Однажды Сашка Фомин уснул в электричке, и ему приснилась судьба.
Получилось так, что перед этой поездкой в электричке, он всю ночь дома просидел в интернете, а утром, только уснул, и ему позвонил отец.
— Спишь? – спросил родитель строго.
— Сплю, — спя, ответил сын.
— Тогда, просыпайся. Срочно садись на электричку, и, чтобы в обед — был на даче.
— Зачем? – Сашка от страха сразу проснулся. Потому что, семейную дачу он ненавидел всей душой. – Опять, что ли, что-то копать?
— Не копать, а собирать урожай!
— Батя, я не могу. Я всю ночь не спал.
— Попробуй только не приехать, – равнодушно хмыкнул в трубку отец. — Урожай соберем, здесь и выспишься.
— Папа, ну хватит мной командовать! Мне уже сорок лет! У меня теперь своя жизнь!
— Своя жизнь, Сашок, у тебя наступит, когда ты от нас матерью съедешь, и слезешь с нашего горба! Понял?
— Но я же на хлеб себе в интернете зарабатываю!
— На хлеб ты зарабатываешь, да. Но на хлеб этот намазываешь наше с матерью масло. Всё. Я тебя жду. А иначе… — И отец отключил связь.
Так было всегда. Как только скажет батя слово «иначе», так сразу отключается. А ты понимай — что это значит…
Сашка недовольно вылез из кровати, зевая, оделся, выпил стакан чаю, и отправился на вокзал. Сел на нужную электричку, и когда она весело помчалась по рельсам, стуча колёсами на стыках, он сразу же под эту барабанную дробь и уснул, откинувшись на спинку. Ему же ехать было до конечной станции. Фомин знал, что там его кто-нибудь в бок толкнет, и разбудит.
И вот спит Сашка, и снится ему, что он снова – в этой самой электричке, но уже собирается ехать обратно с дачи, с полным пакетом яблок в руках. И когда он вошёл в электричку, она — как дёрнется. И у него этот пакет с яблоками из рук, возьми, и выпрыгни. Грохнулся его пакет на пол, и все яблоки по вагону раскатились в разные стороны. Он скорей опустился на колени, начал яблоки с пола собирать и обратно в пакет класть. А народ над ним смеётся, его яблоки, тоже, подбирает, и суёт их к себе в карманы.
Вдруг, одна сердобольная девушка не выдержала такого зрелища, кинулась к Сашке на помощь. И ведь, не побоялась встать на четвереньки, чтобы яблоки помочь собирать.
В общем, вместе они кое-как — половину пакета собрали, сели, уставшие, на свободную лавку рядышком, и дружно выдохнули.
— Спасибо вам, девушка, — догадался, наконец-то, поблагодарить её Сашка. — Как хорошо, что вы — такая вот — вовремя рядом оказались.
— Не за что, — улыбнулся ему она. – А то, что я рядом с вами оказалась, так это — судьба.
— Да? — Фомин удивлённо посмотрел на нее.
— Ну, конечно. Теперь, это уже точно — я твоя судьба, Саша. – Сказала это девушка, и посмотрела на Фомина загадочно.
— Чего? — Он сразу насторожился, и подумал: «А откуда она знает моё имя?» — Вы на что намекаете? — спросил недовольно он.
— А что тут намекать? Я прямо говорю — каждый человек должен встретить однажды свою судьбу. Вот ты меня и встретил.
— Ещё чего… — Сашка даже отодвинулся от неё. — Придумала тоже, — недовольно пробурчал он. — Ты никакая не судьба, а обыкновенная девушка. У тебя, наверное, и имя есть.
— Ага, — засмеялась она. – Галей меня зовут. — Ну, что, Саша, давай, что ли, поговорим.
— О чем? — насупился Фомин.
— Ну, как — о чём? Мне, например, интересно узнать, какой ты её раньше подставлял?
— Кого — её?
— Свою судьбу. Я на внешность – в твоём вкусе?
— Хватит врать, говорю! — обозлился вдруг на девушку Сашка. — Вот заладила, судьба да судьба. Если бы ты была бы моей судьбой, ты бы встретила меня гораздо раньше. Понятно?
— Так, как бы я тебя встретила раньше, если ты постоянно в виртуальном мире околачиваешься, — улыбнулась она. — Ты даже на улице бываешь только тогда, когда тебя отец куда-то пошлёт. Вот, сегодня он на дачу тебя выманил, и мы, наконец-то, встретились.
— Теперь уже поздно, — вдруг вздохнул он.
— Что — поздно? — не поняла она. — На улице утро.
— Я говорю – поздно! Мне уже сорок лет, и я уже привык быть один!
— И счастье тебя не интересует?
— Какое ещё счастье?
— Настоящее. Не виртуальное. В котором присутствуют: нежность, любовь, уважение, прикосновение рук, радостный смех, супружеская забота и внимание, тепло и уют…
Вдруг вагон резко дёрнулся и остановился. Двери его открылись, и вагон стал заполняться людьми. Сразу стало тесно, девушке Гале пришлось прижаться к Сашке вплотную, и он почувствовал её горячее плечо. И от этого тепла её тела, ему, почему-то, стало так хорошо, что даже сердце у него — впервые — замерло от какого-то странного восторга.
А двери вагона снова закрылись, он опять дернулся, и… Сашка, к своему огромному сожалению, проснулся.
Проснулся, и, сонный, огляделся. В вагон, на самом деле, набилось столько народу, что яблоку было негде упасть. И женщина, сидевшая рядом, почти как во сне — грела его своим женским нежным плечом.
Он скосил на неё глаза, и сразу же обомлел. Потому что, это была — вылитая Галя, из только что приснившегося ему сна.
Женщина, между тем, тоже скосила на него глаза, и, увидев его изумлённый взгляд, слегка улыбнулась кончиками губ.
У Фомина от её улыбки закружилась голова.
«Нет, это точно – она! – запульсировало у него в мозгу. – Моя судьба! Стоп… Какая ещё судьба?.. – Он испугался непонятно чего. — Ведь мне уже сорок лет… И в моих планах не было никакой встречи с никакой судьбой… И вообще, я еду к отцу на дачу!»
Он попытался отодвинуться от женщины, но у него не получилось, потому что на неё напирали стоящие рядом люди.
Так они ехали вместе до конечной станции.
Несколько раз язык Фомина уже был готов обратиться к ней, чтобы спросить – её точно зовут Галей, или он ошибается? Но всякий раз ему что-то мешало. То ли врождённая стеснительность, то ли страх, что она скажет: «Да, я Галя. И что?» А если она так ответит, то придётся с ней о чём-то разговаривать. Неужели — о судьбе?
Он так и не решился с ней заговорить. И только когда они вместе вышли на перрон, и девушка пошла совсем не по той тропинке, которая вела к их семейной даче, только тогда у Сашки сжалось от страха сердце, и он подумал: «А вдруг это, и правда, была его судьба? И если она сейчас уйдёт, я никогда больше не почувствую её горячее плечо. Может, догнать её, остановить, и познакомиться?..»
Но он, не слушаясь своих мыслей, как всегда — упрямо пошёл по своей знакомой тропинке, которая должна была привести его на ненавистную дачу.
