Сегодня днём Владимиру позвонила мать, и слабым голосом сообщила, что её опять увезли в больницу. Сразу после работы, он, естественно, рванул к ней. И приехал домой расстроенный.
Жена Таня усадила его за стол, поставила перед ним тарелку с едой, и вдруг обеспокоенно спросила:
— Вова, как думаешь, сколько ещё проживёт твоя мать?
Тот даже вздрогнул. И тут же нахмурился.
— Ты зачем про это спросила?
— А что ты сразу злишься? — Таня легкомысленно пожала плечами. — Ведь мамы, они же не вечные. Твоя, вон, снова заболела. И очень серьёзно, да?
— А твоя мамочка, интересно, сколько лет проживёт? — вдруг задал ей встречный вопрос Владимир.
— Моя мамуля – она очень молодая! – спокойно ответила Таня. — Ей всего пятьдесят. А твоей уже семьдесят. Вообще, странно, как она решилась тебя так поздно родить?
— Нормально она меня родила.
— В сорок лет — это разве нормально?
— Слушай, я не понимаю, какие у тебя претензии к моей маме? — вспыхнул Владимир. — Или ты недовольна, что я у неё родился?
— Нет у меня никаких претензий. Ты что? Я наоборот, счастлива, что на свете есть ты. Просто я волнуюсь, а вдруг когда твоей мамы не станет, кто-то ещё, кроме тебя, будет претендовать на роль наследника.
— Чего-чего? — Муж посмотрел на супругу непонимающими глазами. — Ты, что, уже думаешь об этом?
— А что здесь такого? Мы же с тобой планируем, когда у нас должен родиться ребёнок. Значит, мы должны спланировать, что будем делать, когда не станет твоей мамы. Это жизнь, Вова. Она, порой, очень жестокая. Старые люди обязательно умирают.
Владимир насупился, и глаза его стали холодными.
— Ну, что же… — Он внимательно посмотрел на Таню. — Может, тогда поговорим и о том, что мы сделаем с квартирой твоей мамочки, когда её не станет…
— Ты, чего, больной? — вспыхнула Таня. — Я же сказала — моей маме всего пятьдесят! И она — совершенно здоровая женщина!
— Но ты же хочешь всё-всё на этом свете спланировать. Вплоть до смерти. Почему тебя интересует смерть только моей мамы?
— Я не смерть планирую, — сердито заговорила супруга. — Я рассуждаю как здравомыслящий человек. Твоя мама сильно больна, и нам нужно быть ко всему готовыми…
— Правильно. Мы с тобой должны приложить все усилия, чтобы вытащить её из болезни.
— Согласна. Но ей уже семьдесят лет. Прикладывай усилия, не прикладывай, итог всё равно закономерен.
— Между прочим, моя бабушка — мамина мама — прожила до девяноста лет. А твоей бабули, насколько мне известно, не стало в шестьдесят.
— И что?
— Ну, ты же математику в школе проходила, и задачки решила. Ответь, кому из наших мам меньше осталось жить?
— Ты, что с ума сошёл? Ты на что намекаешь?
— Я не намекаю. Но наследственность — упрямая вещь. И генетики тебе это подтвердят. Всё зависит от генов.
— Да плевала я на какую-то там наследственность, и на гены! Я сделаю всё, для того, чтобы моя мамочка дожила до ста лет!
— И я сделаю тоже самое для моей мамы!
— Но я же начала говорить не про это. Я просто хотела точно узнать, ты у матери единственный наследник?
— А я даже думать об этом не хочу!
— Хоть ты и не хочешь, а всё равно придётся. Вдруг, когда эта трагедия произойдёт, у твоей квартиры объявятся ещё какие-нибудь наследники? Вдруг твоя мама написала завещание, и в него вписала посторонних людей. У тебя же много так много родственников.
— Ну и что? Если даже она кого-то и вписала, что мы сможем с тобой поделать? Это её право. Или ты предлагаешь начать от них избавляться? Заранее? Как в романах Агаты Кристи.
— Да причём здесь какая-то Агата Кристи?! Это же несправедливо. Мы надеемся, что по закону ты — единственный наследник, и вдруг окажется…
— Слушай, заткнись! Прекращай об этом говорить! — закричал муж.
— Чтоб значит, прекращай? Ты должен поговорить с мамой, и предупредить её, чтобы она не делала глупостей. Завтра пойдёшь в больницу, и осторожно намекнёшь ей об этом.
— Танька! — закричал Вова ещё громче. — Ещё раз прошу, замолчи!
— Не смей на меня кричать! Я говорю правильные вещи! Тебе нужно заранее подготовить почву!
— Что значит — заранее? Какую почву? Для чего? Ты что, в своих мечтах уже мою маму похоронила? Может, тогда и мне твою похоронить? В мечтах! Ведь ей осталось всего лет десять!
— Слушай, ты!.. — закричала и Таня. — Я не позволю тебе говорить такое о моей мамочке!
— А я не позволяю тебе! Придумала, тоже, планирование. Если ты ещё раз заикнешься на эту тему…
— И заикнусь! На кону квартира, которую можно продать за большие деньги, а я должна молчать?
Владимир уставился на жену нехорошим взглядом.
— Значит, так, Таня… Я завтра же схожу к маме, и поговорю с ней.
— И правильно! — обрадовалась жена. — Я об этом тебе и талдычу! С ней надо обязательно поговорить!
— Я скажу ей, чтобы она написала завещание, но такое, где всё будет завещано не мне. У меня, действительно, много родственников, которые очень нуждаются в жилье.
— Что?.. — Таня испугалась.
— Да! Я хочу, чтобы мне ничего не досталось! Никакого наследства! Ни одной копейки!
— Вова!
— Я люблю свою маму не за то, что она собирается мне что-то оставить! А ты, похоже, свою мать только за это любишь!
— Ты что, сумасшедший?
— Ага. Я сумасшедший. И ещё… После того, что ты мне тут наговорила… Наверное, я не смогу жить с человеком, который ждёт смерти моей матери.
— Я не жду! Просто я, как мудрая женщина, должна все в этой жизни контролировать! Понимаешь ты меня?!
— Понимаю! Очень хорошо понимаю. Поэтому, мудрая женщина, собирай-ка ты свои вещи, и уходи к своей мамочке…
— Как это?..
— Очень просто. Если ты помнишь, эту квартиру мне тоже купили мои родители. Мама с папай. Они думали, ты любишь меня, и у нас с тобой получится замечательная семья. Но теперь есть подозрение, что ты вышла за меня замуж только из-за этой квартиры….
— Идиот… — простонала Таня. — Люди молятся о наследстве, ждут его, а ты…
— Всё, Таня… Уходи… К своей маме… — Владимир встал из-за стола, пошёл в комнату, достал из шкафа пустой чемодан, бросил его на пол, и ещё раз произнёс, в приказном порядке: — Немедленно уходи!
Когда жена ушла, Владимир почувствовал, что ему вдруг стало легче дышать. И он вдруг, почему-то, с твёрдой уверенностью подумал, что теперь его мама — точно — пойдёт на поправку.
