— Мам, ну чего ты опять? — Оксана раздражённо встряхнула мокрыми руками, разбрызгивая капли по кухне. — Ну какой праздник, восьмое марта… Ну и что?
Галина молча поправила фартук, не отводя взгляда от дочери.
— Значит, не праздник, да? — её голос был тихий, но цепкий, как крючок.
— Ну… да, обычный день. Ты сама всегда так говорила, — Оксана вздохнула и полезла за полотенцем.
— Да-да, говорила, — кивнула Галина. — А ты, значит, хорошо запомнила.
Она развернулась к столу, подняла миску с тестом и принялась замешивать, будто закрывая разговор. Но в её движениях появилось что-то жёсткое, отстранённое.
За окном метался мартовский ветер, гулко хлопнула калитка. В прихожей загремели ключи, потом раздался голос внучки:
— Баб, есть что-нибудь сладкое?
Галина вытерла руки о фартук, поставила тесто подниматься и повернулась к двери.
— Сладкое? — её голос вдруг стал звонким. — Нет. Сегодня у нас не праздник.
—
— Ох, бабуль, ну не дуйся, — Вика беззаботно влезла в кухню, скидывая рюкзак прямо на стул. — Нам в школе сказали, что восьмое марта – это вообще пережиток прошлого. Типа, равенство полов и всё такое.
Галина внимательно посмотрела на внучку. Потом на дочь.
— Ага, пережиток, — протянула она, аккуратно убирая рюкзак со стула. — Ну да, конечно. Только вот интересно… Ты хоть раз задумывалась, как он появился, этот ваш пережиток?
— Баб, ну ты начинаешь, — Вика закатила глаза.
Оксана усмехнулась и махнула рукой:
— Мам, ты же сама раньше говорила: «Главное, чтобы любили каждый день, а не по календарю».
— Ага, говорила, — Галина села за стол, грея ладони о чашку с чаем. — Только знаешь, что странно? Любить-то каждый день не забывают, а вот поздравить — забывают.
— Ну ладно тебе… — Оксана заметно занервничала, вытирая руки о полотенце.
— Не ладно, — неожиданно твёрдо сказала Галина. — Просто интересно: а если я завтра тоже забуду? О пироге, об уборке, о тебе?
На кухне воцарилась тишина.
Вика задумчиво пожевала губу, а потом снова заговорила:
— Ну, если пирога не будет, это уже перебор.
Галина засмеялась, но смех вышел сухой, будто бы колючий.
В этот момент дверь скрипнула, и в коридоре раздался голос:
— Ох, и ветер-то сегодня! Галюнь, дома?
Соседка, тётя Рая, вошла в кухню, размахивая охапкой гвоздик.
— У меня дочка прислала! Курьером, представляешь? А твои-то что? — спросила она, прищурившись.
Галина пожала плечами, опуская взгляд на чашку.
— Да что мои… Мы ж не празднуем.
Тётя Рая качнула головой и уселась напротив.
— Да какой там не празднуем… Просто не считают нужным.
В голосе её было что-то, что кольнуло сильнее ветра за окном.
—
Вечер подкрался незаметно. На кухне пахло дрожжами и тёплой корицей, но сам стол выглядел сиротливо: чайник, тарелка с печеньем, да пустая чашка напротив. Галина смотрела на неё, будто ожидая, что кто-то возьмёт и сядет.
Соседка ушла, Оксана с внучкой уткнулись в телефоны. А за окном всё тот же мартовский ветер раскачивал голые ветви, стуча ими в стекло, будто напоминая — когда-то и она ждала этого дня.
Ждала цветов. Ждала внимания. Ждала, что кто-то скажет: «Ты у нас лучшая».
И ведь говорили. Раньше.
Она вдруг вспомнила себя молодой: розовые ленты в волосах, смех, шёпот по утрам: «Галя, просыпайся, у нас праздник!». Муж улыбался, ставя на стол коробочку с духами. Дочь в детстве тянула к ней руки, протягивая открытку с кривыми буквами: «Мамочка, с 8 марта!».
И всё это было.
А теперь — пустая чашка.
Галина резко встала, будто отгоняя мысли. Подошла к шкафу, выдвинула нижний ящик и достала оттуда аккуратно сложенное платье. Её любимое. То самое, в котором она когда-то встречала мужа с работы в этот день.
Она не надевала его уже много лет.
Галина провела пальцами по ткани. Потом решительно сняла фартук, аккуратно его сложила, будто закрывая какую-то главу, и натянула платье через голову.
Чуть поколебавшись, открыла ящик с косметикой. Там давно ничего не менялось: старая помада, немного румян. Она посмотрела на себя в зеркале и, не раздумывая, мазнула губы цветом.
В глазах вдруг мелькнуло что-то забытое.
Она усмехнулась.
А почему, собственно, нет?
—
В этот момент дверь хлопнула, и на пороге появилась Оксана. В руках — мятый бумажный пакет, в глазах — лёгкая растерянность.
— Мам… — она замялась, оглядывая Галину, которая стояла перед зеркалом в платье и с накрашенными губами. — Ты куда собралась?
— Я? — Галина повернулась, скрестив руки на груди. — На праздник.
Оксана моргнула.
— В смысле?
Галина молчала, чуть приподняв бровь.
Оксана сглотнула, потом шумно выдохнула, подняла пакет и сунула его матери в руки.
— Ладно, я тут… Ну, в общем, ты была права. Это ведь праздник.
Галина прищурилась, осторожно развернула пакет. Внутри оказалась коробка с шоколадом и одинокий тюльпан — явно купленный в последний момент на бегу.
Она медленно провела пальцами по цветку.
— Хм… — Галина вдруг усмехнулась, качая головой. — Ну, теперь точно праздник.
Она прошла на кухню, открыла шкафчик, достала рюмки и поставила их на стол.
— Так, девочки, будем пить за нас! — она с улыбкой посмотрела на Оксану и внучку. — За нас, красивых и сильных!
Оксана фыркнула, но, увидев, как горят мамины глаза, только вздохнула и сдалась:
— Ладно, давай.
Рюмки наполнились вином — самую малость, «чтобы согреться». Галина взяла телефон, набрала номер.
— Рая, бегом сюда! — в голосе её зазвенела лёгкость. — Включай старые песни, у нас тут вечер воспоминаний!
Тётя Рая долго себя ждать не заставила.
Вскоре кухня наполнилась смехом, женскими голосами, музыкой. И впервые за долгое время Галина почувствовала: она не просто печёт пироги и подаёт чай.
Она празднует.
—
Утром кухня пахла чем-то уютным: остатками вчерашнего вина, пирогами и лёгким дымком подгоревшего чая.
Галина проснулась рано. Соседка ушла ближе к полуночи, Оксана с Викой разбрелись по комнатам, а она ещё долго сидела у окна, прислушиваясь к ночному городу.
Теперь она стояла перед столом и смотрела на его поверхность.
Среди пустых чашек, крошек от пирога и весёлых записочек от внучки лежала открытка.
Простая, магазинная, с картинкой цветов.
Галина осторожно взяла её, провела пальцами по картонной обложке.
Неровный детский почерк:
«Бабушка, с праздником! Ты у нас самая лучшая!»
Она зажмурилась на мгновение, глубоко вдохнула.
Потом улыбнулась.
Да, праздник удался.
