Жизнь как в клетке

— Ира, тебя мать учила чему-нибудь? — услышала Ирина сердитый голос Владислава вместо приветствия, едва переступив порог дома.

— Господи, что я опять не так сделала? — с тревогой спросила она мужа.

— А куда ни посмотри, ты все делаешь не так. А самое главное, ты игнорируешь то, о чем я просил много раз.

На этот раз не так был выглажен воротничок у рубашки. Ирина долго смотрела на него, но дефекта так и не нашла.

Взяла утюг, хотела погладить еще раз только ради того, чтобы Влад успокоился, но он грубо выхватил рубашку.

— Вовремя надо было это сделать, а сейчас я спешу.

— Ты куда-то уходишь? — спросила жена.

— Да. Иван пригласил на день рождения.

— Только тебя?

— Да. Это будет что-то вроде мальчишника.

Это было в порядке вещей, когда муж уходил по делам или к друзьям, не предупредив жену и не приглашая ее с собой.

Ирине не особенно и хотелось идти вместе с ним. При посторонних он часто ставил ее в неловкое положение, если она что-то рассказывала, высмеивал, перебивал, любил выставить ее не очень умной и эрудированной.

Обидно было, что он мог свободно распоряжаться своим досугом, в то время как Ира не имела права встречаться с подругами или навещать родных без его одобрения.

Когда Влад ушел, супруга вздохнула с облегчением. Можно было спокойно поужинать без его ворчания по поводу качества блюд, а потом спокойно отдохнуть.

За пять лет замужества Ирина из жизнерадостной позитивной девушки превратилась в напряженное, тревожное создание, вечно ожидающее упреков и замечаний.

Первое, что Ира стремилась освоить, когда вышла замуж, это была кулинария. Она искренне старалась разнообразить домашнее меню, любила осваивать что-то новое.

Готовить ей нравилось, и делала она это с душой, но муж всегда находил, к чему придраться:

«Щи какие-то сладкие, ты не умеешь выбирать капусту», «Мясо суховатое, надо было соус приготовить», «Соус слишком острый», «Компот слишком сладкий», «Курица жесткая», «Приготовила бы что-нибудь новое, надоело уже все», на следующий день: «Что это за новое блюдо? Не надо экспериментов».

Ирина знала наперед, что угодить не получится и уже не получала радости от процесса, который всегда был для нее творчеством.

В итоге она решила не усердствовать, а готовить самую простую пищу, без всяких изысков.

Но тогда Влад обвинил ее в том, что она демонстративно подает ему невкусную пищу, мстит тем самым за справедливые замечания.

Влад во всем был педантом и требовал от жены поддержания идеального порядка в квартире. Но чистоту и уют легко поддерживать, когда этим занимаются все члены семьи.

В семье Влада и Ирины муж выступал в роли капризного барина, оставляющего свои вещи там, где ему удобно, а жена в роли прислуги, которая ходит по дому с тряпкой, вытирает пыль и прибирает за «его милостью» разбросанную им одежду.

Комнате, где на всех стульях и креслах беспорядочно разложен гардероб мужа, невозможно создать уютную обстановку, располагающую к приятному отдыху.

Ира, вздыхая, убирала в шкаф костюмы, рубашки и джемперы, что давало повод мужу кричать на нее:

— Ты опять куда-то спрятала мой свитер, брюки, рубашку, галстук! Я ничего не могу найти.

Хотя у всех предметов одежды были определены свои места на полках и вешалках.

Все усилия жены Влад принимал как само собой разумеющееся, не заморачиваясь тем, чтобы убирать самому вещи на место.

Когда он безуспешно пытался что-то найти, громкость его голоса достигала уровня пожарной сирены, и жена должна была бросаться на поиски не зависимо от того, чем была занята в данный момент.

Внешний вид супруги, по мнению Владислава, тоже оставлял желать лучшего. Все окружающие считали ее милой, стройной, можно сказать, красивой женщиной.

И только муж, опасаясь, вероятно, чтобы ее самооценка поднялась не слишком высоко, находил в ней многочисленные недостатки. Это касалось и ее вкуса и гардероба.

Любой человек, будь то мужчина или женщина, сделавший комплимент Ирине, становился его оппонентом.

Делать замечания Влад не стеснялся самыми обидными и нелицеприятными выражениями, взращивая в жене комплекс неполноценности.

Он считал, что чем резче он будет указывать жене на недостатки, тем скорее она возьмется за их «исправление».

— Что ты на себя напялила? В зеркало себя видела? — прокомментировал он новой платье, подчеркивающее изящную фигуру жены.

Глотая слезы, Ирина прятала обнову в дальний ящик. Ей приходилось покупать одежду, только одобренную Владиславом.

Как правило, вкусы их не совпадали, и носить эти наряды радости не доставляло.

Если Ирина указывала мужу на беспорядок, оставленный им, он находчиво переворачивал все с ног, а голову:

— Это ты мстишь мне за справедливую критику. Это мелко, Ира. Ищешь повод, чтобы укорить меня в отместку.

Жить в такой душной атмосфере Ирине было нелегко. Все их друзья, а это были друзья Влада, так как ее друзья постепенно были исключены из общения, сочувствовали ей, часто советовали дать ему отпор.

Но Ира с ее мягким характером, патриархальным воспитанием и менталитетом женщины-страдалицы долго оправдывала его:

— В самом деле, у меня далеко не худший вариант. Грех жаловаться. Он не пьет, не курит, много работает, мне не изменяет, по-своему любит.

Никогда в деньгах не ограничивает, хотя, и тратить направо и налево не будет. На всякие романтические безумства он не способен. Но мы же не Рокфеллеры какие-нибудь.

Изводит меня, конечно, своими придирками и нравоучениями, но не способен ударить или обругать непотребными словами.

У всех же свои тараканы в голове, и я не идеальная.

Так продолжалось пять лет. Пять лет безрадостной жизни с положительным, казалось бы, мужчиной.

Какая-то тоска вдруг напала на Ирину, безжалостным удавом обвила шею эта тоска и проникла в самое сердце. Она взглянула на календарь.

— Скоро у мамы день рождения. Так хочется посидеть с родителями, ощутить их теплоту и любовь, — подумала она. — А не съездить ли мне к ним?

Они так будут рады. Только поехать надо непременно одной, без Влада. Иначе никакой душевной обстановки не будет.

Ирина вдохновилась этой идеей, лицо ее посветлело, унылое выражение сменилось надеждой и ожиданием чего-то хорошего.

Она услышала, как муж договаривается поехать на открытие охоты с друзьями, и чуть не запрыгала от радости. Момент был подходящий, и Влад не нашелся, что возразить.

Неожиданно для родителей Ирина приехала поздравить Надежду Ивановну с Днем рождения.

Это был не юбилей, не круглая дата, и старики собирались вдвоем отметить мамин праздник.

Но в честь приезда дочери решили пригласить близких родственников и друзей семьи.

Собралась дружная компания. Поздравляли именинницу, пели песни, расхваливали приготовленные Ирой настоящий узбекский плов и пироги, наговорили ей множество комплиментов.

Она чувствовала себя королевой бала на этом скромном празднике. Сосед Юрка, ее одноклассник, принес огромные букеты цветов из своего сада Надежде Ивановне и Ирине.

— Мне-то за что? — смутилась Ира.

— Как за что? За то, что приехала, наготовила нам тут всего, собрала нас всех. Да просто за то, что ты есть у тети Нади и дяди Паши, у нас у всех, — растрогался Юрик.

«Ну почему я ни разу таких слов не слышала от Владислава», — подумала Ира, едва сдерживая слезы.

Ночью, когда гости разошлись, Ире не спалось. Окунувшись в теплоту истинной семейной атмосферы и любви, она не хотела возвращаться к мужу.

Она никогда не ощущала себя так легко и свободно в его присутствии. В его доме она не была дома. Она старалась бороться с этим чувством, но победить его не получалось.

— Вот родители столько лет вместе, а смотрят друг на друга, и глаза их светятся. А ведь все бывает в их жизни.

И ссорятся они, и ругают друг друга, но как-то у них это получается не обидно, а даже смешно.

Обзовут друг друга и смеются тут же.

Отец тоже маму критикует иногда, но не стесняется признать, что в чем-то она его мудрее и сообразительнее. Говорит о ней с гордостью и уважением.

И мама отца уважает и бережет.

А так, как мы живем, жить нельзя. Влад критикует не только меня, но и все, что со мной связано — моих родственников, подруг, медицину не признает только потому, что я врач.

Нет. Не хочу я возвращаться, — заявила Ирина луне, заглядывавшей в ее окно, как много лет назад.

Утром мать осторожно спросила дочь, когда она думает возвращаться. И мама, и отец тревожно ждали ее ответа.

— Мама, папа, вы не против будете, если я поживу у вас? — вопросом на вопрос ответила Ирина.

— Это твой дом, дочка, решай сама, как тебе поступить, — ответила Надежда Ивановна.

— Я сделала выбор, решилась, может быть, на отчаянный шаг, но я чувствую себя собой только без него. Рядом с ним я превращаюсь в какое-то ничтожество.

— А я давно ждал этого, если честно, — добавил отец. — Видел, что живешь ты, как в клетке. Ты молодая, и еще найдешь свое счастье.

 

Источник

Оцініть статтю
Додати коментар

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Жизнь как в клетке
Месть теще за наглость