Ира всегда считала себя дурнушкой. Да и как не считать себя такой. На работе, и вообще — везде, мужчины в её сторону даже не смотрели. И из-за такой невзрачной, обычной внешности, она уже на много лет застряла в одной должности.
С другими женщинами, которые симпатичные и смазливые, ведь как происходят? Устроятся они на службу, улыбнуться в нужно месте нужным начальникам, и – раз, получили повышение. А Ира, вроде, и улыбалась иногда, и одевалась неплохо, но…
Не было в ней какого-то нужного лоска. Не было. И она, плюнув на судьбу, решила жить как живётся. Без мужа, и без семьи, на скромную зарплату.
А два дня назад у неё ещё и любимой бабушки не стало. Единственного человека, который любил Иру всем сердцем. И жалел.
Бабушка пережила много испытаний. Во время войны, маленькой девочкой потеряла маму, и несколько лет жила в эвакуации в Ташкенте. Когда её там нашёл отец, вернувшись с фронта, хозяйка, у которой жили несколько девочек из Москвы, подарила каждой по дешёвой медной брошке, в виде жёлтого листика, с синими стекляшками вместо бриллиантов. На обратной стороне брошке чем-то острым было от руки нацарапано: «Ташкент».
Однажды, бабушка подарила эту брошку Ире. И теперь, в день похорон, она достала эту брошку из комода, и прицепила себе на блузку. А когда бабулю опускали в землю, внучка гладила эту брошечку, и казалось ей, что эта безделушка жжёт руку.
На следующий день Ира пошла на работу в той же блузке. И брошку не стала снимать. Потому что, не смогла. Казалось ей, что, если снять это украшение, на душе станет очень холодно.
На работе почти никто и не заметил это жёлтое пятно на груди дурнушки. Только несколько женщин усмехнулись.
— Что? На барахолке купила?
— Ира, ну что ты позоришься? Таковую дешёвку нацепила.
— Бабушкино наследство? Цена – три копейки.
Последняя фраза прозвучала наиболее едко и обидно, но Ира проглотила эту обиду легко. Потому что, брошка всё ещё согревала её бабушкиным теплом. И от этого тепла всё казалось не столь важным.
— Туманова, зайди к начальнику! – кто-то крикнул в коридоре, и Ира поморщилась.
Не любила она своего начальника. Наверное, потому что он всегда смотрел на неё, как на пустое место. А теперь вдруг, она, зачем-то, понадобилась.
— Я пришла, — сказала Ира, войдя в кабинет, чтобы отвлечь начальника от бумаг.
— Ага… — не поднимая головы, ответил он. – Садитесь. Мне тут сказали, у вас кто-то умер. Вы почему не обратились в профком за помощью?
— Чего? – Ира от удивления даже растерялась. — Какой ещё профком?
— Обычный. У нас есть профком. Вы разве не знали?
— Знала, — усмехнулась женщина. – С нас взносы собирают. И всё.
Только на этих её словах начальник оторвался от бумаг, и с удивлением посмотрел на подчинённую.
— Вон, значит, вы какая? Поэтому, наверное, всё на одном и том же месте топчетесь? Всё и всех критикуете?
— Я разве критикую? – Ира легкомысленно пожала плечами. – Я, вообще-то, всегда молчу. Но раз вы спросили… Чего мне врать-то?
— И в профком вы обращаться не желаете?
— Нет. Я могу идти?
— Ну, идите… — Теперь пожал плечами и начальник, и вдруг, просто так, из любопытства, спросил. – А у вас кто умер?
— Бабуля… — И рука Ирины автоматически погладила свою брошку.
Начальник заметил её жест.
— А это что у вас такое? – опять спросил он.
— Где?
— Ну, вот… На груди… Брошка, да?
— Вроде, брошка… — усмехнулась Ира. – От бабушки осталась.
— Погодите… — Начальник вдруг неуверенно поднялся с места, подошёл к Ире, и стал внимательно разглядывать эту старенькую брошь. – Странно… Как будто я такую уже где-то видел…
— Может быть…
— Не может быть, а точно. Скажите, ваша бабушка, случайно не была во время войны в эвакуации? В Ташкенте? Она вам не рассказывала про такое?
— Была… — кивнула ошарашенно Ира. – Рассказывала…
— И что она рассказывала?
— Что хозяйка, у которой во время войны жили несколько маленьких девочек, перед расставанием всем дарила вот такие брошки. На память. Когда я была совсем крошкой, я увидела у неё эту брошку, и мне захотелось с ней поиграть. А бабуля мне её подарила. Поэтому я и ношу её. Она мне греет сердце.
— Не может быть… — начальник глупо улыбался, и осторожно прикоснулся рукой к брошке на её груди.
— Почему – не может быть?
— Потому что, моя бабушка… Ей, тоже, женщина из Ташкента подарила точно такую же брошку. Бабушка была там в эвакуации. Медная, с синими стекляшками, половины из которых уже нет. Там ведь, на обратной стороне, должно быть нацарапано слово…
— Да, — кивнула Ира. – Нацарапано.
— Ташкент?
— Точно…
— Господи… — Начальник посмотрел на Иру, как будто увидел кого-то очень для себя родного. – Значит, и ваша бабуля ушла… А моей уже три года нет… Она ведь мне была как мать… Воспитала меня одна… И я теперь совсем сирота…
— А родители? – удивилась в который раз Ира. — А жена?
— Не будем про них, — поморщился начальник, и опустив голову, походкой несчастного человека пошёл к своему столу.
Ира стояла у дверей, и не знала, что делать.
Начальник вдруг опомнился, с нежностью посмотрел на подчинённую, и вдруг сказал:
— Послушайте, Туманова, а давайте вечером отправимся в кафе, помянем наших бабушек. Ведь мы теперь с вами – почти родные… Я ведь тоже брошку бабушкину берегу, как самую дорогую вещь на свете. И если бы я был женщиной, я бы тоже её носил на самом видном месте. Как вы насчет вечера? Я вам про свою бабулю расскажу, а вы про свою. А?
— Действительно, почему бы нам не сходить в кафе? – улыбнулась Ира. И снова погладила свою брошь. – Очень даже правильная идея.
Скоро Ира была уже заместителем начальника. А ещё спустя какое-то время – они поженились.
