— Ну что, мама, ты опять про своё? — раздражённо бросила Ирина, хлопая сумкой о табурет в кухне. — У тебя всё хорошо. Квартира, пенсия, здоровье — живи себе спокойно. А ты всё о смерти, да о завещании. Если честно,то я уже устала это слушать.
Мария Павловна устало опустилась на диван. Глаза её были не печальными — опустошёнными. В последнее время она всё чаще чувствовала себя лишней в жизни своих взрослых детей. Казалось бы — вырастила, выучила, выдала замуж, помогла дочке вырастить внука Лёшку, женила сына, опять же была рядом,когда разводился. Всё как положено. А теперь… Она словно мешала.
— Я просто хотела, чтобы вы сами всё решили, пока я жива, — мягко проговорила она. — Чтобы потом не ругались, не делили…
— Делить? Нам с Витькой? — Ирина фыркнула. — Мам, не смеши. Мы взрослые люди. Что нам делить? Твою старую квартиру ?
— Не надо так, — тихо сказала Мария. — Это мой дом, моя квартира . Я здесь всю жизнь… живу.
— И будешь жить! Никто тебя выгонять не собирается. Мы с мужем вообще собирались тебя на дачу перевезти, там свежий воздух, тишина…
— На дачу? Чтобы я тебе не мешала? Дочь одумайся!
Тишина. Неловкая, тягучая. В такие моменты всё становится ясно без слов.
В этот же вечер она позвонила сыну.
— Витя, ты сможешь приехать ко мне завтра? Мне надо поговорить с тобой. На счёт завещания. Хочу переписать его.
Сын молчал. Потом хрипло ответил:
— Конечно, мама. Всё сделаю, как скажешь.
На следующий день, Виктор приехал — но не один.
С ним пришла она. Наталья. Вторая его жена .
Мария Павловна насторожилась. Она не хотела вести разговор при невестке. Наталья вела себя уверенно, даже дерзко. Как будто всё уже здесь её — и кресло, и комод, и старенький хрусталь в шкафу.
Но Наталья начала разговор сама.
— Мария Павловна, я давно хотела с вами поговорить, — сказала Наталья, поигрывая кольцом. — Вы ведь собираетесь квартиру завещать? Конечно, это ваше право. Но надо быть разумной. Витька — ваш сын, родной. А Ирина… она к вам никогда не тянулась.
— Что ты несёшь?! — Вошедшая Ирина услышала последние слова. — Мама, ты слышишь?! Это что за цирк? Ты кто такая, что бы такое говорить?
Слово за слово. Крик. Обиды. Старые ссоры всплывали, как пена на мутной воде. Кто что купил, кто за кем ухаживал, кто когда приезжал…
Мария Павловна сидела на кухне и слушала, как в зале делят её. Не квартиру ,нет , а вот именно её.
— Я за ней ухаживать буду! Это моя мать! — кричала Ирина.
— Ага, как в прошлом году? Даже на День рождения не приехала! — огрызалась Наталья.
— А ты? Ты её в больницу что ли возила? Я всё делала!!
— Девочки… — тихо сказала Мария. — Вы что ? Я ещё не умерла.
Но её не слышали. Крик. Шум.
— Мама, ну что ты молчишь? — Ирина стояла, тяжело дыша, вся пунцовая от ярости. — Это же ты сама начала разговор про завещание!
— А что, молчать надо? — Наталья не отставала. — Думаешь, ты одна дочь, а Витя в нагрузку к тебе родился?
— Замолчи! — Ирина бросилась к Наталье, как кошка на собаку, и только голос Виктора разрезал этот женский гвалт, как нож.
— Хватит! Обе! — Он ударил кулаком по подоконнику. — Как вам не стыдно?! Мама сидит тут, вы ей не даёте слова сказать , делите между собой неизвестно что, как будто она уже… уже всё…
Он не договорил. Ком встал в горле. Он опустился на стул, сжал голову руками.
А Мария Павловна тихо вышла из кухни. Она шла, словно по воде. Мягко, медленно. Подошла к старому зеркалу в прихожей, посмотрела на себя. Морщины. Тени под глазами. А внутри — девочка, которой не дают высказаться.
Вечером , когда все разъехались,она позвонила адвокату. Старому другу покойного мужа.
— Пётр Аркадьевич, помните, вы говорили, что мне стоит всё заранее оформить? Давайте встретимся. Завтра. Нет, не онлайн, не по телефону. Я сама приеду.
— Конечно, Мария. Жду.
Мария Павловна надела своё лучшее пальто. Туфли на каблуке, волосы собрала в аккуратный пучок. Она хотела выглядеть достойно. Потому что сейчас она ,не просто ехала подписывать бумажки — она ехала ставить точку во всех спорах своих детей.
— Ну что, Мария, наконец то решились? — Пётр Аркадьевичоглядел её с теплотой. — Я подготовил проект документа. Вот тут всё ясно: квартира завещается…
— Погоди. Я передумала. — Она достала из сумки листок с ровным, чётким почерком. — Я решила, что так будет правильно.
Он начал читать — и брови его удивлённо поползли вверх.
— Маша, ты уверена? Внук? Алексей?
— Очень уверена. Он — единственный, из всей моей семьи, кто не спрашивал у меня, что у меня есть и сколько. Он только спрашивал, как я себя чувствую.
— Но он же ещё студент…
— Ну и что.Я же не собираюсь сейчас помирать. Зато у него есть сердце. А вот у остальных— рты, в который сколько не клади , всё мало.
Через два дня ,после подписания завещания ,Мария Павловна собрала детей у себя дома. Без скандала, без спора. Просто позвала — «приходите, будет разговор». Пришли. Все. Даже внук Алексей — который после института , как всегда , принёс бабушке тёплый хлеб из любимой пекарни.
— Слушайте, дети, — начала она. — Я составила завещание. Не для того, чтобы кого-то обидеть. А чтобы никто не переругался после моей смерти. Всё честно. Я никому ничего не должна. Но кое-что должна сделать —это сохранить в доме покой.
И она положила копии завещания на стол.
— Что?! — Наталья вцепилась глазами в строчку. — АЛЕКСЕЮ?! Да ты, матушка, в своём уме?
— Да он же пацан! — взвыла Ирина. — Он ещё сам на шею сядет, ты его ещё и на себе потащишь!
Мария их выслушала молчала. А потом сказала твёрдо:
— Если он и сядет — то только чтобы обнять.Это мой единственный внук,которому от меня ничего не надо и который ни чего не делит.
Алексей сидел, опустив глаза. Лицо его покраснело. Но он ничего не сказал.
Потом встал, подошёл к бабушке, обнял её за плечи и прошептал:
— Я тебя не подведу. Обещаю.
И тогда она поняла: сделано всё правильно.
—— Да она старая уже! — Наталья ходила по комнате, будто тигрица в клетке. — У нее старческий маразм !Ты видел это завещание, Витя?! Я думаю ,что такое завещание можно оспорить! Всё можно оспорить!
— Наташа, успокойся, — пробормотал Виктор. — Ну оформила она на Лёшку, ну и пусть… Это ж не завтра вступит в силу.
— Пусть?! — завизжала она. — А ничего, что ты — её сын?! Родной! А он? Этот юнец? Всего лишь внук. Иркин сын.За что ему такая почесть?
Виктор молчал — и этим бесил её ещё больше.
— Хорошо! Если молчишь ,то — Наталья вытащила телефон— Тогда я сама пойду к юристу, проконсультируюсь .Всё! Если,что ,то будем судиться. За твою мать, за квартиру. За всё!
А у Ирины — своя стратегия против сына.
— Мам, — она подошла к Марии Павловне с притворной лаской. — Ну ты же понимаешь, это глупость. Алексей — ещё мальчик. Молодой. А им сейчас всем, лишь бы продать, да прогулять. А я… я ведь твоя дочь. Я рядом. Я всегда рядом была.
— Рядом? — переспросила Мария. — Когда у меня температура сорок была, ты сказала: «вызови такси и поезжай в поликлинику». Помнишь?
— Ну что ты цепляешься к каждому слову?! — Ирина нахмурилась. — Я же могу по каждому твоему требованию прибегать. Я просто…
И вообще ты ко мне не справедлива….
— А я справедливость вижу не в квадратных метрах, а в поступках по отношению ко мне.
Мария Павловна сидела у окна, вязала. Старые добрые спицы, шерсть цвета кофе с молоком, которая осталась с того времени, как вязала внуку шарф. Телефон зазвонил. Номер незнакомый.
— Мария Павловна? Это из суда Ленинского района. Поступил иск от Виктора Юрьевича Рыжкова, вашего сына. Оспаривание завещания. Вам необходимо явиться…
Она молча положила трубку. Не плакала. Не ругалась. Только продолжила вязать, но теперь нить запуталась. Как запуталась вся ее жизнь.
— Что значит — суд?! — Алексей вскочил со скамейки у института. — Бабушка же жива! Почему они так поступают….
— Да потому что у них квартиры нет. Потому что ты — удобная жертва. — Так сказала его подруга Вика. — Алексей, ты сам-то хочешь эту квартиру?
Он опустил глаза. Молча. Долго молчал. А потом сказал:
— Я не хочу квартиру. Я хочу , что бы бабушка была жива-здорова. Чтобы она знала, что её не делят. Что её любят, а не оценивают по стоимости жилья.
— Тогда поехали — сказала Вика
— Куда? — не понял Алексей
— К адвокату. Защитим бабушку.
—Суд назначили быстро. Всё пошло стремительно. Наталья с Виктором подготовили иск. Ирина нашла адвоката, «своего человека», и подписала ходатайство — якобы Мария Павловна нуждается в опеке и психиатрическом обследовании.
— Они хотят признать бабушку недееспособной, — шептала Вика, — чтобы отменить завещание.
Алексей сидел на кухне у бабушки. Она, как всегда, варила кофе . Даже в это тревожное утро не меняла привычки.
— Бабушка, — сказал он наконец, — я не знаю, чем это всё закончится. Но я с тобой. Мне не нужна квартира, мне нужна здоровая и веселая ты.
Мария Павловна улыбнулась и вдруг протянула ему небольшой белый конверт.
— Это… если что. На всякий случай. Но не открывай сейчас. Только если меня не станет. Или если не будет смысла дальше судиться. Там всё написано.
— Бабушка…
— Лешенька не спорь со мной.
Судебный зал был почти пуст. Судья сдержанный, сухой ,мужчина .Наталья с выражением победительницы. Ирина — с надутым лицом. Алексей — с трясущимися руками. Вика — рядом.
Судья выслушал обе стороны. Аргументы Виктора и Ирины:
— Пожилая женщина в возрасте.
— Под внушением.
— Завещание — спонтанное.
— Внук — слишком молод.
А потом поднялся Алексей.
— Уважаемый суд, я… Я не готов к такой войне. Я не хочу эту квартиру, если из за неё расподается вся семья. Бабушка — единственный человек, которая водилась со мной маленьким, защищала когда я плакал. Она не подкупала меня конфетой, она давала мне свою душу. И если эта квартира — цена её покоя, я от неё отказываюсь. Официально. Завещание пусть остаётся, как она хочет. Но если его не отменят — я всё равно не возьму ни копейки.
Он сел. В зале повисла тишина.
Судья сделал паузу.
Затем произнёс:
— Решение будет оглашено через неделю.
Через два дня ,после оглашения судебного решения, в квартире у матери собрались все
В квартире был — порядок. Одежда на месте. Телефон на зарядке. А на столе — записка:
«Дорогие мои. Я устала быть вашей добычей.
Я уехала туда, где меня не делят.
Всё, что мне осталось — это моё истерзанное сердце. А оно хочет только тишину.
Моё новое завещание— под кактусом.
Таким же колючим,как и вы сами.»
Алексей с дрожащими пальцами перевернул горшок. Там, в пакете — завещание. Новое. Написанное от руки. Дата — два дня назад. Завещание гласило:
«Всю свою квартиру, и все свои сбережения я завещаю не внуку, не дочери, не сыну.
Я передаю её в дар детскому хоспису, где тишина — это счастье.
Прощайте. Не ищите.»
Через месяц пришло письмо от нотариуса. Всё оформлено.
Квартира перешла в благотворительный фонд.
Мария Павловна исчезла. Кто-то говорил, что её видели — в доме престарелых, где она теперь вяжет носки детям-сиротам.
Алексей каждое воскресенье отвозит в дом престарелых книги и сладости,какие любит его бабушка.
Однажды он оставил письмо для Марии Павловны:
«Спасибо, бабушка. За урок. За силу.
Я не стал владельцем квартиры.
Но ты научила меня быть мужчиной.
Я люблю тебя .Алексей»
