Софья Сергеевна любила дачу, здесь им с мужем хорошо, здесь они отдыхают от трудового года. По возрасту оба приближаются к золотому юбилею, и имеют для жизни почти всё. Квартира в городе с обстановкой, дача за городом, где можно жить почти круглогодично, но приезжают в основном летом. Машины нет. В 1978 году собственный транспорт был далеко не у всех. Но это супругов Славских не расстраивало.
Викентию Константиновичу Славскому дача перешла от родителей, правда в скромном состоянии, и уже потом он с супругой довел ее до ума.
В общем, дача для отдыха и для спокойной работы была. А вот детей не было.
— Кеша, пора завтракать. Софья Сергеевна открыла окно, впустила свежесть июньского утра и залюбовалась кустами смородины, предвкушая, что чай заварит с запашистыми листьями. Ее стройную фигуру, подчёркивало платье из простой тканей, но сшитое со вкусом.
— Иду, дорогая, — Викентий Константинович бодро встает из-за письменного стола, успев поработать с творчеством итальянского поэта Данте, наполняя свои будущие лекции для студентов. А еще он любит Шекспира, и у него всегда и дома, и на даче стоят его произведения.
Дачный поселок, где они жили, довольно большой, народу на лето съезжается много. Едут с вещами, с продуктами и с надеждой отдохнуть от шумного города.
— Кеша, кажется, оладьи пригорели.
— Ничего, дорогая, всё съедобно.
Софья Сергеевна морщится, и на ее милом лице появляется недовольство. – Честно сказать, не успеваю, у нас ведь небольшой огород, а я не такая уж примерная хозяйка.
— Ну что ты, Сонечка, все ведь замечательно, мы приехали отдыхать… — он вдруг стукнул себя по лбу, будто вспомнил что-то. – Прости, Соня, ты ведь должна отдохнуть, а получается, на тебе наша дача, да еще эти завтраки-обеды… нет, так дело не пойдет… надо по примеру Юрьевых, наших соседей, они приняли местную женщину, она им готовит и убирает…
За разговорами не заметили, как кто-то настойчиво постучал в калитку, и она дергалась от того, что ее хотели открыть.
— Кто это? – спросила Софья. – Может молоко принесли…
Она вышла. Распахнула калитку, но вместо молочницы перед ней стояла юная девушка с золотистым хвостиком, перетянутым тесьмой. Ее голубое платье чуть выше колен, в руках чемоданчик.
— Здравствуйте, я слышала вам требуется… ну это… может приготовить что-то прибрать… так я умею.
— Ты что же в домработницы к нам? Мы не давали объявления, как ты могла знать…
Веселые огоньки заплясали в карих глазах девчонки. – А я и не знала, а просто наугад…
— Ну проходи, поговорим.
После получасовой беседы Машу взяли. Ездить в свое село далеко – два часа на электричке, поэтому предложили свободную комнату на втором этаже. Точнее сказать Маша сама предложила, изъявив желание остаться на месяц, потому что денег немного хочет заработать.
Хозяева предусмотрительно посмотрели ее паспорт и убедились, что ей восемнадцать и что прописана в Малоозёрном, там и адрес указан, в общем все так как она сказала.
— Ну вот, Соня, помощница тебе, — обрадовался Викентий Константинович и снова погрузился в произведения своих любимых Данте и Шекспира.
Софью Сергеевну смущала только молодость новоиспеченной домработницы. – А ты точно умеешь готовить?
— Зуб даю! – Бодро ответила девушка.
— Ну хорошо, — сдержанно сказал хозяйка. – Однако странные у тебя выражения.
— Ну вы же поняли, — так же бодро и нисколько не смущаясь, сказала Маша.
С этого дня в двухэтажной деревяной даче Славских всё закрутилось, как в колесе спортлото. Маша оказалась не по годам старательной и умелой. Она, действительно, вкусно готовила, правда не все блюда знала, но самое основное делала на «ура».
Единственное, что смущало Викентия Константиновича, так это шум. На кухне громыхала посуда, потом в комнате с шумом передвигались стулья, если начинала прибираться.
— Соня, ты поручи ей, пусть на нашем участке лучше упражняется, а то шумно слишком.
— На участке я работаю, ты же знаешь, мне нравится, мне лучше на свежем воздухе… но я попрошу Машу, чтобы потише, ты ведь работаешь.
Маша кивала в ответ на просьбу, весело дополняя: — Конечно, Софья Сергеевна, конечно, всё сделаю.
— Ты и так делаешь, я не о том, я к тому, чтобы немного потише, Викентий Константинович работает… понимаешь?
— Ага, понимаю, — уже шепотом ответила девушка.
— И возьми аванс, это твои заработанные, — хозяйка вручает деньги.
— Так я всего неделю… рано же еще…
— Ничего, может тебе деньги нужны.
Маша кивает в знак согласия и счастливая улыбка сияет на ее простодушном лице.
Теперь она старается все делать тихо, но получается с трудом. Забываясь, начинает петь во время уборки, к тому же голос у нее звонкий – на весь дом слышно. Викентий Константинович не может сосредоточиться и начинает нервничать.
— Мария, какая же ты звонкоголосая, — намекает он.
— Что, и вам слышно? – она смотрит на него и совершенно искренне думает, что это похвала ей.
— Чуть тише, — тактично просит хозяин, — договорились?
— Хорошо, договорились.
Теперь Маша песни поет только на улице и на кухне, чтобы не мешать хозяину. Но работает так же шумно. Посуда со стуком ставится, двери хлопают, что-то падает — это раздражает хозяев. Они уже мечтают о тишине и чтобы оставить всё, как было раньше.
Очередной раз звонкий голос Маши отвлёк хозяина от работы над сонетами, и он резко поднялся, по инерции прошелся ладонью по голове, будто там густая шевелюра, а на самом деле внушительная лысина, и пошел на кухню.
— Маша, я ведь просил… ну в конце концов, не для того мы согласились взять тебя в помощники с Софьей Сергеевной, чтобы каждое утро вздрагивать от твоего пения, от шума, который с утра до ночи.
— Викентий Константинович, я могу на ночь уезжать, а утром приезжать…
— Да причем здесь это? Ночью все спят. Днем, днем… нет никакого спасу от тебя… предупреждали ведь… и откуда ты взялась такая звонкая?
— Из Малоозёрного, — растерянно ответила девушка. — Вы к нам приезжали фольклор собирать… помните… а потом я родилась.
Викентий Константинович достал платок, вытер лоб, поправил очки в толстой роговой оправе и попытался по-новому взглянуть на девушку.
— Интересно, — услышал он голос жены, Софья Сергеевна только что вошла и слова Маши зацепили ее. – Ну рассказывай, кого там твоя мама родила, — обратилась она к Маше.
— Меня.
— И-иии…
— И вот… я приехала… нашла вас… хотела посмотреть на… моего отца… у меня ведь никогда не было отца. Нет, мне честное слово, ничего от вас не надо…
— Какого отца? Мне дадут сегодня в этом доме поработать? – вспылил хозяин, потому что этот разговор его уже раздражал.
— Подожди, Кеша, это очень интересно, — остановила его Софья, — я помню твою поездку… в каком же это году было…
— Соня, Соня, уймись, ты же знаешь нашу беду, с которой мы давно смирились…
— А я вот сомневаюсь, — сказала хозяйка, а потом обратилась к девушке: — Так в каком году ты родилась?
— Я счас, — Маша побежала на второй этаж, где в маленькой, скромной комнатке стояла кровать, тумбочка и плательный шкаф. Достала паспорт и также с шумом спустилась.
— Боже, зачем мы ее взяли? – обреченно сказал Викентий Константинович. – Сколько шума с ней, а теперь еще и эта сплетня.
Софья Сергеевна уверенно взяла паспорт девушки и стала внимательно изучать, в прошлый раз мельком посмотрели, а теперь она заинтересовалась.
— Вы приезжали к нам, жили у нас, с мамой встречались, а потом уехали, а потом я родилась…
— Ну и где твоя мама? – спросил хозяин. – Хотелось бы на нее взглянуть.
— Так не получится, умерла она десять лет назад. А я у тети росла. Ну-уу, тетка приняла, да у нее свои дети, да еще муж у тети Розы пьющий… но она меня вырастила, а дальше, говорит, сама. Ну вот я разыскала, тетя помогла, подсказала… вот приехала…
— Святая простота, — сказала Софья, — рассказывает и глазом не моргнет. Ну даже если это так, почему так беспардонно в чужую семью вклинилась?
— Я? Я… подумала, просто увидеться. Я и деньги просто так не хочу брать, хотела заработать… а если я громко пою, то молчать буду совсем, честное слово…
— Дай сюда паспорт, — Викентий решительно забрал документ и стал его изучать. – Соня, ты прекрасно знаешь мой диагноз, мы причину отсутствия детей выяснили еще двадцать лет назад…
— Ну знаешь, двадцать лет назад медицина была еще не столь совершенна, могли и ошибаться.
Маша смотрела на супругов, и чувство вины появилось на ее лице. – Я правду сказала, простите, я пойду… собирать вещи.
— Погоди, — он остановил ее, — я, действительно, приезжал в Малоозерное, но это было на год раньше. Ты позже родилась. И, кстати, ваше Малоозерное очень привлекательное село для разного рода фольклористов, так что не исключено, что на следующий год кто-то еще был и твоя мама тогда и познакомилась… извини, не совпало… вообще не понимаю, причем здесь я… грубейшая ошибка…
— Кеша, это правда? – спросила Софья.
— Соня, вот ты меня больше всего удивила, сама сопоставь все даты, тогда и поймешь.
Маша молча собрала чемоданчик и выскользнула из комнаты.
— Это остальные деньги, — сказала Софья и вручила ей за труды.
— Простите, — пробормотала девочка и вышла из дома.
Девочка у зеркала
Супруги Славские собрались обедать и сидели другу против друга молча. Тихо звякнул графин, в котором был морс, также тихо Софья разложила столовые приборы.
— Готовила она хорошо, а вот накрывать на стол не умела… хотела научить ее…
— Соня, все-таки как ты могла подумать на меня?
— А что я должна была думать, если последнее время только и слышу, как на стороне дети находятся.
— Это у кого же?
— Да вот хотя бы взять мою коллегу Лидию Ивановну… семья потерпела полное фиаско. Я вообще думала, такое только в романах возможно, оказывается, и в жизни тоже.
— Но ты убедилась? Могу еще к докторам обратиться, пусть подтвердят, если ты считаешь, что двадцать лет назад медицина была несовершенна… — он пытался есть, но вдруг отложил ложку. – Нет, ты знаешь, всю жизнь именно я ревную тебя, а тут наоборот получилось. И не делай такие удивленные глаза. Ты всегда была красива, стройна, ты как из сонетов Данте появилась передо мной… я влюбился… я, который ниже тебя ростом, пухлый, а теперь еще и лысый…
— Зато ты очень умный, — тихо сказала Софья, — и еще очень ласковый, — она смущено опустила глаза, — Кеша я тоже люблю тебя…
— Так вот, именно я всегда ревновал тебя… и вот дождался! Ты меня заподозрила в измене! К счастью, напрасно.
Софья вздохнула. Ты знаешь, у нас так тихо теперь, будто чего-то не хватает.
— Да уж, встряхнула наше уютное гнездышко эта девчонка… до чего же наивная, приехала папу искать…
— А мне кажется, она такая простодушная… и еще — ее легко можно обмануть… вот куда она сейчас? Тетушке, как я поняла, не нужна, отпустила ее в свободное плавание… может нанялась к кому-нибудь…
— Зачем тебе это?
— Ну если мы все выяснили, пусть девчонка работает у нас… или очень шумно от нее?
— Ну ты знаешь, кажется, я уже привык… да и отпуск все-таки, надо больше отдыхать, а я всё в книгах…
— Вот-вот, надо больше отдыхать.
***
Славские обошли весь поселок, интересуясь, не заходила ли к кому девушка Маша Звенигорцева. Но никто ее не видел, и только в одном доме сказали, что видели, как светленькая девушка в голубом платье и с чемоданчиком шла в сторону станции.
— Значит она уехала в Малоозерное. – Решил Викентий.
Через два дня они тоже пошли на электричку и отправились в Малоозерное. Викентий Константинович узнал ту самую сельскую библиотеку, в которой приходилось сидеть с утра до вечера, обрабатывая материал.
— Как давно это было… Господи, Соня, какие девушки? Я собирал материал и свято верил, что именно это пригодится для кандидатской. Но судьба вывела меня на другую дорогу, теперь увлечен и пожизненно влюблен в Данте и Шекспира.
— Роза? Отчество, простите, не знаем, нам бы вашу племянницу Машу повидать, — спросила Софья Сергеевна.
Женщина в платке, в рабочем халате, явно только с огорода вышла, не могла понять, чего им надо от Маши.
— Так уехала она… только что…
— Куда уехала?
— Ну в город подалась… вот утречком пошла на электричку.
— Так мы сами только что приехали…
— Ну может разминулись…
— Спасибо вам, Роза.
— А чего хотели-то?
— Работу предложить.
— А-аа, работу, это хорошо.
Никогда еще супруги Славские так не спешили на станцию. Викентий Константинович только и успевал вытирать пот с лица. – Надо худеть, — бормотал он.
На станции было совсем мало народа, потому что день будничный. Оглядели всех, заглянули в крохотное помещение, где продавали билеты, там тоже никого. Вот уже и электричка на подходе… и только тогда они увидели знакомое голубое платье.
— Маша! – Софья первая схватила ее за руку. – Ты точно знаешь, что тебе надо ехать?
Девушка не ожидала их увидеть и растерянно смотрела на супругов.
— Кто тебя там ждет?
— Никто.
— Ну значит надо отложить поездку и всё обдумать.
В поселок вернулись втроем.
Вечером Викентий Константинович во время ужина осторожно, чтобы не обидеть девушку, сказал: — Понимаешь, Маша, отца, ну то есть, человека, от которого твоя мама родила тебя, вряд ли можно найти. Сложно это, даже если найти всех, кто приезжал в Малоозерное… ты ведь даже имени не знаешь, тетушка твоя даже не помнит, говорит или Викентий или Виктор… так что правду узнать – маловероятно…
— А знаешь, что, живи пока у нас, — предложила Софья Сергеевна, — ты славная помощница, к тому же тебе деньги нужны…
Маша вздохнула как-то тяжело в этот раз, что было совершенно на нее не похоже, обычно она веселая и звонкоголосая.
— Со мной очень шумно, — сказала она, будто оправдываясь, — я мешаю вам работать, — она взглянула на Викентия Константиновича.
— Да хватит мне работать! А если шумно… честно, мы уже привыкли… оставайся, обсудим, куда поступать будешь, у тебя ведь кроме школы пока ничего?
— Ничего.
— Кстати, могу помочь подготовиться к поступлению в ВУЗ, — пообещала Софья Сергеевна.
— А я смогу?
— Сможешь, только надо выбрать то, что тебе по душе. Ну что – остаешься?
Она кивнула.
— Замечательно. Кстати, такие вкусные блины как у тебя мне никогда не удавались, — призналась хозяйка. – Зато я научу тебя накрывать на стол и правильно раскладывать столовые приборы, — она с загадочной улыбкой посмотрела на девушку, — будем читать, что мы подружились.
Маша опустила голову, и слеза скатилась по ее нежному личику. – Жаль, что вы не мои родственники…
Викентий Константинович звонко хлопнул в ладоши. – А в чем вопрос? Породнимся по договоренности, живи, сколько хочешь, и в городе у нас просторная квартира. Так, Соня, какая наша задача?
— Подготовить девочку к поступлению в институт…. ну а потом, это уже гораздо позже, выдать замуж – это два…
— Вот! Выдать замуж, это тоже очень ответственное дело, лично буду экзаменовать будущего жениха…
Маша рассмеялась. Звонко, как это она умеет. — Спасибо, я согласна. А теперь буду убирать со стола и готовить обед на завтра.
— Вместе! – Сказала Софья. – Теперь вместе. Никакая ты не домработница… будем считать, что наша родственница… ну, например, племянница.
***
Викентий Константинович уединился в кабинете и стал убирать со стола. – Вот так-то, брат Шекспир, — он закрыл собрание сочинений и спрятал в стол, – у нас тут, понимаешь, не менее интересные истории происходят… и вообще, некогда нам с Соней пока что, надо Машу к поступлению готовить. – И он впервые в жизни подумал, как хорошо, что в доме стало шумно, стало веселее.
