— Мишутка, ну ты хоть раз взгляни на эту девочку, — пропела Зинаида Петровна — Я не настаиваю, просто… Ну встреться с ней разок, что ли. Танечка — дочка моей подруги, такая умница, такая хозяюшка…
Я стиснула зубы и тихо прикрыла за собой дверь. Свекровь даже не старалась говорить тише, вероятно, полагала, что я на работе до вечера.
— Мам, да ты что… — отозвался Михаил. — Не буду я ни с кем встречаться…
Я выдохнула было с облегчением, однако муж тут же добавил:
— Давай не сейчас, а? Попозже чуток.
«Не сейчас»… Мое сердце дернулось, к горлу подступил комок.
Свекровь победно хмыкнула:
— Вот и правильно. Знаешь, что мы сделаем тогда? Я ей скажу, что ты… Ну, занят пока. Хорошо?
«Это невыносимо!» — подумала я и толкнула дверь на кухню.
Зинаида Петровна так и застыла с чашкой в руке, а Миша тут же растерялся:
— Ира! Ты… Что ты… Ты же на работе!
— Отпросилась, — коротко бросила я, чувствуя, как дрожат губы. — Приболела, затемпературила.
Повисла небольшая пауза, после чего я повернулась к мужу:
— Миш, на пару слов.
— Да, конечно…
— Ну вот, началось, — демонстративно вздохнула свекровь. — Секретики, да?
— Зинаида Петровна, — твердо произнесла я. — Я все слышала. Про Таню. Про встречу. И про «не сейчас».
Свекровь осеклась. Миша удивленно переводил взгляд с меня на мать и по-рыбьи открывал и закрывал рот.
— Мам, выйди, — наконец сказал он. — Пожалуйста.
— Хорошо, — пожала плечами Зинаида Петровна.
Она вышла, демонстративно хлопнув дверью.
***
— Слушай, я не собирался… — начал Миша.
— Не собирался что? Отказывать матери? — тихо спросила я. — Я так и поняла.
Миша растерянно запустил пальцы в волосы:
— Ир, ну ты чего? Я просто так ляпнул… Чтоб она отстала…
— И поэтому ты сказал «не сейчас» вместо «никогда»?
Муж уставился в пол и промолчал.
— Знаешь, — вздохнула я, — я больше так не могу. Все, Миша. Все!
С Мишей мы прожили ровно год. Жили мы тихо, вечера проводили вдвоем, по выходным выходили на прогулки вдоль набережной…
А потом приехала свекровь Зинаида Петровна, вроде как на время ремонта, однако с каждым днем у меня росла уверенность, что она здесь задержится…
***
Это был первый вечер, когда я не приготовила ужин. Есть не хотелось совершенно. Миша растерянно открыл холодильник, повздыхал и, в конце концов, достал контейнер с котлетами.
— Будешь? — спросил он, не глядя на меня.
Я покачала головой и постелила постель, себе в спальне, мужу в гостиной.
И вдруг я услышала, как на кухне Зинаида Петровна что-то шепчет Мише… Про меня, наверное. Что-то вроде «вот видишь, я права, вы не живете, а сосуществуете».
***
Утром мне пришло сообщение от коллеги из соседнего отдела:
«Привет! Слушай, тут такое дело… Вчера Танька… Ну, Королева, всем болтала, что собирается встретиться с Мишей. Это что, правда?»
Я перечитала сообщение несколько раз и почувствовала себя ну точь-в-точь как Штирлиц из анекдота — оно до меня не дошло.
— Миш, а кто такая Таня Королева? — спросила я у мужа, когда он собирался на работу.
Он застыл с наполовину надетой курткой:
— Ты о чем…
— Фамилия дочки подруги твоей мамы — Королева?
— Да вроде как, — он пожал плечами. — А что?
— Ничего, — улыбнулась я, чувствуя, как что-то внутри холодеет и каменеет. — Просто спросила.
***
Днем я взяла отгул. Посидела в кафе, посмотрела в окно, выпила чашечку чая. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Он ничего не сделал для спасения нашего брака. Ни-че-гошеньки».
Эта Таня уже всем все рассказала. Получается, свекровь не просто уговаривала Мишу, она уже пообещала свидание с моим законным мужем этой девице. А Миша… Что ж, он не отказал.
Я вернулась домой, чтобы собрать вещи, и еще в коридоре услышала голос свекрови:
— А вот и Ирочка! — воскликнула Зинаида Петровна с наигранной радостью. — Знакомься, это Танечка, дочка моей подруги.
Они сидели за моим столом, пили мой чай из моих чашек.
— Здравствуйте! — улыбалась эта Таня. — Очень рада нашему знакомству!
Я почувствовала, как губы сами собой складываются в улыбку.
—Взаимно, Таня Королева, взаимно — отозвалась я.
Девушка была как девушка, обычная. И чем она лучше меня, интересно?
***
Следующие несколько дней мы с Мишей почти не разговаривали, хотя он пытался установить со мной контакт.
— Ир, ну давай поговорим… — просил он.
И как будто увидела его впервые. Передо мной стоял растерянный мужчина, забывший, как защищать тех, кого любит.
— Миша, — сказала я тихо, — если ты хочешь, чтобы все у нас было по-другому, ты должен что-то сделать.
— Что? — он по-детски шмыгнул носом.
— Не знаю, — пожала плечами я. — Это твоя мама, в конце концов.
***
Впрочем, ничего решать Миша, судя по всему, не собирался. Когда Зинаида Петровна в очередной раз пригласила его на свидание с Таней, он замялся. Я ждала, что он сейчас возьмет себя в руки и поставит мать на место, да так и не дождалась.
Я встала, подошла к шкафу и достала небольшую спортивную сумку.
— Что ты делаешь? — испуганно спросил муж.
— Собираю вещи, — спокойно ответила я. — Чтобы не мешать вашему свиданию.
— Ир, да ты что? — он схватил меня за руку. — Я не пойду! Не пойду я ни на какое свидание!
— Допустим. Но также ты не скажешь своей матери «хватит»? — заметила я, аккуратно освобождая руку. — Миш, я не знаю, понимаешь ли ты, но дело в том, что она методично разрушает наш брак. А ты как бы и не против, а?
— Куда ты? — спросил муж. — К кому? У тебя что, кто-то есть?
— У меня есть только собственное достоинство, — отозвалась я.
—Миша! — вдруг послышался голос свекрови. — Я должна что-нибудь ответить Танечке! Она ждет!
Миша умоляюще посмотрел на меня, но я улыбнулась и развела руками.
— Все нормальные люди проходят сепарацию в восемнадцать-двадцать лет, — сказала я. — Я никак не пойму, что тебе мешает перерезать пуповину?
— Ми-ша! — требовательно позвала свекровь.
Он виновато посмотрел на меня и… сказал матери, что пойдет на свидание.
***
— Хорошо, — сказала я, — валяй, иди. Но только знай, что я здесь больше не задержусь.
Тут в комнату вплыла Зинаида Петровна. Увидев меня с сумкой в руке, она вдруг нахмурилась:
— Ты куда-то собралась?
— Ага.
— А куда это?
«На Кудыкину гору» — хотелось ответить мне, но я сказала другое:
— Знаете, Зинаида Петровна, за этот месяц, пока вы у нас гостите, я многое поняла. Например, то, что вы никогда не примете меня. Что бы я ни делала, как бы ни старалась, я всегда буду для вас чужой. Да?
— Ну… Как бы… — она несколько растерялась от моей прямоты. — Я просто хочу, чтобы мой сын был счастлив… Так куда ты уезжаешь-то? К родителям, что ли?
— На съем.
Зинаида Петровна замерла:
— Но… Ты что, совсем? Насовсем? А как же…
— Миша? — я закончила за нее. — Думаю, он будет в порядке. У него есть вы. И… Таня.
— Ты это… серьезно? — опешившая свекровь перевела взгляд на сохраняющего траурное молчание сына. — Миша! Ну сделай же что-нибудь! Ты что, не видишь, что она разрушает твою семью?!
Я посмотрела на растерянное лицо мужа, перевела взгляд на испуганное лицо свекрови. И вдруг мне стало легко-легко. Как будто я уже не здесь. Как будто я уже свободна.
— Зинаида Петровна, вы же хотели, чтобы у Миши была другая женщина? — спросила я, глядя свекрови прямо в глаза. — Так вот, ваша взяла.
***
Я подхватила сумку, прошла в коридор и уже взялась было за дверную ручку, когда Миша вдруг бросился ко мне:
— Ира! Стой! Ты… что, правда? Ты это серьезно? Ты уходишь?
— Да, — спокойно ответила я.
Миша растерянно облизнул губы и моргнул несколько раз подряд.
— Но почему? — он переводил взгляд с меня на мать и обратно. — Из-за мамы? Из-за Тани этой? Но я же не пошел… И никуда не пойду!
И он сердито посмотрел на мать.
— Из-за тебя, Миша, — сказала я тихо. — Из-за твоей неуверенности. Из-за твоего постоянного молчания и потакания ее капризам.
Он замотал головой:
— Я же ничего… Я с ней не…
— Вот именно, — кивнула я. — Ты ничего. Твоя мать поселилась в нашем доме и медленно, методично разрушала нашу семью. А ты… Ты ничего!
Тут снова вмешалась Зинаида Петровна:
— Миша, да чего ты смотришь на нее, как сова? Сделай что-нибудь! Останови ее! Она же сейчас уйдет! Она же бросит тебя!
Я удивленно посмотрела на свекровь:
— А вам-то от этого что? Разве вы не этого добивались? Разве вы не хотели, чтобы мое место заняла Таня Королева, хорошая девочка и дочка вашей подруги?
Зинаида Петровна растерянно заморгала:
— Да я… Я просто… Я думала, а вдруг ты не та… Вдруг не подходишь ему? Я не хотела бы, чтобы мой сын всю жизнь мучился из-за неправильного выбора!
— А теперь что думаете? — спросила я.
Она промолчала. Тут Миша резко повернулся к ней и попросил:
— Мам, будь добра… Это самое… Нам с Ирой нужно поговорить. Вдвоем!
— Но Мишенька…
— Вдвоем! — твердо сказал Миша. — Ты слышишь меня, мама? Я хочу поговорить с женой. Наедине.
Зинаида Петровна недовольно поджала губы, но спорить не стала, вышла. Миша неуверенно подошел ко мне и молвил:
— Ир, прости меня. Я… Я такой… Такой…
— Не казни себя, Миша, — покачала я головой. — Ты просто мальчик, который боится обидеть маму.
— Я не хочу терять тебя, — прошептал он. — Правда не хочу.
— А как же мама? А свидание с Таней? Она ведь ждет не дождется!
— Вот именно! — сказал муж. — Она меня не дождется!
—В самом деле? А мама что скажет? — усмехнулась я.
Он вдруг замялся и промолчал.
— Вот видишь, — грустно улыбнулась я. — Ты так ничего и не понял. Допустим, Таню ты отверг. Но завтра ведь может появиться Маня, а послезавтра — Кланя… А потом еще…
— Да никто не появится! — взволнованно воскликнул Миша. — Я… Я скажу ей! Прямо сейчас скажу!
— Что ты ей скажешь, Миша?
— Скажу, что… Что она должна уехать. И что я люблю тебя. Только тебя!
Я смотрела в его глаза — искренние, испуганные. И вдруг поняла, что он говорит правду. Он правда любит меня. Но…
— Знаешь, Миш, — медленно сказала я, — мне нужно время. Мне надо немного побыть одной. И подумать.
— Но ты вернешься? — с надеждой спросил он.
— Только в том случае, если ты докажешь мне, что можешь быть мужчиной, а не маминым сыночком.
Он кивнул:
— Я докажу. Обещаю.
Мы холодно попрощались, и я уехала на съем.
***
Всю следующую неделю я жила в съемной квартире, наслаждалась тишиной и спокойствием. Впрочем, совсем скоро телефон начал разрываться от Мишиных звонков. Я отвечала, он рассказывал, как у него идут дела. Судя по всему, наша с ним квартира превратилась в нешуточное поле битвы.
На третий день он устало сообщил:
— Все. Мама уехала. Я сказал ей, что она должна уважать мой выбор, или… Или пусть лучше не приходит к нам никогда.
— Ну и как она отреагировала?
— Плакала, — вздохнул он. — Говорила, что я неблагодарный. Но потом… Потом, представляешь, все-таки согласилась, что перегнула палку с этой самой Таней.
На пятые сутки он приехал ко мне.
— Ирусь, я должен кое-что тебе сказать, — задумчиво молвил он. — Я всю жизнь думал, что люблю свою маман… И только теперь понял, что это не любовь была, а что-то не очень здоровое.
— А что ты чувствуешь ко мне? — спросила я.
Он посмотрел мне в глаза:
— Мне хорошо с тобой, потому что… Ну, ты не пытаешься меня прогнуть, переделать и вот это все…
— Ой ли? — рассмеялась я. — Я, между прочим, заставила тебя сделать выбор. Маман или я!
— И я выбрал тебя! — он робко обнял меня за плечи. — Ир, ты…Ты говорила, что вернешься, если я докажу, что могу быть мужчиной. И, знаешь… Я понял, что это значит. Это значит — уметь защищать тех, кого любишь. Даже от собственной матери.
Я молча глядела на него.
— Возвращайся, пожалуйста, — прошептал он. — Я… Я скучаю. Правда…
И я вдруг поняла, он действительно выбрал меня.
— Хорошо, Миш, — сказала я. — Я вернусь. Но при одном условии.
— При каком?
— Твоя мать будет приезжать только в гости. Хоть ремонт там у нее, хоть потоп, хоть что. И, как и всякий порядочный гость, она будет задерживаться у нас только на три дня. Договорились?
Миша тепло улыбнулся:
—Кстати, она перед отъездом просила передать тебе, что сожалеет. Правда, потом добавила, что ты все равно не умеешь готовить, но… Это уже прогресс, правда?
— Однозначно!
Я действительно вернулась домой. У нас с Мишей все хорошо. А Зинаида Петровна… Ну, скажем прямо, она не воспылала ко мне любовью. Но хотя бы вопрос других женщин отпал, и то ладно.
