— Ты хоть понимаешь, что натворила? — голос Натальи звенел от злости.
Анна стояла посреди комнаты, стискивая пальцы так сильно, что побелели костяшки.
— Наташа, я…
— Ты опозорила всю семью! — перебила сестра, вскинув руки. — Разрушила брак! Да кто тебя теперь возьмёт, с ребёнком на руках? Кому ты нужна?
Анна сжала губы и отвернулась.
— Я больше не могла так жить.
— Все терпят, а ты что, особенная?! — Наталья презрительно посмотрела на неё, затем перевела взгляд на мать, ожидая поддержки.
— В нашей семье так не делается, — с нажимом произнесла Елизавета Сергеевна, сложив руки на груди. — Рaзвестись… Пoзорище.
Анна с трудом сдерживала слёзы. Она знала, что именно так всё и будет. Но почему было так больно?
…Семья, в которой выросла Анна, выглядела вполне благополучной. Отец, мать, две дочери. Классическая картина. Но за этой витриной скрывалась реальность, о которой не принято было говорить на людях.
Отец держал всех в стрaхе. В его мире мужчина был хозяином, а женщина — безмолвной тенью, прислугой при нём. Его голос звучал громче всех, его слово было законом. Он мог унижать жену, мог неделями игнорировать детей, но стоило ему сделать что-то хорошее — и мать сразу забывала всё плохое.
— Он нас обеспечивает, — повторяла она раз за разом.
Анна и её сестра росли в атмосфере тотального контроля. Отец внушал, что они ничего не добьются.
— Бестoлочи! — говорил он. — Все в свою мать пошли, никчёмные. Кто вас замуж возьмёт таких?
В итоге Наталья вышла замуж первой, стремясь сбежать из родительского дома. Она выбрала себе мужа, который оказался точной копией отца. Он бил её, унижал, но она не уходила.
— Ну не всегда же он такой, — тихо бормотала она, когда приходила к матери с синяками.
— Просто так никто никого не бьёт, — вздыхала мать, качая головой. — Значит, ты его довела.
Анна слышала и видела это с детства. И всё равно думала, что у неё всё будет иначе.
Она ошиблась.
…Алексей никогда не поднимал на неё руку. Ему это было не нужно. Слова — его самое сильное оружие. Они звучали ровно, без крика, без эмоций. Холодные, расчётливые, бьющие точно в цель.
«Ты опять выглядишь, как замученная наседка. Смотришь на себя в зеркало вообще?»
«Ты что, совсем глупая? Элементарные вещи не можешь понять?»
«Молчи, когда мужчины разговаривают. Ну почему ты не можешь запомнить?»
При посторонних он мог насмешливо извиниться перед друзьями за то, что ему досталась «жена без мозгов», или бросить какую-нибудь едкую фразу.
— Я её, конечно, люблю, но…
Но она готовит так себе.
Но она совершенно не умеет одеваться.
Но она ведёт себя так, что ему стыдно.
Его «но» были бесконечными. Анна привыкла. Она верила. Алексей внушил ей, что без него она ничего не сможет. Точно так же, как когда-то внушил отец.
Когда она забеременела, он изменился. Словно что-то переключилось. Стал внимательным, заботливым, интересовался её самочувствием, даже делал массаж, когда болела спина.
И тогда Анна подумала: «Вот оно! Любовь! Просто раньше я была недостаточно хороша. Теперь всё будет иначе».
Только вот после родов всё вернулось на круги своя. Теперь он обвинял её не только в том, что она плохая жена.
— Посмотри, как ты с ребёнком обращаешься! Она плачет, а ты носишься, как ненормальная! Только хуже делаешь!
Анна не спала ночами, укачивала дочь, готовила, убиралась, но этого всегда было мало.
— Ты бесполезная. Даже кошки лучше справляются.
Сначала она пыталась возражать. Потом перестала. Зачем? Всё равно Алексей всегда прав.
Так она думала. Но однажды появился человек, который разрушил этот стрaшный мир.
Анна впервые увидела Ольгу, когда та пришла к ним в гости. Высокая, уверенная, со спокойной улыбкой.
— Хотела познакомиться с новой родственницей, — сказала она, протягивая коробку с гостинцем.
Анна подготовилась к этому визиту. За день до встречи убралась до блеска, приготовила вкусное угощение, выбрала самую приличную одежду, хотя в зеркале всё равно видела уставшую женщину с тёмными кругами под глазами.
Алексей сегодня был особенно язвителен.
— Прости, Оль, — усмехнулся он, сидя за столом. — У меня жена хозяйка так себе. Сколько раз говорил: приводи себя и дом в порядок. А ей хоть кол на голове теши.
Анна вжалась в стул, опустив глаза. Ольга не улыбнулась, не поддержала шутку. Она просто внимательно смотрела. После ухода сестры муж устроил скандал.
— Как можно было так опозорить меня?! — он вышагивал по кухне, не давал ей уйти в комнату. — Дом не убран, ты выглядишь, как… как чёрт знает что!
Анна не спорила. Она всегда виновата.
Через два дня Ольга неожиданно вновь пришла в гости, пока Алексея не было дома. Анна открыла дверь и удивлённо замерла.
— Нам нужно поговорить, — сказала золовка и, не дожидаясь приглашения, вошла внутрь.
Они сидели на кухне. Ольга долго молчала и смотрела, как Анна перебирает пальцами край халата.
— Ты понимаешь, что это ненормально?
Анна вскинула глаза.
— Что?
— Ваши отношения.
— Но так все живут…
Ольга покачала головой.
— Нет. Так живут только в aду.
Анна сглотнула.
— Алексей тебя ломает. Он самоутверждается за твой счёт. Всегда так делал. И со мной пытался.
— Он просто вспыльчивый…
— Он тебя уничтожает. А сам — цветёт и пахнет.
Слова прозвучали так резко, что у Анны пересохло в горле.
— Что мне делать? — еле слышно прошептала она, желая уцепиться за Ольгу, как за спасительную соломинку.
Золовка достала из сумки листок, написала номер телефона.
— Это хороший психoлог. Позвони. Будут нужны деньги — обращайся. Либо учись давать ему отпор, либо уходи.
Анна взяла бумажку.
Однажды после очередного скандала с Алексеем она набрала номер.
Прошло полгода. Полгода терaпии. Полгода боли, осознания, стрaхов и надежд. Пару раз хотелось сорваться, перестать ходить к психoлогу, но Ольга поддерживала, настаивала. Иногда даже звала в гости в соседний город на несколько дней, чтобы невестка могла отвлечься. Разумеется, с дочерью.
Анна начала видеть свою жизнь иначе. Она больше не смотрела на Алексея глазами той запуганной женщины. Теперь она понимала, что вся его «забота» и «любовь» — ядовитая манипуляция. Что каждое его слово, каждая реплика, каждое оскорбление — звенья одной цепи, которую он крепко держал в руках, пытаясь опутать её.
Она потихоньку откладывала деньги. И вот однажды Анна вдруг осознала: всё. Дальше так жить нельзя.
Алексей был на работе. Она встала, прошла в комнату дочери. Девочка мирно спала, не зная, какие перемены ждут их впереди. Анна провела рукой по её мягким волосам. «Ради неё», — эта мысль придавала сил.
Она собрала вещи так быстро, словно боялась передумать. Через два часа Ольга помогала ей загружать чемоданы в машину.
— Готова? — спросила она, глядя на неё с той самой уверенной улыбкой, которая однажды вселила в Анну надежду.
— Да.
— Ты молодец.
Ольга села за руль, и машина тронулась с места.
Когда мать и сестра узнали, что она ушла, разразился скандал.
— Какой стыд! — кричала мать, прижимая ко лбу ладонь.
— В нашей семье никто так себя не вёл! — подхватила Наталья, глядя на сестру с отвращением.
Анна стояла у порога. Их голоса больше не пугали её. Она слушала их так, словно это был телевизор на заднем фоне.
— Рaзвод — это клеймo! Одна теперь всю жизнь будешь! Ты что, не понимаешь?
— Понимаю.
— Так вернись к мужу и хватит этот цирк устраивать!
— Нет.
Наступила тишина. Такого ответа они не ожидали.
— Значит, всё. — мать скрестила руки на груди. — Либо ты возвращаешься к мужу, либо ты мне больше не дочь. Не хочу краснеть за тебя.
Анна сделала глубокий вдох.
— Как скажешь, — произнесла она ровным голосом.
Отныне её семьёй была лишь её дочь. И, быть может, Ольга, которая вытащила её из этой бездны.
— Поехали со мной, — предложила та спустя пару дней.
Они сидели на кухне, пили чай. Было тихо, за окном моросил дождь.
— Куда?
— Ко мне. Я помогу тебе, пока не встанешь на ноги. Всё покажу, расскажу. Могу и с малышкой по возможности посидеть, если понадобится. Работы там не меньше, чем здесь. Зато жить сможете у меня, без аренды.
Анна задумчиво провела пальцами по чашке. Соседний город казался почти другой реальностью.
— Это далеко.
— Не так уж и далеко. Ты начнёшь с чистого листа.
Анна смотрела в окно, не отвечая.
— О чём думаешь? — мягко спросила Ольга.
Анна посмотрела на дочь. Девочка сидела на полу, укладывая плюшевого зайца в кроватку. Она ещё ничего не понимала. Но однажды поймёт. «Что я скажу ей, когда она вырастет? Что я могла что-то изменить, но испугалась?» — задумалась Анна.
Она подняла взгляд.
— Поехали.
Через два дня сумки были собраны, билеты куплены.
— Мы справимся, — сказала Ольга, когда поезд тронулся.
Через окно Анна наблюдала за тем, как вдали исчезает город, который был её тюрьмoй. Теперь дышалось гораздо свободнее.
— Я знаю.
Она больше не боялась. Впереди была неизвестность, но теперь она знала, что она не никчёмная, что она сможет справиться. Ради себя. Ради дочери.
Ради того, чтобы дочь росла свободной, никогда не считала себя неполноценной и никого не боялась.
