Ирина Николаевна Новый год не любила. Для бухгалтера это не лучшее время. Вечно возникает необходимость освоить целевое финансирование в каких-нибудь титанических объемах 30 декабря после обеда. Вот просто закон природы какой-то есть, чтобы его каждый год так выделять! Ну, кто сталкивался, тот знает.
Переход из государственной структуры в частную ничего не решил. Там были немного другие предновогодние проблемы, но в не меньшем числе.
И дома праздничное настроение терялось за хлопотами. Нет, муж и сын с дочерью не сбрасывали все дела исключительно на нее – занимались и уборкой, и украшением елки, и за покупками бегали. Но все равно: какое у тебя будет настроение к полуночи, если последний раз по работе тебе позвонили примерно в 16-00, а у тебя еще и то, и это не сделано?
Причем ситуация как-то не менялась десятилетиями. Ну ладно, когда Васька с Леной маленькие были! Но сейчас у детей давно свои семьи, они живут отдельно, а она по-прежнему садится за новогодний стол загнанная, и муж Толя смотрит на нее с жалостью и легким осуждением. Как так получается?
В некотором смысле Ирине Николаевне повезло – она аккурат успела оформить пенсию в пятьдесят пять лет, буквально перед самым носом у пресловутой пенсионной реформы! Но на работе ее сразу начали уговаривать: «Ирина Николаевна, но вы же нас не бросите? Останьтесь еще хоть на год!».
Потом ее уговорили еще на год. Потом еще на один: «Как же мы тут без вас?» И вот теперь Ирине Николаевне было уже пятьдесят девять, а она все работала.
Не сказать, что это было легко. Всяких отчетов и справок ныне развелось – кошмар просто! Или возьмем компьютеры эти, на которых все помешались. Да она иной раз на счетах способна быстрее и точнее все подсчитать, чем программы эти мудреные! Но начальству подавай программу…
Хотя она справлялась. Научилась управляться с компьютером, своевременно знакомилась с новыми бланками и формами, знала все новые нюансы законодательства. И видела и существенные плюсы в том, чтобы продолжать работать.
В первую очередь деньги, конечно. На пенсию не разгуляешься, а хочется и детям помочь. Может, Лена наконец сподобится ребенка родить. Да и Ваське на его двоих охламонов немало нужно.
Затем дисциплина. Для самой себя. Говорят же знающие люди, что женщины себя сразу запускают, старушками становятся, как на пенсию выходят. А тут поневоле и макияж делаешь, и прическу, и гардероб стараешься обновлять.
И наконец, ей нравилось отношение коллег. На работе ее ценили. Ну да, во многом это было связано с безалаберностью современной молодежи. Понабирали девочек, они только компьютер этот самый включать умеют и кофе пить. А с остальным – «Ириночка Николаевна, спасите-помогите! Мы не понимаем, что тут и как! Ой спасибо вам, что бы мы без вас делали!».
Но кто бы за что бы тебя ни хвалил и ни благодарил, все равно самооценка растет. Дома-то ты для всех нечто само собой разумеющееся, и дела твои многочисленные тоже. Никто и не заметит, не то что «спасибо» сказать.
И вот нынче Ирина Николаевна решила воспользоваться преимуществами работы еще в одном смысле – подправить свое отношение к Новому году и получить удовольствие от корпоратива. Его, как это часто бывает, едва не в середине декабря устроить решили. И она самой себе сказала: вперед!
Раньше ей сперва все что-то мешало ходить на эти празднества, а потом как-то неудобно было. Но теперь она решила: неудобно спать на потолке, одеяло падает! А немного веселья она заработала честно! В конце концов, в каком это законе написано, что развлекаться только в семейном кругу надо?
***
Муж Толя отнесся к ее решению совершенно спокойно. Он вообще был такой, невозмутимый – а каким еще врачу-неврологу быть? Идешь – иди. Когда не ходила, его это тоже не беспокоило.
Она сбегала в парикмахерскую, обновила стрижку. Достала из шкафа черное платье из дорогущего плотного шелка, и с удовлетворением убедилась, что влезает в него без проблем. Уложила волосы плойкой, с особым тщанием сделала макияж. Жемчужные бусы надела длинные, почти по Шанель. Парадные туфли на каблучке были малость тесноваты, но это кожа, растянутся. Посмотрелась в зеркало – ну, не юная прелестница, но вполне себе ничего. Для своих лет видная даже.
Корпоратив проводили в ресторане, специально весь зал арендовала фирма. Ирина Николаевна степенно сдала пальто в гардероб, поправила перед зеркалом прическу и платье и вошла в зал.
Вскоре она, слегка раскрасневшись от удовольствия, уже выслушивала целую лавину комплиментов! Ириночка Николаевна сегодня просто королева! Надо же, какие жемчужины у нас в бухгалтерии скрываются! Уймитесь, человек выглядит соответственно своей сути, а Ириночка Николаевна у нас чистое золото!
И она правда чувствовала себя отлично, особенно на фоне молодежи, выглядящей по нынешней моде разгильдяйски и неухоженно. На праздник некоторые явились в кедах, в джинсах… Зачем, спрашивается, симпатичные девочки так себя уродуют? Ну вот пусть хоть на ее примере поучатся, как надо!
Туфли быстро растянулись и стали удобны. Ирина Николаевна с удовольствием выпила бокал шампанского, попробовала разнообразные заковыристые закуски (ничего особенного, между нами говоря, но красиво!) и даже решилась разок станцевать с роскошным заведующим отделом снабжения, которому было ни днем не больше сорока. В общем, план насчет повеселиться исправно выполнялся, и ей даже подумалось, что не зря большинство людей Новый год обожают. Есть-таки в нем что-то!
Время шло, и наконец Ирина Николаевна почувствовала необходимость побывать в дамской комнате. Дело житейское.
Она закрылась в кабинке, и тут обнаружила, что у нее появилась «стрелка» на колготках! Покамест крошечная, но любая женщина знает, сколь быстро такая малость перерастает во вселенскую катастрофу.
Ирина Николаевна была стреляный воробей, подлый нрав колготок знала отлично. И меры приняла – в сумочке у нее лежали целых две запасные пары, новехонькие, в упаковке. Переодеваться в туалетной кабинке не очень удобно, это да, но возможно. И она приступила к делу.
Открылась входная дверь; в дамскую комнату, хихикая, вошла компания молодых девиц. Говорили они, не стесняясь, и Ирина Николаевна сразу услышала:
– … и теперь Валик из снабжения (это был тот самый, роскошный) будет отмечать Новый год за Пашкины средства! И Пашка сам виноват: я ему говорила, что баба Ира с Валиком танцевать не то что пойдет – вприпрыжку поскачет!
Компания грохнула смехом, Ирина Николаевна в своей кабинке замерла.
– Жаль, что она раньше на корпоративы не ходила, мы много потеряли! Насколько же веселее все сегодня, когда можно на нее любоваться! – судя по голосу, это была Полина, одна из тех девочек, которые вечно голосили «Ириночка Николаевна, спасайте!».
– Не говори! – поддержала еще какая-то девица, опознать которую у Ирины Николаевны не получилось. – Она бусы эти в музее стащила?
– А платье-то! Мода 1900 года!
– Вы еще про сумочку и туфли одного цвета не забудьте! Это мода какого сезона? 1970-го?
– И про сами туфли! Каблук-то такой когда носили и тонюсенькую подошву?
– Девчонки, перестаньте! Баба Ира прекрасная женщина, и нам повезло, что она у нас есть! На кого бы иначе мы спихивали всю самую противную работу? Только такие, нафталиновые, и соглашаются! Нам ее беречь надо, а то самим горбатиться придется! Вы этого хотите?
Компания закончила пудрить носы и шумно вывалилась прочь. А Ирина Николаевна осталась в кабинке в наполовину натянутых новых колготках.
Вот и вся ей цена. Она баба Ира, рабочий ишачок, которого можно грузить, сколько угодно – вывезет. А остальные в это время смогут жизни радоваться, получая деньги, по сути заработанные ею. Она красотка, наряженная по моде 1900 года, и танцуют с нею на пари.
***
Ей хватило сил для того, чтобы все же натянуть колготки и выйти из дамской комнаты твердым шагом. Ничего не видя перед собой, никого не слыша, она промчалась через зал, поспешно забрала из гардероба пальто, кое-как накинула и бросилась прочь из сверкающего огнями праздничного ресторана. Отскочила в тень, подальше от двери, дрожащими руками нашарила кое-как в сумке телефон:
– Толя! Пожалуйста, забери меня! Прямо сейчас! Срочно!
Муж примчался быстрее иной «скорой помощи». Ирина Николаевна молча забралась в машину. Толя внимательно ее оглядел, явно хотел сделать какое-то замечание, но вместо этого просто нажал на газ.
Они вырулили на проспект, когда он все же поинтересовался произошедшим. И тут Ирину Николаевну накрыла настоящая истерика.
Муж повернул машину к первому свободному парковочному месту, заглушил мотор и молча выслушал ее маловразумительные объяснения, перемежаемые истерическим смехом и плачем. А когда она немного выговорилась, поинтересовался почти сурово:
– По тому, что ты говоришь, выходит, что для тебя на этой твоей конторе и этих болтливых клушах свет клином сошелся. Позволь поэтому поинтересоваться: зачем в таком случае ты так отчаянно звала на помощь меня и ради чего я по твоему зову примчался, как оглашенный, в комнатных тапочках в декабре?
Ирина Николаевна была так поражена, что даже глянула с любопытством на Толины ноги. И впрямь – тапочки! Но что прикажете отвечать на такие вопросы?
– Я тебе когда еще говорил увольняться и наконец отдохнуть? Объясни вразумительно, почему ты не слушала меня, но слушала этих кур на работе? И чего ты после этого от них ожидала? Ира, ты вроде не дура! И ты что, серьезно полагала, что на этой работе тебя вот прям обожают? Тебя, а не твою готовность быть в любой бочке затычкой?
Ирина Николаевна была так поражена, что у нее даже истерика сама собой прекратилась. Растерянно уставившись на мужа, она забормотала:
– Так пенсии-то маловато будет, Толь… И Лене с Васей помочь хочется, да и не принято сейчас как-то дома сидеть еще в моем возрасте…
Муж с неожиданной злостью стукнул кулаком по рулю:
– На что тебе маловато? Золота-бриллиантов захотелось? А если нет – так, чай, хватит! Насчет же Ленки с Васькой, так Ленкин Федька зарабатывает больше, чем мы с тобой, вместе взятые! На кой им тысчонки твои жалкие? Что до Васьки, так ты его просто позоришь «помощью» своей! Взрослый мужик, работящий, глава семьи – и регулярно подачки от мамочки! А насчет того, что принято… У тебя сейчас истерика от того, что ныне очень даже принято! Сейчас, знаешь ли, полагают хорошим тоном обливать грязью тех, кто не лентяй и к тому же не одевается, как шут безмозглый!
Ирина Николаевна вообще перестала что-либо понимать:
– А что же тогда? Я, выходит, совсем бесполезная…
Анатолий повернулся к ней и сказал почти зловеще:
– А тебе в голову не приходило, что от тебя и без денег, и без работы польза может быть? Или ты уже разучилась саму себя оценивать иначе, как в категориях дебета-кредита?
– Да что ж я делать-то буду, если дома засяду?
– Да все, что и другие нормальные бабы! Пироги печь. Носки вязать. На лавочке сидеть. Цветы на даче выращивать. В санаторий поедешь кости греть. Или наконец на меня обратишь внимание! Смотри-ка, разоделась для этих ленивых малолеток из своей конторы! А почему ради меня не можешь? Почему бы тебе со мной не потанцевать, хоть дома в гостиной? Почему бы не пойти со мной в кино, как в молодости? Или наоборот – почему бы не вспомнить, что у тебя уже двое внуков и не поехать в гости к Ваське, чтобы наконец познакомиться с ними как следует? Или тебе для того, чтобы быть довольной собой, нужно обязательно пахать за десятерых и в оплату получать лживое «Ириночка Николаевна, бесценная вы наша!»?
Толя так похоже изобразил девиц из бухгалтерии, что Ирина Николаевна поневоле рассмеялась. А потом смутилась:
– Прости, Толь… Получается, впрямь я дура старая, не понимающая в свои-то годы, что по-настоящему дорого, а что нет. Знал бы ты, как я по нашим походам в кино соскучилась! И по Васеньке… Только почему-то мне казалось, что тебе это не нужно, и детям лучше деньгами живыми помочь…
Муж вздохнул и заявил деловито:
– Когда кажется – креститься советуют, но я, как невролог, другое порекомендую. Значит, так. Утром я договорюсь с Алексеем, и он выпишет тебе больничный до праздников. Он найдет, по какому поводу. И телефон выключи! Хоть отоспишься. А после праздников сразу напишешь на увольнение. Хватит с тебя! А если тебя так тянет Ваське помогать, так можешь летом его охламонов хоть ненадолго на дачу забирать, пусть Васька с Людой друг о друге вспомнят!
– Телефон-то зачем, вдруг Вася или Леночка звонить будут… – нерешительно оборонялась Ирина Николаевна, но Толя был непреклонен:
– Ты прекрасно знаешь, что звонить тебе будут исключительно эти твои, из конторы! А Васька или Лена в крайнем случае всегда могут позвонить мне! И я разберусь!
***
Впервые за многие годы Ирина Николаевна села за новогодний стол свежей и в отличном настроении. А все потому, что у нее было достаточно времени на все – и убрать, и меню составить, и приготовить. И, посылая Толю в магазин, она давала ему четкие, понятные инструкции, ничего не путая и не забывая. И ей не пришлось лететь из-за какого-нибудь ЧП на работу в середине дня 31 декабря.
Она нанесла легкий макияж, уложила плойкой волосы и надела то самое черное платье, признав его все же очень подходящим к ее фигуре, что бы там ни вещали безмозглые модницы, у которых молоко на губах не обсохло. Только вместо жемчуга приколола гранатовую брошку, подаренную Толей… в общем, много лет назад.
Муж внимательно осмотрел ее с ног до головы, крякнул – и полез в шкаф за рубашкой и галстуком.
Вася позвонил по видеосвязи довольно рано – перед самыми курантами связь всегда безнадежно сбоит:
– Мам! Ты просто королева! Выглядишь молодой и… довольной, что ли! Желаю тебе в новом году всегда такой быть!
Известие о ее предстоящем окончательном переходе в разряд пенсионерок сына очень обрадовало:
– Так это же прекрасно! Хватит уже тебе чужие деньги считать! А нашей семье их как-нибудь хватит. Меня ведь, мам, повысили! Конечно, не до гендиректора, но филиал я с нового года таки возглавляю! Так что теперь всегда смогу вам с папой помочь, если вдруг что!
– Я теперь жена большой шишки! – прокомментировал голос невестки где-то на заднем плане.
– И мам, можно, я свой шкурный интерес под шумок продвину? Если ты выходишь на пенсию, может, найдешь время и свяжешь мне свитер? Шикарный, как ты умеешь! Я ведь теперь нарядным быть должен, положение обязывает! И потом сама его к нам привезешь, а то иначе мы тебя и в гости не дождемся!
Лена позвонила позже, уже после курантов:
– Мам, у меня для тебя новость так новость! Федька меня уговорил! В общем, к лету у тебя будет еще внук. Или наконец внучка! Хотя я с трудом представляю, как буду справляться первое время, но вот решилась!
– Никаких проблем! – радостно заверила дочь Ирина Николаевна. – Я после праздников увольняюсь окончательно, и охотно приеду помочь тебе первое время! Надолго папу оставлять не хочется, но уж пару недель он потерпит. Я так рада, доченька! Давно пора! И Федю от меня поздравь, молодец он, что тебя на ребеночка уговорил!
Она положила трубку и посмотрела на мужа. Анатолий задумчиво щурил глаза. Затем он вдруг встал, выключил телевизор и включил музыкальный центр, купленный еще сыном в студенчестве. Но музыка зазвучала не та, что любил Вася (сплошной грохот и скрежет), а нормальная – классический вальс.
– Мадам, окажите честь! – Анатолий чинно поклонился и протянул руку. Ирина Николаевна улыбнулась и пошла с ним танцевать.
