— Марине, ну ты что, как цыганка разоделась? — Валентин громко захохотал, обращаясь к друзьям во дворе. — Посмотрите на неё! Думает, в пятьдесят восемь ещё кого-то соблазнить можно!
Марина замерла посреди двора, держа в руках пакет с продуктами. Её новое платье — простое, но красивое — вдруг показалось ей неуместным.
— А что, Валь, твоя жена ещё ничего! — подхватил Петрович, сосед снизу. — Фигурка-то сохранилась!
— Ага, сохранилась! — Валентин махнул рукой. — Дома как пельмень вареный ходит, а тут вырядилась! Наверное, к любовничку собралась!
Марина почувствовала, как щёки загорелись стыдом. Бабушки на лавочке захихикали, мужики подтянулись поближе, предвкушая продолжение шоу.
— Валь, да ладно тебе! — попробовала вмешаться Зинаида с третьего этажа.
— А что такого-то? — развёл руками муж. — Правду говорю! Вон, помаду намазала, как клоун! В её годы уже пора внуков нянчить, а она красоваться вздумала!
— Валентин, прекрати, — тихо сказала Марина.
— О! Заговорила наша королева! — он театрально поклонился. — А с кем ты сегодня кофе пить собралась? Может, расскажешь друзьям?
— Я просто в магазин ездила…
— В магазин! Да кто в магазин так краситься? — он обернулся к своей компании. — Она думает, я дурак! Тридцать пять лет замужем, а ума не нажила!
Марина сжала ручки пакета так сильно, что пластик хрустнул. Внутри у неё всё переворачивалось.
— А помните, как она в молодости-то была? — подлил масла в огонь Петрович. — Ничего себе девка была!
— Была! — согласился Валентин. — А теперь что? Одни расходы! То платье купи, то туфли! Думает, раз пенсию получила, так можно швыряться деньгами!
— Я работаю, — еле слышно сказала Марина.
— Работает! — заржал муж. — Уборщицей в школе! Великие дела творит! За такую зарплату только подметать можно!
Во дворе воцарилась неловкая тишина. Даже мужики поняли, что Валентин перегнул палку.
— Знаешь что, — Марина вдруг выпрямилась и посмотрела мужу прямо в глаза, — ты прав. Действительно, в мои годы пора многое понять.
— Вот и умница! — обрадовался Валентин, не поняв интонации.
Марина развернулась и направилась к подъезду. Поднялась на четвёртый этаж, зашла в квартиру и прошла прямо в спальню. Достала из шкафа старую спортивную сумку.
— Ты чего шуршишь? — крикнул Валентин из прихожей, вернувшись домой.
Марина не ответила. Она складывала в сумку самые необходимые вещи: несколько смен белья, лекарства, документы. Затем подошла к комоду, достала из шкатулки отложенные деньги — те самые, что копила «на чёрный день» и которые муж считал своими.
— Ты что делаешь? — Валентин появился в дверях.
— Ухожу, — спокойно сказала Марина, застёгивая сумку.
— Куда это ухожу? К маме ревёшь? Так она уже полгода как в санатории!
— Не к маме.
— А куда тогда?
Марина повернулась к нему. На её лице не было ни злости, ни обиды — только какая-то странная решимость.
— Сам подсказал. В мои годы пора многое понять. Вот и пойму.
Она сняла с пальца обручальное кольцо и положила его на комод.
— Ты спятила? — опешил Валентин. — Из-за глупости?
— Из-за тридцати пяти лет глупости, — поправила его Марина и взяла сумку.
— Да никуда ты не денешься! — закричал он ей вслед. — К вечеру приползёшь обратно! У тебя кроме меня никого нет!
Марина остановилась у двери и оглянулась. По щекам катились слёзы, но голос звучал твёрдо:
— Вот и проверим.
Марина вышла из подъезда с сумкой в руках. Валентин не побежал за ней — он был уверен, что она вернётся через час-другой, как всегда. Во дворе мужики всё ещё сидели на лавочке, но теперь переглядывались с неловкостью.
— Марина Петровна, — окликнула её Зинаида, — может, не стоит так резко?
— Стоит, Зина, — ответила Марина и направилась к остановке.
В автобусе она села у окна и впервые за много лет позволила себе просто смотреть на проплывающий город. Не думать о том, что приготовить на ужин, не считать деньги на продукты, не планировать завтрашнюю уборку. Просто смотреть.
На автовокзале Марина подошла к кассе.
— Куда поедем? — спросила кассирша, не отрывая глаз от компьютера.
— А что у вас есть… далеко?
Девушка удивлённо посмотрела на неё.
— Далеко — это как понимать? Москва далеко?
— Нет, мне нужно совсем далеко. Чтобы никого не знать и меня никто не знал.
— Хм… — кассирша почесала затылок. — А вот до Кисловодска автобус есть. Дальше и не придумаешь.
— Кисловодск так Кисловодск, — кивнула Марина.
— А вы там кого-то знаете?
— Никого. Поэтому и еду.
В автобусе Марина села в самый дальний ряд. Попутчики — в основном дачники с сумками и пожилые люди — не задавали лишних вопросов. Она смотрела в окно, как за стеклом проносятся поля, леса, маленькие городки.
Телефон разрывался от звонков. Валентин названивал каждые полчаса.
— Марина, ты где? — раздался его голос, когда она наконец взяла трубку.
— В автобусе.
— В каком автобусе? Ты с ума сошла окончательно?
— Возможно.
— Возвращайся немедленно! Я на работу завтра, кто мне завтрак приготовит?
Марина усмехнулась:
— Научишься сам. В твои-то годы.
— Что? Да как ты смеешь…
Она отключила телефон.
Где-то около Ростова к ней подсела женщина средних лет.
— Девушка, а можно спросить? — обратилась она к Марине. — Вы случайно не убегаете от мужа?
— С чего вы взяли?
— Да уж больно знакомое лицо, — усмехнулась попутчица. — У меня точно такое же было год назад. Я к сестре в Сочи укатила. Три недели прожила, думала, не вернусь больше.
— И что, вернулись?
— Вернулась. Он исправился… на месяц, — женщина вздохнула. — А вы далеко собрались?
— До конца.
— До конца — это как?
Марина посмотрела в окно. За стеклом проплывали горы — сначала далёкие, потом всё ближе.
— Пока не закончится дорога.
В Кисловодске Марина вышла с автобуса и поняла, что понятия не имеет, что делать дальше. Город показался ей чужим и холодным. Туристы сновали взад-вперёд с фотоаппаратами, курортники прогуливались по паркам, а она стояла посреди вокзала с сумкой в руках, чувствуя себя нелепо.
— Девушка, вам помочь? — к ней подошёл мужчина лет шестидесяти в походной куртке.
— Не девушка уже, — грустно улыбнулась Марина. — Мне нужно… я не знаю, что мне нужно.
— Понятно, — кивнул он серьёзно. — Жильё ищете?
— Наверное. А вы что, риелтор?
— Юрий. Просто Юрий, — представился он. — Альпинист на пенсии. Вижу растерянных людей за версту. У меня глаз намётанный.
— Марина, — тихо сказала она.
— Марина, у меня есть небольшой домик в деревне километрах в двадцати отсюда. У подножия горы. Сдаю иногда туристам, но сейчас никого нет. Если нужно место переночевать…
— А почему вы мне предлагаете? Вы же меня не знаете.
Юрий внимательно посмотрел на неё:
— А потому что у вас такое лицо, будто вы всю жизнь о других заботились, а про себя забыли. Я таких много видел в горах. Люди приезжают сюда найти что-то.
— И находят?
— Некоторые да.
Марина колебалась. Здравый смысл подсказывал не доверять незнакомцу, но что-то в его спокойном голосе и добрых глазах внушало доверие.
— А сколько это будет стоить?
— Да ничего особо. Тысячу за сутки, если устроит. Дом простой, но чистый.
Марина кивнула. Денег у неё было не много, но на несколько дней хватит.
Они ехали по горной дороге в старой машине Юрия. Марина молчала, разглядывая пейзажи. Горы становились всё выше, воздух — чище.
— Вы из-за мужа сбежали? — неожиданно спросил Юрий.
— А так заметно?
— На лбу написано. У меня жена тоже когда-то сбегала. Правда, недалеко — в соседний посёлок к подруге. Но тоже собрала вещи и ушла.
— И что потом?
— А потом я понял, что дурак. Извинился. Мы ещё двадцать лет прожили, пока её не забрали…
Марина почувствовала, что вопрос причинил ему боль.
— Простите, не хотела…
— Да ладно. Уже три года как один. Привык.
Дом оказался действительно небольшим, но уютным. Деревянный, с верандой, откуда открывался вид на горы. Внутри пахло сосной и чистотой.
— Продукты есть самые необходимые, — показывал Юрий. — Вода горная, из колодца. Если что понадобится — я рядом живу, через дорогу.
— Спасибо, — Марина поставила сумку на пол. — Честно говоря, я не знаю, что я здесь делаю.
— А ничего и не делайте пока. Просто живите. Горы терпеливые, никуда не торопят.
Юрий ушёл, а Марина осталась одна. Впервые за тридцать пять лет — совершенно одна. Никто не требовал ужина, никто не спрашивал, где чистые носки, никто не включал телевизор на полную громкость.
Она вышла на веранду и села на старое кресло. Горы вокруг дремали в вечерних сумерках. Было так тихо, что слышно было собственное дыхание.
Телефон опять зазвонил. Валентин.
— Марина! Сколько можно дурака валять? Возвращайся домой!
— Не приставай, — спокойно сказала она. — Я нашла место, где хорошо.
— Какое место? Что за чушь? У тебя есть дом!
— У меня есть место, где меня не унижают.
— Да когда я тебя унижал?
Марина усмехнулась и отключила телефон. Потом выключила его совсем.
Прошло пять дней. Марина привыкла просыпаться от пения птиц, а не от храпа мужа. Привыкла пить чай на веранде, не думая о том, что кому-то нужно готовить завтрак. Привыкла к тишине, которая не требовала заполнения.
Юрий заходил каждый день — то принести хлеба, то поинтересоваться, как дела. Постепенно они начали общаться. Марина узнала, что он всю жизнь работал инструктором, водил людей в горы, а после смерти жены остался в этом доме, который они построили вместе.
— А вы не скучаете в городе? — спросил он, когда они сидели на веранде с чаем.
— Знаете что удивительно? Совсем не скучаю. Я думала, буду места себе не находить, а оказалось наоборот.
— Значит, правильно сделали, что уехали.
— Да нет же, — Марина поставила чашку на столик. — Какие мои годы такие фокусы выкидывать? Мне скоро шестьдесят, у меня муж, дом…
— А что, после шестидесяти жизнь что ли кончается?
— Не кончается, но… кому я нужна такая?
Юрий внимательно посмотрел на неё:
— А вы себе нужны?
Вопрос застал Марину врасплох. Она долго молчала, смотря на горы.
— Не знаю. Наверное, никогда об этом не думала.
— А надо бы. Потому что если вы себе не нужны, то и другим не очень-то.
Вечером Марины разбирала вещи и нашла в кармане куртки телефон. Включила — пятнадцать пропущенных от Валентина, три от подруги Ларисы.
Набрала Ларису.
— Мариша! Ты где? Валька звонил, сказал, что ты сбежала!
— Не сбежала, а ушла. Временно.
— Куда ушла? Что происходит?
— Лар, а ты помнишь, какой я была в молодости?
— Конечно помню. Ты была… живая такая, смешливая. А что?
— А сейчас я какая?
Лариса замолчала.
— Мариш, ты же сама знаешь…
— Знаю. Поэтому и ушла.
— А ты вернёшься?
— Не знаю.
На следующий день Юрий предложил ей прогуляться в горы.
— Далеко не пойдём, часа на два. Покажу красивое место.
Тропа оказалась не сложной, но для Марины, привыкшей только к городским прогулкам до магазина, стала испытанием. Юрий терпеливо дожидался её на крутых подъёмах.
— Я вас задерживаю, — запыхавшись, сказала она.
— Никуда не спешим. Горы учат не торопиться.
Они дошли до небольшого озера. Вода была изумрудно-зелёной, а вокруг росли сосны.
— Красиво, — восхитилась Марина.
— А теперь сядьте вон на тот камень и просто послушайте.
Марина села. Сначала ей было неловко просто так сидеть, но постепенно она начала слышать: шелест листьев, журчание ручейка, где-то далеко крик птицы.
— Хорошо, — шепнула она.
— А теперь скажите мне честно, — Юрий сел рядом. — Вы хотите вернуться к мужу?
Марина долго молчала.
— Я боюсь остаться одна.
— А сейчас вы не одна?
— Сейчас… сейчас я почему-то не боюсь.
— Значит, дело не в одиночестве.
— А в чём?
— В том, что вы забыли, какая вы есть. Без того, кто постоянно вам говорит, какая вы плохая.
Марина почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— Но я же правда уже не молодая. И красоты никакой…
— Марина, — Юрий повернулся к ней. — Вы знаете, что я увидел, когда встретил вас на вокзале?
Она помотала головой.
— Я увидел женщину, которая всю жизнь делала других счастливыми. У вас такие руки — работящие, заботливые. И глаза… добрые глаза. Таких женщин мало.
— Юрий, не надо…
— А что не надо? Правду говорить? — он взял её руку в свои ладони. — Марина, вы прекрасная женщина. И то, что ваш муж этого не видит — его потеря.
Марина заплакала. Но это были не слёзы обиды или боли — а слёзы облегчения. Будто что-то тяжёлое, что она носила в себе много лет, наконец ушло.
— Что же мне делать? — спросила она сквозь слёзы.
— Что скажет сердце.
Марина посмотрела на горы вокруг, на чистую воду озера, на доброе лицо человека рядом с ней. И поняла, что впервые за много лет чувствует себя живой.
Через неделю Марина зашла в местный магазинчик и купила открытку с видом гор. Написала коротко: «Лариса, я жива. Впервые за много лет — по-настоящему жива. Твоя Мариша.»
Отправила и почувствовала странную лёгкость.
— Значит, остаётесь? — спросил Юрий, когда она рассказала ему об открытке.
— А можно?
— А почему нельзя? Дом пустует, а мне… — он замялся. — А мне приятно, что кто-то рядом.
— Юрий, я же чужая вам женщина. И потом… я же замужем.
— Марина, — он подошёл ближе. — Вы замужем за человеком, который тридцать пять лет не замечал, какое сокровище рядом с ним живёт. А я вижу.
Она отвела глаза, но не отстранилась, когда он осторожно обнял её.
— Я боюсь, — прошептала она.
— Чего боитесь?
— Что это сон. Что я проснусь, а всё это окажется не настоящим.
— Тогда давайте проверим наяву.
В тот же день они поднялись на небольшую вершину. Марина преодолела подъём почти без остановок — за две недели в горах она окрепла.
На вершине дул ветер, и мир раскинулся внизу, как на ладони.
— Красота какая, — восхитилась она.
— Марина, — Юрий достал из кармана что-то небольшое. — Я хочу вам подарить это.
В его руке лежал простой серебряный браслет с небольшим камешком.
— Это моя жена делала. Увлекалась бисероплетением. Думаю, она была бы не против.
Марина взяла браслет. Он был тёплый от его рук.
— Спасибо. Он очень красивый.
— Так же, как и вы.
Она подняла глаза и увидела в его взгляде то, чего не было в глазах мужа уже много лет — восхищение, нежность, уважение.
— Юрий…
— Не спешите ничего решать, — сказал он. — У нас есть время.
Марина надела браслет на руку и сняла с другой руки полоску более светлой кожи — след от обручального кольца.
— Знаете что? — она достала из кармана телефон и включила его впервые за неделю. — Пора кое-что сделать.
Валентин ответил уже на втором гудке:
— Марина! Наконец-то! Я уже собирался в милицию заявлять!
— Не надо в милицию, — спокойно сказала она. — Я жива-здорова.
— Где ты? Когда вернёшься? Дома кавардак полный!
— Не вернусь, Валь.
— Что значит не вернёшься? Что за бред?
— Это значит, что я нашла место, где меня ценят. Где со мной говорят как с человеком.
— Да что ты несёшь? Какое место? Ты что, с ума сошла окончательно?
Марина посмотрела на горы, на Юрия, на браслет на своей руке.
— Знаешь, возможно, и сошла. Но мне нравится.
— Марина, ты жена!
— Была. Тридцать пять лет была твоей женой. Теперь я хочу побыть просто Мариной.
Она отключила телефон и протянула руку Юрию.
— Пойдёмте домой.
— Домой, — повторил он и крепко пожал её руку.
Спускаясь с горы, Марина в последний раз подумала о прошлой жизни. О квартире, где её никто не слышал. О муже, который разучился видеть в ней женщину. О себе, которая забыла, что жизнь может быть другой.
Потом подняла голову к небу и улыбнулась. Впереди был новый дом, новые дни и человек, который называл её прекрасной.
В пятьдесят восемь лет Марина наконец пошла домой.
