— У вас тут ремонт, что ли? — Антонина Юрьевна зашла в квартиру сына и едва удержалась от того, чтобы не поморщиться.
Максим, высокий, сутулый, в поношенной футболке с затёртым логотипом какой-то видеоигры, почесал затылок и широко улыбнулся.
— Почти. У нас тут творческий беспорядок. Зато всегда знаем, что и где лежит.
Антонина обвела взглядом прихожую. Обувь вперемешку: кеды, сапоги, какие-то ботинки с грязной подошвой и сбитым носком. Под несколькими парами — уже засохшие лужи грязи. Куртки были навалены на столике одной кучей.
— А я думала, хоть раз уберётесь перед моим приходом, — медленно сказала она, прищурившись. — Я же за неделю предупредила.
— Мам, ты же знаешь, мы не… — сын хотел сказать, что они не устраивают культ чистоты, но осёкся. — Ну, не заморачиваемся. Нам так удобнее. Проходи. Чай поставить?
На кухне было не лучше. В раковине громоздилась башня из тарелок и сковородок. Стол был усеян крошками и липкими пятнами. На подоконнике лежали отвёртки и пульт от телевизора. Чашки на столе когда-то были белыми внутри. Когда-то.
— А где твоя, кстати? — спросила Антонина, наливая себе воды из-под крана и молча выливая её обратно.
Стакан был весь в отпечатках. Проще потерпеть до дома.
Из дальней комнаты донёсся голос:
— Здравствуйте, Антонина Юрьевна! Сейчас матч досмотрю, а потом загляну к вам!
Антонина опустила плечи и тяжело вздохнула. Не такой судьбы она желала сыну.
— Не жена, а квартирант. Хотя нет, обычные квартиранты хотя бы вежливые.
Максим включил плиту и начал рыться в ящике с пакетиками чая. Он не терял своей доброжелательности, но выглядел как дворняжка, которая привычно ожидает пинков и ругани.
— Мам, она просто… ну, не как ты. У нас с ней так принято. Мы оба работаем, оба устаём. Нам комфортно, серьёзно. У нас равные условия. Просто мы не драим дом сутками, а отдыхаем после работы.
Антонина присела за стол, стряхнув с него крошки салфеткой. Она машинально взялась поправлять скатерть.
— А мне кажется, тебе просто плевать, где и как ты живёшь. Вот раньше все женщины хоть как-то старались для дома. Хотя бы напоказ. Это же про уважение к супругу, к семье.
Она вспомнила, как готовилась к свадьбе Максима. Как надеялась, что с появлением Оксаны в доме сына поселятся уют и порядок. Свекровь мечтала о чистоте, запахе выпечки, пледах на диванах, свечках в ванной.
Реальность и ожидание разошлись. Вместо красивой картинки Антонина получила пыль, грязные чашки и сваленную в кучу одежду.
И Оксану. Полную, с короткой стрижкой, с манерами мальчишки с соседнего двора. Она шутила как солдафон, постоянно ходила в спортивных костюмах и искренне не понимала, почему нельзя сидеть за столом в разных носках. «Вы ж свои», — удивлялась она, когда свекровь делала ей замечания.
— Она не просто не хозяйка, Макс. Она даже не старается. И себя тоже запустила. У вас бардак. Из холодильника воняет. Вечно еду заказываете. Это нормально?
Максим скривился так, будто у него болела голова.
— Ну… вчера у нас был тяжёлый день. Я код писал до двух ночи, она тоже сначала в техподе смену оттарабанила, потом мне помогала. Мы так живём. Нам обоим не нужно, чтобы кто-то пылинки с полок сдувал.
Антонина поджала губы. Она знала, что пытаться продавить своё мнение бесполезно. Чем больше говоришь — тем больше он отдаляется. Вот её племянник Витя — прекрасный семьянин. И жену выбрал хозяйственную: в доме всегда первое, второе и компот. А её Макс — как чужой. Будто на помойке рос и чистоты в жизни не видел.
Когда Оксана наконец появилась на кухне, в затёртом бордовом костюме и с пустой пачкой чипсов в руке, Антонина сдержанно кивнула ей. Та махнула в ответ, выбросила мусор и снова исчезла в комнате.
Повисла неловкая пауза.
— Мам, давай я тебя до дома потом подвезу, хорошо? — тихо предложил Максим. — Сейчас как раз матч закончится и…
Его фразу можно было перевести как «мама, тебе пора домой, но мне пока некогда».
— Нет. Я сама. Свежим воздухом подышу, хоть от вашего амбре отойду.
Она ушла. Гордая, с прямой спиной, с фырканьем. Но уже на улице — немного ссутулилась, опустила плечи и позвонила мужу.
— Лёва… ну ты был прав. Я опять полезла, а надо было сразу смириться. Только смотреть на это невозможно. Не семья, а чёрт-те что. Она ему не жена, а друг. Но пусть. Пусть будет по их. Только когда поймёт, что ошибся, пусть не приходит жаловаться. Я умываю руки.
Антонина прекрасно знала, что всё повторится. Она снова влезет. Только не сегодня и не завтра.
Странности Оксаны подмечала не только свекровь.
— Пирог магазинный, но нормальный, — с порога предупредила невестка, протягивая пакет с коробкой.
— Ага… Спасибо, — кивнула свекровь и сразу же понесла гостинец на кухню, даже не позаботившись о гостье.
Про себя Антонина отметила, что та пришла не с пустыми руками. Ну, уже успех. Но лучше бы хоть раз сама испекла, как нормальная женщина.
Квартира Антонины была битком набита: здесь уже собрались сестра Валентина с мужем, племянница Ирина, пара дальних родственников, которых обычно видели только на похоронах и юбилеях. Мужчины привычно столпились у телевизора в гостиной, женщины — у кухонного стола. Всё как всегда.
Оксана вошла, поздоровалась нейтрально, без излишней любезности. Села ближе к окну, где ещё оставалось свободное место, но не предложила помощь с готовкой. На её правом плече болтался рюкзак. Она носила его везде, будто была готова в любой момент сорваться и уехать. Даже с семейного ужина.
Антонина резала огурцы, делая вид, будто ничего не замечает, но замечала всё. Туника у Оксаны снова бесформенная, с каким-то нелепым мультяшным героем. Волосы — чистые, но растрёпанные, без следа укладки. Ногти без лака.
Женщины обсуждали новое пальто племянницы, скидки в гипермаркете, потом перешли на здоровье и рецепты. И тут, как-то между делом, Ирина спросила:
— А вы с Максимом ещё не обсуждали детей?
— Да я как-то не очень хочу, — спокойно сказала Оксана.
На секунду повисла тишина. Кто-то кашлянул. Валентина быстро сменила тему, Антонина закусила губу. В её голове это прозвучало как плевок в лицо. В их семье дети — это святое. Антонина и представить себе не могла, что может остаться без внуков.
Вскоре Оксана мягко перетекла в мужскую компанию. Сначала она вклинилась в разговор о машинах. Спорила о сцеплении при торможении, давала советы о моторном масле. Потом перешла на новые темы: попыталась поговорить о компьютерах и играх, посетовала на видеокарту.
Большинство присутствующих не разделяли её интересов. Мужчины начали переглядываться. Кто-то зевнул, кто-то ушёл за добавкой. Максим сидел рядом и пытался поддержать разговор, но безуспешно.
В итоге Оксана отступила к одинокому креслу в углу, устроилась в нём и стала пить чай. Без особого вовлечения в происходящее, но и без обиды. Она просто сидела, как в зале ожидания между поездами.
Антонина наблюдала за ней украдкой и злилась ещё больше. Не за то, что Оксана сидела одна, а за то, что ей — нормально, хотя остальным явно было неудобно.
Максим и Оксана уходили последними. Невестка отправилась вниз, в машину. Максим же задержался: мать нагружала его судочками с едой.
— Знаешь, в следующий раз лучше приходи один, — тихо шепнула Антонина.
— А что не так-то? — удивился Максим.
— А ты сам не понял? Твоя жена сегодня всем мешала. Она совсем не умеет поддержать разговор. Мне было неловко. Вообще не понимаю, как ты с ней живёшь.
Максим лишь пожал плечами.
— Мам, она и не обязана вам нравиться. Главное, что мне с ней хорошо.
Прошёл месяц. Было уже начало ноября: серого, с туманом и вечным дождём. Антонина с мужем возвращались с дачи после закрытия сезона. Машина была набита банками, мешками с яблоками и морковью. Она ехала медленно, захлёбываясь.
Уже через пару минут захлёбывания прекратились: мотор захрипел, заглох, и машина затихла на обочине трассы. До города оставалось километров двадцать. Связь ловило через раз. Муж хотел заглянуть под капот, но оступился, подвернул ногу и теперь сидел, ругаясь сквозь зубы.
— Не упирайся, Лёва, — вздохнула Антонина, понимая, что это не пройдёт само. — Давай Максиму позвоним. Так будет проще.
Тот был на совещании и попросил немного подождать. Свёкрам перезвонила уже Оксана.
— Сейчас доеду. Трос есть, на всякий случай прихвачу канистру.
Через сорок минут машина Оксаны притормозила рядом. Она действовала без лишних слов: вышла, откинула капот их старого «Рено», глянула, задумчиво кивнула и взялась за трос.
— Багаж будем вытаскивать или тащить с ним? — только и спросила она.
— Да уж дотащи, — буркнул свёкор, явно раздосадованный всей этой ситуацией.
Антонина хотела было сказать что-то язвительное, но вдруг увидела, как Оксана ловко закрепляет трос, проверяет коробку передач и ключ, затем уверенно садится за руль и тянет их вперёд. Свекровь прикусила язык.
Вскоре они были уже дома, хотя Оксана настаивала на травмпункте. Сошлись на том, что вечером Максим поможет перетянуть мешки, а завтра невестка подбросит их до сто.
На следующее утро свёкор проснулся от трaурного крика Антонины.
— Всё! Он умeр!
Сначала он подумал, что это о коте. Потом понял: речь о компьютере. Стареньком, но хранящем семейные истории. Там были фотографии со свадьбы сына, видео с дачи, документы по рабочим проектам. Многое — в одном экземпляре.
— Не включается. Экран чёрный. Только пищит, — голос женщины дрожал, как у школьника перед ЕГЭ.
Антонина не знала, что делать в таких ситуациях, поэтому обратилась к сыну.
— Макс, может, подъедешь или поделишься контактом мастера какого-нибудь? Нам и починить, и вытащить документы нужно. Причём как можно быстрее.
— Отдайте Оксане. Если что-то можно достать — она достанет. Ну, и прикинет, что там не так. Может, ремонт дешевле выйдет.
Вечером Оксана забрала компьютер. От чая отказалась: сослалась на нехватку времени. Уже на следующий день она привезла флешку.
— Этот диск почти умер, но признаки жизни подаёт. Пока. Папки я проименовала, чтобы вам было проще. У нас лежал старенький винт, вставила его. Может, работать будет не так шустро, но хоть как-то, — Оксана развела руками. — Если захотите — помогу выбрать новый диск.
Антонина взяла флешку с недоверием, внимательно присматриваясь к невестке. Та стала чуть поживее, оказавшись в своей стихии. Даже позавтракала с ними и попутно помогла заново установить антивирус и браузер.
Когда Оксана уехала, Антонина посмотрела на мужа и вздохнула.
— Знаешь, она, конечно, странная. Но на выручку приходит без вопросов. Может, и правда в ней что-то есть.
— А ты всё спрашивала, что Макс в ней нашёл, — муж улыбнулся ей. — Слушай, у каждого свои таланты.
Последним штрихом стало сообщение сыну. Антонина долго писала его, потом стирала, снова набирала. В итоге вышло так: «Максим, передай Оксане, что она молодец. Только не говори, что это я сказала». Робкое, но признание, которое стало первым шагом на пути к принятию.
