Прижавшись горячим лбом к оконному стеклу автобуса, Инна старалась не плакать. Плакать она себе запретила, это было вредно для ребенка.
На УЗИ Инна шла совершенно спокойная: ребенок запланированный, она абсолютно здорова, на первом все было идеально. Беспокоиться не о чем.
Врач долго водила датчиком туда-сюда и хмурилась. Велела подождать, оставив Инну с гелем на животе, который неприятно холодил. Даже тогда она не переживала: ну, мало ли, может, с аппаратом проблемы. Говорила мама – иди в платную клинику, даже деньги предлагала. Но брать у мамы деньги было неудобно, она и так оплачивала им с мужем квартиру. И Инна пошла в обычную.
Пришла еще одна женщина в белом халате, тоже стала водить датчиком по животу и смотреть на экран. Вздохнула. Глянула на Инну с жалостью. Сердце на миг остановилось, а потом понеслось галопом: Инна, наконец, поняла, что дело не в аппарате.
-Это неточно, – сказала пожилая докторша с добрыми голубыми глазами. – Но у вашего ребенка может быть расщелина неба.
-Чего? – не поняла Инна. – Что это значит?
А из глубин памяти уже поднимались смутные воспоминания: одноклассник Андрей со шрамом на губе и нечеткой речью. Над ним никто не смеялся, ребята в классе были дружные и незлобивые. Но в девятом классе пришел Олег, и все девочки разом в него влюбились. Он же был насмешливым воображалой, и привлечь его внимание было непросто.
Инна смогла. Она вообще обладала особым талантом: могла быстро найти самую болезненную точку человека. Нападала Инна незаметно: с невинной улыбкой и сладким голосом, которые вмиг обезоруживали даже самого осторожного человека, незаковыристыми вопросами постепенно загоняла жертву в угол, где наносила решительный и неожиданный удар – таким ударом только орехи колоть. Удары, конечно, были словесные, не зря она всегда писала сочинения на пять с плюсом. Нет, Инна не была злой, просто считала своей миссией ставить человека на место и открывать ему глаза на истину.
Так вышло, что Олег мнил себя математическим гением. И в прошлой школе мог таковым считаться, но тут был Андрей. Андрей, который говорил странно и мало, и губа которого была пересечена глубоким шрамом. Он каждый год проходил на городскую олимпиаду, а раз даже прошел на регион. Олег изо всех сил старался доказать всем, что он умнее, Инна это понимала даже тогда, своим девчачьим незрелым умом. И решила показать Олегу, что она на его стороне: сделала вид, будто хочет подружиться с Андреем, выспросила все про его губу, а потом при всех, накануне олимпиады, спросила:
-А умный ты такой тоже из-за химикатов, с которыми твоя мама работала? Круто, если от них мозг растет. Хотя нет, не круто – с таким лицом жить никакой мозг не спасет.
Мать Андрея умерла несколько лет назад. И в глубине души Инна понимала, что это слишком. Но Олег посмотрел на нее заинтересованно и с восхищением. И после уроков предложил проводить. Более того: Андрей провалил школьный этап олимпиады: просидел в туалете. Его друг Лёнька бросал на Инну такие взгляды, что она буквально чувствовала на себе дыры, которые эти взгляды прожигали. Ну и пусть. Зато теперь у нее будет Олег.
С Олегом она встречалась три месяца. А потом он переметнулся к Светке Малининой, и Инна ужасно страдала. Андрей олимпиады больше не выигрывал, после девятого класса ушел в колледж и теперь работал в копировальном центре. Инна туда не ходила, до сих пор было неудобно смотреть ему в глаза.
-Заячья губа, – сказала первая докторша, помоложе. – Это нестрашно, сделают операцию вашей девочке, даже видно не будет.
Девочке. Инна забыла попросить, чтобы ей не говорили пол – они хотели гендер-пати, как сейчас принято. Хотя какое теперь гендер-пати!
Лучше бы это был мальчик.
За окном автобуса проплывали дома и деревья, люди шли по своим делам. Инна прикусила губу, чтобы слезы не вырвались, на повороте автобус тряхнуло, и во рту стало солоно. Трогая языком припухший укус, она представляла свою дочь с уродливым шрамом, как у Андрея, и слезы подступали вновь.
-Следующая остановка «Торговый центр», – проговорил электронный голос.
Инна вдруг встала. Ею двигало непонятное, и если вдуматься, абсолютно бессмысленное. Она вышла на остановке и решительно зашагала к зданию торгового центра, чувствуя, как заключение врача оттягивает руку, хотя, кроме него, в сумке почти ничего не было.
Андрея она увидела издалека. Он не изменился: все такой же лохматый, в растянутом свитере, все тот же шрам. Но при этом он был совсем другим: лицо казалось красивым, то ли от улыбки, которая, несмотря на асимметрию, была очень милой, то ли от выражения глаз, которое Инна не могла разгадать.
Он ее не узнал. Скользнул взглядом, продолжая говорить с напарницей, спросил:
-У вас что?
На миг Инна растерялась. Ей не нужны были ксерокопии, печать или еще что-то подобное. Взгляд упал на футболку с печатью.
-Хочу заказать футболку, – нашлась она. – Вы какие рисунки можете сделать?
Андрей, наконец, оторвал свой взгляд от хрупкой девушки в очках с толстыми стеклами, из-за которых глаза казались мультяшными, и его красота растаяла.
-Инна? – удивился он.
Они так и не разговаривали после того случая. И она вполне могла допустить, что Андрей ее ненавидит. Но тут на его лице появилась улыбка: почти такая же, как только что, когда он смотрел на напарницу.
-Сколько лет, сколько зим! Ты как? Я думал, уехала учиться в Москву.
Инна махнула рукой.
-Отчислили. Я в колледж пошла, сейчас на заочном, последний курс. Ты сам как?
-Да вот, работаю. Нормально все, не жалуюсь. Тебе какую футболку?
Инна чувствовала на себе взгляд девушки в очках, хотя стояла к ней почти спиной.
-Папа дочки, – ответила она. И голос невольно дрогнул. – Хотела гендер-пати, а врач пол сказала. Вот, решила мужу хотя бы сюрприз сделать. Долго ждать?
Андрей повернулся к девушке – видимо, она тут все решала.
-Сделаем?
-У меня там партия выпускников еще…
-Да им же не срочно, – махнул рукой Андрей. – Днем раньше, днем позже.
-Ладно. Выбирайте шрифт. Какого цвета футболку?
Согласовав дизайн, девушка убежала в подсобку. Инна стояла рядом и ждала. Андрей сделал несколько ксерокопий, распечатал плакат для детского сада. Когда они остались одни, Инна сказала:
-Ты прости, что я в школе такой была… До сих пор стыдно.
-Да ну! – беспечно улыбнулся он. – Нашла чего вспомнить. Когда было!
-Все равно. Я и сейчас такая. Ядовитая.
Она чуть не сказала, что ее за это судьба и наказала. Но слова застряли в горле.
-Можно же в любой момент измениться, – пожал он плечами. – Да и вообще – вот сейчас родишь, и все по-другому будет.
-Ты-то откуда знаешь? – не сдержалась Инна.
Андрей посерьезнел.
-У меня сыну два года.
-Правда?
Будто о таком можно шутить.
-Ага.
Инна подумала: ну вот, нарисовала в голове образ чуть ли не ангела, великого страдальца, а он сам при маленьком сыне с напарницей флиртует!
-У него тоже губа, – Андрей тронул свой шрам. – Его мать сказала, что я виноват, и ушла. Так что у нас мужское царство. Отец с ним сидит, он, знаешь, как рад! Говорит, отцом толком не успел побыть, все работал. А теперь красота: пенсия, внук рядом. Не пропадем.
Казалось, он убеждал не Инну, а себя. Инна посмотрела в сторону подсобки.
-Хорошая девушка, – сказала она.
Уши Андрея запылали.
-Ты тоже заметила? Такая красивая…
Девушка была обыкновенная. А со своими очками, даже странная. Но на миг Инна поверила в ее красоту – так уверенно он об этом говорил.
-А как сын? – спросила Инна. – Ну, я имею в виду…
Закончить мысль не смогла, но Андрей понял.
-Ой, сейчас такие операции делают, не как у меня. Хорошо все, уже говорит. Первое слово знаешь какое? Деда!
Снова подошли клиенты. Инна стояла чуть в стороне и почти улыбалась. Сумка больше не казалась такой тяжелой. И правду людям можно открывать разную, решила она.
Когда девушка вышла из подсобки с футболкой, Инна рассыпалась в благодарностях. И прежде чем уйти, шепнула:
-Андрей хороший, правда? Эх, жаль, я уже замуж вышла! Такого мужчину еще поискать.
Губы девушки тронула легкая улыбка, и от этой улыбки та, и правда, стала красивой. Прав был Андрей. И все у него будет хорошо. И у дочери, даже если диагноз подтвердится. Красота – это ведь не про шрамы и все такое. Красота про другое. И если муж смог рассмотреть даже в ней, такой колючей и ядовитой, какую-то красоту, значит, и у нее есть шансы.
