Галина протирала пыль с новой люстры, стоя на стремянке. Пятьдесят восемь тысяч — целое состояние, но как же красиво сверкают хрустальные подвески! Завершающий штрих ремонта, который она так долго планировала.
— Коля, глянь, как переливается! — позвала она мужа, который сидел в кресле, уткнувшись в телефон.
Николай поднял взгляд без энтузиазма:
— Ага. Дорого только.
— Я пять лет откладывала! — Галина спустилась со стремянки. — Тридцать лет в одних и тех же обоях жили. Неужели не заслужили хоть раз сделать по-человечески?
Николай пожал плечами и вернулся к телефону.
Такой реакции Галина ожидала — последние годы муж словно отгородился от неё невидимой стеной. Но сегодня это не могло испортить её настроения. Ремонт закончен! Новые обои цвета кофе с молоком, ламинат «под дуб», кухонный гарнитур, о котором она мечтала — всё наконец-то стало реальностью.
— Может, пригласим Петровых на новоселье? И Зину с Виктором? — предложила Галина, ощущая желание разделить свою радость.
— Зачем? — Николай нахмурился. — Без этого цирка не обойтись?
— Какой цирк, Коля? Это же традиция. К тому же я столько вложила в этот ремонт…
— Мы вложили, — перебил он. — Квартира общая.
Галина вздохнула:
— Ты даже не интересовался, сколько всё стоит. Я сама выбирала материалы, сама договаривалась с рабочими, сама контролировала. А деньги? Помнишь, как ты говорил — «на эти глупости у нас денег нет»?
— Опять начинаешь? — Николай поднялся с кресла. — Я пойду к Серёге, помогу ему с машиной. Не жди меня к ужину.
Дверь хлопнула, и Галина осталась одна в своей обновлённой квартире. Странно, она представляла этот момент совсем иначе. Мечтала, как они с Николаем будут вместе радоваться результату, как позовут детей и внуков, как все наконец-то будут собираться в уютном доме.
Через неделю после завершения ремонта Николай вернулся домой необычно поздно.
Галина ждала его с ужином — запекла его любимую курицу с картошкой.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, даже не взглянув на накрытый стол.
Что-то в его тоне заставило её замереть.
— Что случилось?
— Я подал на развод, — произнёс он так буднично, словно сообщал о погоде.
Галина не поверила своим ушам:
— Что? Какой развод? Коля, ты шутишь?
— Нет. Я встретил другую женщину. Мы давно вместе. Я хочу быть с ней.
Комната словно закружилась перед глазами. Тридцать пять лет брака. Двое детей. Трое внуков. И вот так просто — «я встретил другую женщину»?
— Кто она? — только и смогла выдавить Галина.
— Это имеет значение? — Николай пожал плечами. — Её зовут Татьяна. Она работает в нашем офисе.
— Сколько ей лет?
— Сорок пять. Но какая разница?
Галина опустилась на стул. Сорок пять. На пятнадцать лет моложе неё. В голове крутились тысячи вопросов, но она не могла произнести ни слова.
— Я буду жить здесь, — продолжил Николай. — Квартира общая, имею полное право. А завтра… завтра я приведу Таню. Она должна увидеть, где мы будем жить.
— Где вы… что? — Галина вскочила. — Ты сошёл с ума? Я вложила все свои сбережения в этот ремонт!
— Наш ремонт, в нашей квартире, — отрезал Николай. — И теперь здесь будет жить Таня. А ты можешь остаться или съехать к своей Зинке. Мне всё равно.
— Так просто? — голос Галины дрожал. — Тридцать пять лет вместе, и ты вот так просто выбрасываешь меня из своей жизни?
Николай отвел глаза:
— Не драматизируй. Ты получишь свою долю при разделе имущества.
— Свою долю? — Галина почувствовала, как внутри что-то обрывается. — А эти обои? Плитка в ванной? Кухонный гарнитур? Ты хоть представляешь, сколько я отложила со своей пенсии?
— Закон есть закон, — отрезал Николай. — Всё нажитое в браке делится пополам.
Ночь Галина провела без сна. Мысли путались, сердце колотилось так, словно собиралось выпрыгнуть из груди. Тридцать пять лет вместе. Как он мог? И эта женщина… на пятнадцать лет моложе. Неужели всё это время, пока она выбирала обои, копила на ремонт, планировала их будущее, он уже был с ней?
Утром Галина позвонила дочери.
— Катя, можно я приеду к тебе? Ненадолго.
— Что случилось, мам?
— Отец… — голос сорвался. — Он подал на развод. У него другая женщина.
Тишина в трубке, потом потрясенный голос дочери:
— Что? Папа? Быть не может!
— Он приведёт её сегодня в нашу квартиру. Я не могу это видеть, Катенька. Не могу.
Через час Галина уже была у дочери. Катя, расстроенная и растерянная, пыталась утешить мать, но что тут скажешь? Жизнь рушилась на глазах.
— Ты должна бороться, мама, — наконец сказала Катя. — Это твоя квартира не меньше, чем его. И ремонт… я же помню, как ты годами откладывала каждую копейку.
— Какой смысл? — Галина вытирала слезы. — Он уже всё решил.
— А ты звонила Зине? Она же юрист. Может, подскажет что-нибудь.
Зина, подруга Галины, выслушала историю и сразу перешла к делу:
— Галя, ты сохранила чеки? Выписки из банка? Всё, что подтверждает твои траты на ремонт?
— Кажется, да. Я всегда всё складываю в коробку.
— Вот и молодец. Завтра же идём к моему знакомому адвокату. Николай хочет войны — он её получит.
Следующим утром Галина вернулась домой забрать документы и застыла в дверях — на кухне, ЕЁ кухне, за столом сидела незнакомая женщина. Статная, с каштановыми волосами и ярким макияжем.
— А, это ты, — Николай выглядел смущённым. — Знакомься, это Татьяна.
Женщина улыбнулась с деланным дружелюбием:
— Очень приятно. Коля столько о вас рассказывал.
Галина почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Надеюсь, хоть что-то хорошее за тридцать пять лет нашёл, о чём рассказать, — процедила она.
— Галя, не начинай, — поморщился Николай. — Мы цивилизованные люди.
— Цивилизованные? — Галина сжала кулаки. — Цивилизованные люди не приводят любовниц в дом к жене!
— Бывшей жене, — поправила Татьяна, отпивая чай из ЛЮБИМОЙ чашки Галины.
Это было последней каплей.
— Вон отсюда! — закричала Галина. — Вон из моего дома!
— Это наш дом, — напомнил Николай. — И Таня имеет право здесь находиться.
— Имеет право? — Галина трясущимися руками открыла ящик стола. — Смотри! — Она достала пачку чеков. — Вот моё право! Каждая плитка, каждый метр обоев, каждая лампочка — всё оплачено мной! Моими сбережениями! Пока ты крутил роман с этой… я вкладывала душу в наш дом!
Татьяна поставила чашку:
— Коля, я, пожалуй, пойду. Позвони, когда разберёшься со своими… семейными делами.
Когда за ней закрылась дверь, Николай повернулся к Галине:
— Довольна? Устроила сцену.
— Сцену? — Галина горько рассмеялась. — Нет, Коля, сцену устроил ты. А я только начинаю борьбу. Знаешь, я всю жизнь уступала, молчала, терпела. Думала — всё для семьи, для тебя. А ты… — она сглотнула слезы. — Завтра я подаю встречный иск. И ты ещё пожалеешь, что решил так со мной поступить.
Юрист, седовласый мужчина с внимательным взглядом, изучал документы, которые принесла Галина.
— Значит, все чеки сохранились, — произнес он, перебирая бумаги. — И банковские выписки тоже. Это хорошо.
— Я всегда всё храню, — Галина нервно теребила ремешок сумки. — Привычка еще с советских времен.
— Привычка, которая вас сейчас спасет, — кивнул юрист. — Давайте уточним: ремонт был сделан полностью на ваши личные средства?
— Да! Я копила годами, откладывала с пенсии, подрабатывала репетиторством. Коля не дал ни копейки.
— Он оспаривает это?
— Конечно! Говорит, что всё общее, — Галина всплеснула руками. — Тридцать пять лет вместе прожили, а теперь, видите ли, молодую завел и мой ремонт ей показывает!
Юрист поправил очки:
— В таком случае мы подадим встречный иск. Потребуем учесть ваши личные вложения при разделе имущества. Есть прецеденты, когда суд отступал от принципа равенства долей супругов.
— А что с квартирой? Я не могу там находиться, когда он… с ней.
— Самый разумный вариант — продажа квартиры и раздел денег с учетом ваших вложений. Но нужно быть готовой: процесс может затянуться.
Вечером раздался звонок от дочери:
— Мам, я говорила с отцом.
— И что он сказал? — Галина присела на край дивана.
— Он как с цепи сорвался! Твердит, что имеет право на личное счастье, что «отдал семье лучшие годы». А эту Татьяну называет «женщиной, которая его понимает».
Галина горько усмехнулась:
— Надо же! А тридцать пять лет я, значит, не понимала? Кто его каждый вечер слушал? Кто борщи варил по его вкусу? Кто рубашки гладил, как он любит?
— Я ему так и сказала! А он ответил… — Катя запнулась.
— Что? Договаривай.
— Что ты живешь только семьей, а ему нужна «современная женщина с собственными интересами».
— Собственными интересами? — Галина вскочила. — Тридцать лет в школе! Литературный кружок! Родительский комитет! Всё это что — не интересы? А «современная» — это что, на пятнадцать лет моложе?
— Мам, он как будто с другой планеты прилетел. Я его не узнаю.
После разговора Галина налила себе чаю и долго смотрела в окно. Всю жизнь она жила ради других. Ради мужа, ради детей. А что осталось для себя? И кем она стала в глазах Николая — унылой домохозяйкой, от которой можно просто так отмахнуться?
Следующие недели превратились в молчанку. Николай и Татьяна заняли спальню, Галина — гостиную. Они старались не пересекаться, но в маленькой квартире это было невозможно.
— Где мой заварочный чайник? — спросила Галина, не найдя его на привычном месте.
— А, этот старый? — Татьяна пожала плечами. — Я его убрала. Он не вписывается в интерьер.
— Не вписывается? В МОЙ интерьер, который Я создавала?
— Галя, перестань, — вмешался Николай. — Что за шум из-за какого-то чайника?
— Это не «какой-то чайник»! Это подарок моей мамы! — Галина сжала кулаки. — Верните на место. Немедленно!
Татьяна закатила глаза, но чайник вернула.
С каждым днем Галина менялась.
Она записалась на компьютерные курсы, возобновила общение с бывшими коллегами, нашла подработку — проверяла сочинения онлайн.
— Куда ты собралась? — удивился Николай, увидев Галину в новом платье.
— На встречу с выпускниками.
— В таком виде? Тебе не кажется, что… ну…
— Что? — Галина вскинула голову. — Что в шестьдесят лет надо в сером халате ходить?
— Я этого не говорил.
— А что ты хотел сказать?
Николай отвел взгляд:
— Неважно. Иди куда хочешь.
— Вот именно, — отрезала Галина. — Куда хочу. И как хочу. Теперь это будет только мое решение.
День суда приближался. Николай, казалось, не верил в серьезность ситуации, пока за два дня до заседания юрист не прислал ему официальное уведомление со всеми расчетами.
— Нам надо поговорить, — сказал он вечером, зайдя в гостиную к Галине.
— О чем?
— Может, договоримся без суда? — он присел на край дивана. — Я могу выплатить тебе компенсацию. Скажем, триста тысяч.
Галина усмехнулась:
— Триста? Я вложила восемьсот только в ремонт. А еще тридцать пять лет моей жизни. Нет, Коля. Теперь только суд.
Галина проснулась с первыми лучами солнца. До суда оставалось два часа, а она уже не могла усидеть на месте. Сварила кофе, перебрала документы в папке, трижды проверила, всё ли взяла.
Звонок раздался неожиданно. На экране высветилось имя Николая.
— Слушаю, — сухо ответила она.
— Галя, может, всё-таки договоримся? — голос мужа звучал устало. — Зачем нам этот цирк с судом?
— Теперь это цирк? А когда ты притащил свою Таню в мой дом — это было как?
— Не начинай опять, — вздохнул Николай. — Я предлагаю четыреста тысяч компенсации и разъезжаемся мирно. Без этих адвокатов, заседаний…
Галина горько усмехнулась:
— Надо же, вчера было триста, сегодня уже четыреста. Видимо, твой адвокат объяснил, что дело пахнет жареным?
— При чём тут адвокат? Просто не хочу всю эту грязь…
— А я не хотела видеть чужую женщину на моей кухне! — отрезала Галина. — Всё, Коля. Увидимся в суде.
В коридоре здания суда было шумно и тесно. Галина сразу заметила Николая — он стоял у окна с Татьяной и о чём-то напряжённо говорил. Заметив бывшую жену, Татьяна быстро удалилась.
— Готова к бою? — спросил юрист Галины, подходя к ней.
— Не знаю, — честно призналась она. — Всё как в тумане.
— Не переживайте. У нас крепкая позиция.
Николай подошёл ближе:
— Галя, последний шанс решить всё по-человечески.
— Было бы так, мы бы здесь не стояли, — ответила Галина.
Заседание длилось меньше, чем она ожидала. Адвокаты говорили по очереди. Потом судья задавала вопросы. Николай хмурился и отводил глаза, когда юрист Галины демонстрировал чеки и выписки.
— А кто выбирал материалы для ремонта? — спросила судья у Николая.
— Жена, в основном, — нехотя ответил он.
— А вы участвовали в этом процессе?
— Нет, не особо…
— Он вообще не интересовался! — не выдержала Галина. — Ни разу не спросил, сколько стоит, не помог выбрать даже обои!
Судья строго посмотрела на неё:
— Пожалуйста, говорите, когда вам дадут слово.
Через неделю они снова собрались для оглашения решения. Судья постановила: квартиру продать, а вырученные средства разделить. 60 на 40 в пользу Галины.
Николай растерялся. Догнал Галину в коридоре:
— И что теперь? Куда ты пойдёшь?
— Не твоя забота, — отрезала она. — У тебя есть Таня. Вот о ней и думай.
Два месяца спустя Галина раскладывала вещи. Она переехала в новый район. Квартиру выбрала сама. Рядом с парком, недалеко от метро. Часть денег под проценты, а другую на обустройство.
— Мам, эти шторы? Серьёзно? — Катя с удивлением разглядывала ярко-оранжевую ткань.
— А что такого? — улыбнулась Галина. — Мне нравится.
— Но ты же всегда любила бежевый, кремовый…
— Это было раньше, — Галина подмигнула дочери. — Теперь моя жизнь — мои правила.
Вечером она сидела на новом диване, потягивая чай из любимого маминого чайника, и рассматривала рекламный буклет. «Курсы гидов-экскурсоводов. Для активных пенсионеров». Она достала телефон и набрала номер.
— Добрый вечер. Я хотела бы записаться на ваши курсы… Да, мне шестьдесят… Опыт? Тридцать лет преподавания литературы… Замечательно, значит, завтра в десять.
Повесив трубку, Галина улыбнулась. Впервые за долгие годы она чувствовала себя по-настоящему свободной.
