— Толик, долго ты будешь ходить к Маринке?
— А что мам?
— Да ничего! Четвёртый год ходишь и ходишь, а толку никакого! И она? Неужели не хочет семьи? Мужа, отца своей Варваре.
— Я ей не отец, мам, — отвечал из зала взрослый сын, поудобнее располагаясь на диване перед телевизором.
— Будешь отчим, какая разница? Относишься же ты к ней хорошо, она девочка славная.
— Да, воспитанный ребёнок, но только я не готов, — закидывая руку за голову, щёлкая кнопки на пульте другой рукой, отвечал Анатолий.
— Тебе без году сорок, так и до пенсии не соберёшься.
— Ты так говоришь о Варваре, о Марине, потому что внуков хочешь.
— Хочу! — громко выкрикнула из кухни мать. — Что же в этом такого?
— А я не готов, — подшучивал над ней сын.
— Да ну тебя! Так и останешься одиноким.
— Не одиноким, а свободный, мам, — всё шутил Толик.
А потом и вовсе перестал обращать внимание на мамино ворчание, передача его любимая по телевизору началась. Он устал, вернувшись с работы и плотно заправившись ужином, приготовленным мамой, прилёг отдохнуть. Немного отвлекло Анатолия от вечерней сиесты звук сообщения в телефоне. Он неторопливо взял в руки мобильник, прочёл сообщение, положил на место трубку и только когда завершилась передача, ответил:
— Да, приду сегодня. Тоже очень соскучился.
Он поднялся, сходил в душ, быстро собрался и ушёл. Мама же продолжала ворчать, как поступила бы на месте Маринки. Когда дверь захлопнулась, подошла к окну, посмотрела на пустой двор, освещённый фонарями. Вот и Толик вышел из подъезда, оглянулся на родные окна, улыбнулся, он всегда так делал, зная, чувствуя, мама смотрит. Она так хотела уже поскорее его пристроить, женить, внуков понянчить, побаловать, но Толик, как скользкий карась, всегда уплывал, попадаясь на крючок женских чар. Каждая ему чем-то была неугодна: слишком молода, глупа, ужа стара (про женщин 35+), меркантильна, придирчива, занудна и т.д. и т.д.
С одной Мариной у него вроде бы всё нормально. Плохо он о ней никогда не отзывался, и дочка её Варя ему нравилась — адекватным ребёнком называл её Анатолий.
У Марины идеальный возраст — ей 27. И готовит она прекрасно, и секс великолепный, хозяйка Марина изумительная — в квартире всегда чисто и уютно. Толик неоднократно расхваливал маме Мариночку, и симпатичная — следит за собой. Но всегда возвращался домой и не оставался у своей женщины больше чем на пару дней. Домой не приводил знакомить с мамой, хотя Вера Анатольевна её знала много лет — прекрасная девушка.
Складывалось у матери впечатление, что сын намеренно ищет изъяны в Марине, долго ищет. Не находя бежит к ней.
— И как она его столько терпит? — думала мать, провожая сына взглядом в подъезд, дома напротив. — Любит, наверное.
*****
— Толик, давай уже жить вместе. Что мы, как любовники? — ласково напевала Марина Анатолию глубокой ночью, в своей спальне, отдыхая на плече у любимого мужчины после пылких объятий.
Толик не стал прикидываться спящим, хотя тема ему не нравилась. Он просто тяжело вздохнул в темноте спальни. Марина оторвалась от него, приподнялась, пытаясь разглядеть его лицо.
— Я серьёзно, Толь. Сколько можно?
Он вздохнул ещё тяжелее, тоже приподнялся, затем и вовсе присел на свою сторону двуспальной кровати, начал шарить руками по тумбочке, показывая всем видом: сейчас он соберётся и уйдёт. Прямо сейчас! В эту минуту, если Марина не прекратит подобный разговор. Но не действовало. Несколько месяцев Марина, будто сговорившись с его мамой, талдычат одно и то же.
Он вернул свои вещи назад, и сам вернулся в тёплую, свежую постель, к своей горячей женщине.
— Давай завтра поговорим об этом, я соскучился, — лез он целоваться.
— Нет, — отстраняла его Марина, — я хочу сейчас! Я чувствую себя твоей любовницей — это унизительно! Встречи, романтика — это было классно два года назад, ну ещё год, но я тоже хочу какой-то ясности.
— Скажи, что и детей хочешь?
— Особо не горю желанием, но если… Мы с тобой никогда это не обсуждали.
Долгая пауза в темноте.
— Толик, у меня ощущение, что тебе просто удобно.
— Марин, не говори глупости. Мне хорошо с тобой, — он вновь попытался к ней прильнуть, Марина оттолкнула его. — Началось! — сложив руки на груди, уставился в тёмно-серый от ночи потолок Анатолий. — Дома мама, тут ты… Вы сговорились?
— Нет, просто мне хочется ясности, а то мы так 20 лет будет встречаться, ты будешь приходить ко мне и уходить, когда тебе захочется.
— Ты сама мне написала сегодня.
— Потому что от тебя не дождёшься! А потом ты раз… и пристроишься ещё удобнее, а я у разбитого корыта.
— Старо приданье, всем вам одно надо!
— Да! Почему я должна тратить свои лучшие годы, когда могла бы построить семью с другим человеком.
— Ах вот ты о чём?! — подскочил Анатолий и действительно начал одеваться, — значит, я у тебя не один? Так сказать, запасной вариант.
— Основной, Толик! — уверенно ответила Марина. — Но если…
— Вот только условий мне не надо!
Толик что-то раздражённо бухтел в потёмках, Марина лежала, не шевелясь. Уж сколько раз она начинала разговоры на эту тему, намекала, дочку просила относиться к Анатолию, как к другу — дяде Толе можно доверять. И Марина, и Варвара давно были готовы принять его в свою семью. У Марины никогда не было финансовых притязаний к своему партнёру, она сама неплохо зарабатывала. Дарил подарки Толик — хорошо, помогал дочери с домашним заданием, тоже отлично. Чем не прекрасный спутник по жизни? А не дарил и не надо, сама могла купить, дочь одевала, обувала сама. Иногда Анатолий при совместных вылазках в город мог оплатить дочери своей женщины сувенир или аттракцион в парке, дарил обеим букеты на 8 Марта, но не больше.
И ему нравилось, его так устраивало, он решил, что встретил именно ту женщину, которая ему нужна. Но вот эти разговоры и намёки на серьёзные отношения, брак и семью выводили из себя. Он высказывал недовольство, как в эту ночь, сбегал домой, по нескольку дней не писал и не отвечал Марине на сообщения, но потом всё равно бежал к ней, потому что с ней хорошо! Ему ни с кем так не было хорошо, но жить вместе — это уж слишком.
Три дня Анатолий ходил в раздумьях, мама ещё со своими внуками… Достала! Он словно в тисках: там Марина, тут мама, хоть беги из дому, но куда? Из-за Марины (так считал Анатолий), слишком долго он ухаживает за ней и перестал пользоваться успехом у женщин на работе. Из-за Марины ему не спалось ночами, тянуло к ней, хоть убей. Но жить вместе не входило в его планы тем более, жениться. Ему и так хорошо.
Но надо было что-то решать, женщины давили на него, Марина намекнула, что ждать его у окна не намерена всю жизнь. Есть и другие мужчины, которые вполне желали бы создать крепкие семейные узы. Как назло, она не писала в этот раз. Не звонила уже неделю, обычно она первая после ссоры выходила на связь, а тут…
Прошло две недели. Анатолий начал тоскливо поглядывать на знакомый подъезд дома напротив. Присматривался к каждой женской фигуре, выходящей из него, к незнакомым авто, и вдруг он понял — это ревность. Он ревнует Марину, хотя она пока не давала повода. И он решился!
Этим же вечером писать ей не стал, не из таких он, кто идёт на поводу у чувств. Следующим днём, спокойно в течение дня он пообщался со своей женщиной. Начал, как обычно, с заботливого вопроса: как там Варя? Он и по девочке скучал, милый, прилежный ребёнок. Марина и мать отличная, нашёл он очередной плюс в ней и обозлился на себя:
— Прям женщина без изъянов, — думал он, договариваясь с ней о встрече сегодня вечером.
Долго уговаривать не пришлось, но на цветы и тортик потратиться надо было. Чтобы окончательно смягчить Мариночку после долгой разлуки. Анатолий почти весь вечер провёл с Варей, интересуясь её успехами в школе, на секциях, расспрашивая о любимых предметах, играх. Он был самым заботливым и терпеливым мужчиной в этот вечер, и опять Марина без боя сдалась.
Ночью на плече любимого человека, нежно защебетала, считывая его мысли
— Я рада, что мы вместе и ты принял решение.
Анатолия будто подстегнуло что-то от этих слов, хотя он именно это хотел сказать: я принял решение. Но в нём опять заговорил обнаглевший холостяк.
— Марин?
— Да, любимый? — прильнула она к нему.
— Мне так не хочется разрушать лучшее, что между нами есть…
— Мы не разрушим, мы скрепим! — торжественно произнесла она. — Наши отношения станут ещё крепче, и, Вера Анатольевна, наконец, возрадуется. Ты же сам говорил. У неё сразу появится внучка или просто Варя будет её любимицей и она немного успокоится.
— Вот об этом я и хотел поговорить. Ты классная! Практически без недостатков. Красивая, умная не по годам, у тебя потрясающая фигура! Ты великолепная хозяйка, мама, наверняка и на работе тебя ценят.
Марине лился бальзам в душу, она ждала предложения руки и сердца. И пусть тёмная спальня, тускло освещённая неоновой вывеской магазина на углу не самое романтичное место, да и кольца Толик наверняка не подготовил, но это уже следующий шаг. Новый этап в её жизни.
— Но я не могу принять её? — выдавил из себя Анатолий.
— Кого? — стальным голосом спросила Марина.
— Я не могу принять, что ты нагуляла когда-то ребёнка. Ты ведь и сама не знаешь, от кого родила, ни разу об этом не рассказывала. Замужем не была.
Марина восстала над ним в темноте, как привидение, он продолжал, но уже не так уверенно. Надо было выкручиваться.
— Давай ещё опробуем… я не уверен, что смогу стать отцом Варе.
— Тебя никто не просил! — громогласно заявила Марина. Её шёлковый халат взметнулся в полумраке, как чёрный плащ нечистой силы. — Что значит, нагуляла? А ты ко мне девственником в первый раз пришёл? Я хоть раз тебя спрашивала о твоём прошлом? И ты не спрашивал о моём.
— Но у меня нет детей, а если бы и были… я не принуждаю никого бежать в ЗАГС. Я не уверен насчёт семьи.
— Насчёт постели ты уверен! Всё это время не жаловался. И дочь моя тебя не смущала, прям ангелом был в её глазах. А тут нагуляла. Собирай манатки и выметайся!
— Не понял?
— Убирайся! И что б больше даже в сторону моего подъезда не смотрел.
— Марин, ты чего? — завертелся в постели Анатолий, ему совсем не хотелось возвращаться среди ночи домой, слушать храп мамы в соседней комнате. — Я же откровенно с тобой, а ты как хабалка.
— Я повторять не буду, — она схватила его вещи и вышвырнула из спальни.
— Ясно, я понял, — прикрываясь одеялом, торопился вслед за вещами Толик, — ты хорошо притворялась, чтобы добиться своего. Ты настоящий мастер в этом деле. Что ж, я рад, что всё вскрылось.
Марина вышла быстрее него, собрала вещи у дверей, пошла в прихожую и выкинула их на лестничную клетку. Стянув одеяло с Толика, указала ему на дверь. Он оскорблял её, говорил, что она неадекватная. Если честно, он не ожидал такой реакции. За дверью, быстро одеваясь, ясно осознал — она не его женщина.
****
— Что так рано? — спросила Толика мама, когда он бесшумно пробирался в свою комнату в темноте. — Я думала, ты уже останешься у неё насовсем, так собирался, смотрел на часы.
— Спи, мам. Марина, не та, за кого себя выдавала.
Вера Анатольевна вздохнула.
— Что наговорил ей, чтобы отделаться от неё?
— Ничего! Я просто не могу принять ребёнка, которого она нагуляла много лет назад.
— Воооо ду-у-урак! Это ж надо такое сказать? — вымолвила со вздохом разочарования мама. — Видимо, век мне с тобой куковать да тебя обслуживать.
Он прикрыл дверь в её комнату и ушёл к себе.
Через три месяца, по весне мама не выдержала, уехала на дачу, оставив взрослого сына одного в квартире — пусть как хочет. Всё равно толку от него нет, только и делает, что лежит перед телевизором вечерами. Вера Анатольевна осталась там. Второй год живёт за городом, вдали от городской суеты, подальше от сына.
Марина же вышла замуж через полгода после той разоблачительной ночи. Переехала с дочкой и мужем в другой район. Квартиру свою сдала. Даже наблюдать из окна Анатолию уже не за кем, но он всё равно стоял и смотрел на знакомый подъезд, в доме напротив, вспоминая, как ему хорошо было там. Но он оказался прав десять раз: Марина не его женщина, и, наверняка у неё был «запасной аэродром», раз так быстро пристроилась.
— Ну и пусть -думал он, довольный собою, — зато нагулянного ребёнка на себя не повесил.
