Никогда еще Елена Петровна не чувствовала себя такой виноватой. Но тут дело было даже не в чувстве вины или неудобства перед дочерью и внуками, а в том, что Елену Петровну в ее шестьдесят семь лет вдруг начала подводить память.
— Мам, ну ты ведь обещала! — голос дочери Натальи звучал с явной обидой, а Елена Петровна машинально коснулась лба и почувствовала, что на нем от волнения выступила испарина. — Я рассчитывала на тебя, планировала поездку, а теперь… Что мне делать с Яшкой и Гришкой?
Елена Петровна окончательно растерялась. Попыталась вспомнить о том, что дочь ей говорила о предстоящей поездке в Таиланд, но, как ни силилась, вспомнить об этом не могла. Неужели это были признаки деменции? И никакое чтение книг, походы по культурным местам и социальный фитнес не помогают в борьбе со старением головного мозга. Неужели это все?
— Мама, ты меня слышишь? — голос Натальи вернул Елену Петровну к реальности. — Ну так что? ты отменишь свой санаторий? В конце концов, ты можешь туда поехать и осенью, не обязательно сейчас. А в Таиланде сейчас самый сезон. Летом дожди, да и у Димы уже из-за работы не получится вырваться.
— Я… — начала было оправдываться Елена Петровна и опять подавленно замолчала.
Что теперь делать? Они с Геннадием так долго планировали этот совместный отдых в санатории, он специально брал отпуск с расчетом на то, что в марте в свой и ее день рождения они смогут побыть вдвоем вдали от родственников и домашних хлопот, а тут…
— Что ты? Мама, что ты? — нервно проговорила Наталья. — У тебя пенсия, ты можешь в любой момент сорваться и отправиться в свой санаторий. А у нас с Димкой сплошные стрессы: сначала переезд, потом авария, теперь его сокращают. Пожалей свою единственную дочь и помоги с внуками.
С этими доводами было сложно спорить. Елена Петровна помнила о том, что Наташа с мужем и детьми год назад переехала в новую квартиру, в которой потом на протяжении двух месяцев шел ремонт, после этого случилась неприятность, и зять попал в автоаварию, а спустя еще несколько месяцев на работе у Димы объявили о грядущем сокращении.
Все один к одному, сплошные стрессы, и обо всех этих неприятностях из жизни дочери Елене Петровне было отлично известно.
Она помнила об этом, а вот о том, что обещала дочери посидеть с внуками на время ее отпуска с мужем заграницей, пожилая женщина никак не могла припомнить.
И этот факт очень сильно Елену Петровну беспокоил.
— Гришка с Яшкой так хотят к тебе, — тон голоса дочери изменился и стал мягче, — а я так хочу отдохнуть! Мам, неужели я не заслужила?
«А я?» — мелькнула в голове у Елены Петровны предательская мысль.
Можно было строго отказать дочери, положить трубку и надолго испортить отношения с Натальей, но матери этого крайне не хотелось делать.
Свою дочь Елена Петровна любила, внуков обожала, да и к зятю относилась достаточно благосклонно.
О том, что она собиралась ехать в санаторий не одна, а со своим старинным другом, перешедшим в совершенно другой статус пятнадцать лет назад, Елена Петровна дочери не говорила.
После того, как Наталья вышла замуж и съехала от матери, а случилось это больше пятнадцати лет назад, дочь практически перестала интересоваться жизнью матери.
Потом у Наташи и Димы появились дети: старшему Грише уже было двенадцать, младшему Яшке – восемь лет.
С момента появления внуков бабушка сидела по очереди то с одним из них во время его болезней, то с другим, параллельно с этим и не отказываясь от работы.
Елена Петровна забирала внуков из садика, потом из начальной школы, по два-три раза в месяц оставляла у себя с ночевкой, позволяя дочери и ее мужу выспаться и отдохнуть.
— Не слишком ли ты свою дочь балуешь? —усмехался Геннадий, глядя в вечно виноватое лицо своей подруги, которой постоянно казалось, что она чего-то недодает своей единственной дочери.
— Она же у меня одна, — оправдывалась Елена Петровна, — да и без отца она осталась по моей вине. Это же я на развод с Виталиком подала, а так бы жили дальше, и был бы у Наташи отец до ее совершеннолетия.
Геннадий усмехнулся:
— То есть, ты виновата в том, что подала на развод. Не Виталик виноват в том, что изменял тебе с твоей же подругой и выпивал без ограничений? Смешная ты, Лена, ну да ладно. Я вас, женщин, как ни силился, понять так и не смог.
Геннадий Павлович много лет назад был коллегой Елены Петровны. Она в ту пору была замужем, на ухаживания разведенного коллеги не ответила, хотя на дружбу согласилась.
После развода Геннадий поддерживал Елену, помогал решать хозяйственные дела, но для дочери Елены он так и оставался просто другом ее матери.
— Может быть, пора уже Наташке обо всем рассказать? — спрашивал иногда Геннадий, а Елена, несмотря на то, что Наташе уже было за сорок, все никак не могла собраться с духом.
— Пока жив отец Наташи, я, пожалуй, не скажу ей, — честно ответила Елена Петровна, — не хочу выглядеть в ее глазах предательницей.
Геннадий усмехался, но Елене ничего не говорил. Так и жили они раздельно: он в своей однушке, оставшейся после развода с супругой, а Елена – в двухкомнатной квартире, которую она получила в наследство от бабушки, и в которую пришла вместе с Наташей после ухода от Виталия.
Совместная поездка в санаторий была первой в их с Геннадием отношениях. До этого уже немолодые люди предпочитали вместе ходить то в театр, то в кино, то на другие мероприятия, а вот поехать куда-то никак не получилось: то Елена с внуками сидела, то у Геннадия с работой не ладилось, то сын к нему из другого города приезжал.
А тут свезло: получилось другу Елены Петровны взять отпуск аккурат в период полной свободы его подруги.
— Ген, — после разговора с дочерью Елена Петровна набрала номер своего возлюбленного, — тут такое дело… В общем, не получится у нас с тобой в санаторий съездить.
На другом конце повисла пауза, из-за которой Елена Петровна опять занервничала. Мало ей было переживаний из-за дочери, так тут еще Геннадий обидится.
— Что значит – не получится? — наконец спросил он. — Мы ведь договаривались. Еще несколько месяцев назад все обговаривали, вместе бронировали. Что не так?
— Наташа с Димой хотят в Таиланд съездить вдвоем, а внуков оставить не с кем.
— Вот это новость! И когда Таиланд появился? Еще вчера его не было.
Елена Петровна замялась. Признаваться ли Геннадию Павловичу в том, что она запамятовала и совсем забыла о том, о чем ее предупреждала дочь? Только вот когда это было? Вспомнить бы…
— Давно говорила, а у меня из головы все повылетало. То болела, то с Яшкой сидела, то с подработкой заморочилась. В общем, Гена, прости. Семья же!
Геннадий помолчал, а потом спросил:
— Ты с бывшим не разговаривала? Может быть, он в этот раз взвалит на свои плечи непосильную ношу и заберет внуков на время к себе? Все же Наташка – не только твоя дочь, но еще и Виталия. И внуки, стало быть, общие, а ты все на своем горбу тащишь. И с Таиландом странное дело. Димка же вроде под сокращение идет. Какой ему Таиланд?
— В том-то и дело, — снова начала оправдываться Елена Петровна, — Диму сократят, он выходное пособие получит, потом еще два месяца может не работать, а деньги по сокращению получать. Да и в Таиланд они едут на две недели всего. Пусть молодые отдохнут.
— Они отдохнут, а ты? — хмыкнул Геннадий. — Ты на отдых права не имеешь? И почему эти чертовы две недели совпадают с нашим с тобой отдыхом?
— Чудовищная несправедливость, Гена!
Конечно, бывшему мужу Елена Петровна попыталась позвонить.
Виталий уже много лет был женат на своей новой супруге, в той семье у него подрастал семнадцатилетний сын Андрей, и Елена старалась в жизнь бывшего мужа не лезть. Но тут такое дело, можно было и позвонить.
— Ты чего! — Виталий Сергеевич тут же открестился. — Я занят! Это ты у нас пенсионерка, можешь себе позволить. А у меня сын – почти студент. Я работаю, некогда мне с внуками сидеть. Да и Марьяна не поймет.
— Я так и думал про твоего бывшего, — вздохнул в трубку Геннадий, — нашел отмазку. Как обычно, семьей прикрывается. Что же, Лена, придется тебе самой дочери отказать.
Елена Петровна перепугалась:
— Как это – отказать, Гена? Ты что?
— Просто, — отозвался тот, — берешь трубку, звонишь дочери и говоришь о том, что с внуками посидеть не можешь по личным обстоятельствам. Ты и без того Наташке помогаешь: и с детьми, и с ремонтом, и финансово. В общем, так, Лена, или это делаешь ты, или я сам позвоню твоей дочери и отчитаю ее за неуважение к матери и ее здоровью.
— Не нужно! — почти прокричала в трубку Елена Петровна. — Я сама!
— Вот и хорошо, — в голосе Геннадия Павловича слышалась улыбка, — ты у меня умница, и заслуживаешь хороший отдых. Вместе со мной.
Елена Петровна, набрав в легкие побольше воздуха, снова набрала номер дочери.
Вечер получился щедрым на разговоры, но дело следовало довести до конца.
Елена Петровна решила, что она и в самом деле заслужила этот отдых, да и не совсем отдыхом это было, а лечением – а ей уже, извините, не сорок и даже не пятьдесят лет, чтобы на здоровье свое плевать.
— Бабуля! — в трубке послышался бойкий голос внука Яшки. — А мамы нет. она к тете Томе ушла.
— К Томе? — переспросила Елена Петровна, чувствуя, что теряет боевой настрой. — Зачем? Ты там один что ли?
— Нет, я с Гришкой, он в комнате в приставку играет. Ба, а что правда то, что ты нас к себе забрать не хочешь, пока мама с папой отдыхать будут?
Елене Петровне стало не по себе. Еще не хватало, чтобы внук о ней плохо думал, пожалуй, разговор с дочкой следует отложить или вовсе отменить.
— Что ты… — заговорила она ласково, — конечно, я хочу! Просто я в санаторий хотела поехать, у меня ведь голова все время болит, думала, что подлечусь.
— Ты лечись! — строгим голосом заговорил Яша. — Тебя нам беречь нужно! И не нужно, чтобы мама на тебя давила, от этого голова еще больше будет болеть.
— Давила? — переспросила Елена Петровна. — Что ты имеешь в виду?
— А я сам не знаю, — невозмутимо ответил внук, — просто мама сказала, что если не сможет тебя уговорить на то, чтобы оставить нас с Гришкой у тебя, то она найдет способ на тебя надавить. Что это значит, ба?
— Яшенька, — Елена Петровна почувствовала внутри волнение, — а когда мама с папой в Таиланд засобирались?
— Позавчера, — отрапортовал восьмилетний Яша, — маме подруга позвонила и рассказала про горячую путевку. Ба, а что такое – горячая путевка? Ее жгли, и она сгорела?
Яша что-то еще тараторил в трубку, но Елена Петровна слушала внука вполуха.
Выходит, что Наташа ее обманула.
Сказала матери о том, что предупреждала ее о поездке еще несколько недель назад, а сама только позавчера запланировала свою поездку заграницу.
— Яшенька, — Елена Петровна перебила внука, — ты скажи маме, что, когда она от тети Томы вернется, пусть меня наберет.
— Хорошо, — отозвался внук, — а ты потом мне расскажешь, что такое горячая путевка?
— Горящая, — поправила Елена Петровна внука и, пожелав ему спокойной ночи, отключила связь.
Как же обидно было за себя, свои усилия, за то, что ей пришлось расстроить своего близкого человека.
Но даже не это пугало больше, а то, что Елена Петровна успела надумать себе самых страшных диагнозов: от склероза до деменции, а это уже были не шутки.
Геннадий сам позвонил ей спустя полчаса.
Елена Петровна все это время сидела в кухне и задумчиво помешивала в остывшем чае давно растворившийся сахар.
— Ну что? Поговорила?
— Поговорила, Гена, — ответила она, а потом спросила, — ты можешь ко мне приехать? Хочу с тобой увидеться и еще раз обсудить, что именно нужно брать в санаторий. Заодно прогуляемся, мозги проветрим.
— Мы все же едем в санаторий? — голос Геннадия Павловича вибрировал от радости.
— Едем, Гена! Не получилось у Наташки на меня надавить. Пусть на других давит, может, кто-нибудь, да прогнется.
