Из кабинета директора послышалось:
— Сергей Николаевич, зайди, пожалуйста.
Не люблю, когда меня так начальник называет, ничего хорошего от такого зова ждать не приходится.
— Тут на соседней улице заказик нарисовался. Диван надо разобрать и отнести на помойку. Работы на полчаса. Четыреста рублей. Добычу по справедливости: сто — фирме, триста — тебе.
— А почему я?
— А кто? Ты же у нас на данном этапе инвалид.
Это да. В прошлый раз на гвоздь наступил, теперь прихрамываю. Пришлось согласиться и взять у шефа адрес и телефон.
Контора наша занимается всем. В смысле, оказывает услуги, лишь бы деньги платили. Законные, разумеется. Первоначально, это была курьерская компания, но теперь курьерство стало не актуальным, хотя курьерские услуги ещё оказываем. А так: погрузочно-разгрузочные работы, уборка квартир, офисов и с бабушкой посидеть или с ребёнком. Это основные услуги. Можем и собаку выгулять, предпочтительно чихуа-хуа, а кавказскую овчарку — нежелательно.
На адресе я сразу сказал:
— На четыреста рублей договаривались? Всё правильно?
Заказчик, такой противный старикашка, сразу заскрипел:
— Молодой человек, ну какие четыреста рублей? Третий этаж, до помойки — два шага.
— До вашей помойки нельзя, надо до строительного контейнера, а он в соседнем дворе.
— Всё равно, это недалеко.
— И сколько же вы готовы заплатить?
— Триста.
— Ну, знаете… С вас и так берут по минимуму, и только потому, что вы недалеко от конторы находитесь. Звоните директору, вы с ним договаривались, пусть он приходит и тащит ваш диван за триста рублей.
— Я не буду звонить, звоните вы.
— У нас так не принято. А вдруг я начальника обману? Скажу ему, что работу сделал за триста, а с вас возьму четыреста. Сами звоните.
— Нет, я не хочу.
— А что вы хотите?
— За триста рублей.
— Слушайте, наймите узбеков, они вам, может быть за сто сделают.
— Узбекам я не доверяю.
— Напрасно, тоже люди. А почему?
— Возьмут деньги, а работу не сделают.
— Наговариваете вы на них. Ну, что делать будем?
— Ладно, за четыреста.
Стащить диван с третьего этажа на первый и вытащить из подъезда оказалось не так трудно, справился, почти его не разбирая. Поднялся на третий этаж за оплатой. Позвонил. Дверь приоткрылась, оттуда вылетела зелёно-жёлтая бумажка, и дверь плотно закрылась.
Я проследил за полётом бумажки, она легла на подъездную плитку вверх картинкой «Памятник затопленным кораблям». И, по-моему, бумажка валялась в гордом одиночестве, а их, по моим расчётам, должно быть, как минимум две. Я поднял её: да, действительно, одна. Двести рублей. Шеф, конечно, эти двести рублей мне отдаст, но обидно: такого орла и мелкой дробью. Я долго давил на кнопку дверного звонка, потом колотил в дверь, затем звонил по телефону. Эффекта — ноль.
Поэтому мигранты и берут плату вперёд. Мудрые люди.
Я вышел из подъезда в расстроенных чувствах. Диван стоял там, где я его оставил — у входной двери. Ну и пусть стоит! Кому надо, доволокут до помойки. Я с досады ударил ногой по его торцу. Диван с жалобным скрипом разложился и перекрыл окончательно подход к подъезду. Ругаясь про себя матерными словами, я поднял диванную половинку. Под ней лежала книга, не новая, но в хорошем состоянии. Я поднял её, перевернул: Ф.М. Достоевский «Идиот». Ну, да, а кто я ещё? Предоплату надо вперёд брать, видел же, что клиент ломается и не очень намерен платить. Как только услуга оказана, она уже ничего не стоит.
Что же, пусть это будет небольшая компенсация за мой нелёгкий труд, хотя я бы предпочёл деньги. Я вертел книгу в руках, размышляя, как бы её превратить в наличные. Но, кроме как отнести её абсолютно безвозмездно в ближайшую библиотеку, ничего в голову не приходило. «Хорошо, — подумал я, — прочитаю на досуге про князя Мышкина, давно хотел узнать, почему он идиот».
Изогнул и пролистал зачем-то страницы, мелькнуло что-то оранжевое. Или показалось? Закладка, наверное. Полистал помедленнее. Интересно же на какой странице человек остановился, читая эту книгу. Вот она! Сразу же бросился в глаза памятник Муравьёву-Амурскому. Пять тысяч. Наверное, «билет банка приколов». На обратной стороне мост через Амур. Нет, настоящие. На душе стало радостно. «Ну ты же знаешь, чьи это деньги?» — спросила совесть. «Он не откроет», — ответил разум.
Я решил подняться на третий этаж для очистки совести. Честно долго звонил в дверь. Не открыл. Тогда можно считать, что я честно заработал эти деньги непосильным трудом. И кто из нас идиот — вопрос спорный. А диван надо донести до строительного контейнера, а то нехорошо как-то: стоит перед подъездом, проходу мешает. А контейнер за домом, где «Пятёрочка».
А в ней, кстати, автомат Сбера, положу на карту эти пять тысяч, заодно и проверю, а то вдруг они фальшивые.
Автомат Сбера безропотно принял пятитысячную купюру, пополнив тем самым мою карту, и я пошёл в контору с чувством хорошо выполненной работы.
Проходя мимо городской библиотеки, я заглянул туда.
— Девушка, — весело обратился я, судя по всему, к работнику библиотеки, которая сидела за столом и что-то писала, — я хотел бы библиотеке книгу подарить.
— Полки с книгами сзади вас, — сказала девушка, не поднимая головы, — поставьте туда.
Я оглянулся. Передо мной стоял светло-жёлтый шкаф с книгами. Я поставил «Идиота» туда и вышел из библиотеки.
А про князя Мышкина, в конце концов, можно и в электронном виде почитать, если захочется.
