «Моя любовь»! — он сложил пальцы щепоткой и причмокнул.
— Ну что ж… взвесьте «Любви», грамм двести, на пробу.
— Не пожалеешь, клянусь! — продавец с первого раза насыпал ровно двести грамм в пакет и сняв его с весов, протянул Зине, — Возьми, красавица, тебе бесплатно!
— Нет, спасибо, я заплачу. Сколько с меня?
— Возьми. Хочется увидеть твою улыбку, — настаивал старик, окинув влажным взглядом её фигуру.
— Ну, спасибо, — улыбнулась она впервые за вечер.
— И мне «Любви» грамм триста, заверните! — вдруг раздался знакомый голос за спиной. Она, вздрогнув всем телом, обернулась.
— Вы? Что вы тут делаете, Олег? — прошептала она.
— Увидел вас, и пошёл за вами, — так же шепнул он.
— Зачем?
— Люба сказала мне, что я вам нравлюсь. Это правда?
— Вот, ваши триста грамм! С вас четыреста рублей! — плохо скрывая раздражение, напомнил о себе продавец.
— Как? За триста грамм?
— Почему за триста? За пятьсот, — сладко улыбнулся старик, кивнув на Зину.
Та полезла было в сумку, но Олег её остановил.
— Всё хорошо, я заплачу.
Расплатившись, он предложил Зине руку и они вышли из магазина.
— Хотите, пойдём куда-нибудь? — спросил он, — в кино, хотите?
— Нет, — мотнула она головой, — давайте лучше пойдём в городской сквер, там хорошо.
Они шли, шурша листвой и молчали.
— Простите моего брата, он у меня это… кавээнщик ещё тот! — первым прервал молчание Олег, — но я рад, что так получилось.
— Что, серьёзно кавээнщик? И почему рады? И что значил его номер с цветами? Я, если честно, ничего не поняла.
— Просто он решил мне помочь, но всё напутал! А я рад, почему и сам не знаю!
— А что вы с Любой… ну, в общем, почему ваш вечер не удался?
— Наверное для того, чтобы он удался с вами. Пообщавшись с Любой, я понял… что она не та, кого я ищу.
— Почему вы же вы решили, что я та? — удивилась Зина, и остановилась. Ей важно было видеть глаза Олега.
— Потому что мой брат, в отличие от меня, никогда не ошибается, — просто ответил он.
В соседних кустах что-то зашуршало, и оттуда, с виноватым видом вышел Анатолий Иванович.
— Я тронут! — смахнул он слезу, — наконец-то меня оценили!
— Толя, ты что? Следил за нами?! — возмутился Олег, но Зина взяла его за руку и умоляюще посмотрела.
— Да я просто ключи взять забыл! — оправдывался Анатолий Иванович, — пришлось вернуться! Еле вас разыскал, между прочим!
— Ключи забыл! Ну, ты даёшь! — Олег, смягчившись, дал ему ключи, — давай, увидимся дома!
И они с Зиной пошли, шурша листьями, дальше.
Анатолий, проводил их взглядом, удовлетворённо кивнул и поспешил к дому, звонить своей «представительной» супруге, которую очень любил.
