Новый дом в деревне был их спасением. Наконец-то тишина, свежий воздух и своя земля под ногами. Анна смотрела на Олю, гоняющую куриц, и не могла не улыбаться — ну вот ведь, взрослая уже девчонка! Пятнадцать лет пролетели как миг, а теперь перед ней стояла почти девушка, вот-вот уже и совершеннолетняя станет. Все шло своим чередом, пока однажды к их дому не пришла женщина, которая изменила все…
-Мама! Мам, там к тебе кто-то пришел! — голос Оли раздался с заднего двора.
Анна поставила тарелку на стол, вытерла руки о полотенце и направилась к калитке. Перед ней стояла женщина — высокая, худощавая, с лицом землистого оттенка. Черты её были резкие, но в глазах было что-то, что показалось Анне смутно знакомым.
-Ко мне? — Анна удивленно приподняла брови. Знакомых в этой деревне у неё точно ещё не было.
-Да, к тебе, Анна. — Женщина едва держалась на ногах, казалось, что любой порыв ветра может её сдуть. — Впусти меня… поговорить надо…
Анна замешкалась. Кто эта женщина? Почему она знает её имя? Но что-то в её голосе было знакомое. Это и заставило Анну открыть калитку.
-Заходите… на веранде посидим, — Анна указала на дверь и проводила гостью.
Они сели на лавочке, Анна поставила перед женщиной чашку с чаем.
-Вижу, хорошо живёшь… дом купила, дочку вырастила… — гостья оглянулась вокруг, потом вперила в Анну свои глаза. — А помнишь меня, Анна? Марина я… ну неужели не помнишь?
-Марина? — Анна пыталась вспомнить, всматриваясь в её лицо, но никак не могла. — Простите, не припоминаю…
-Ну как же! Я ведь жена Мити… того самого, с кем ты тогда путалась. Я каждый день молилась, чтоб он тебя оставил, — лицо Марины исказилось от старой боли, словно она вернулась в те далёкие дни.
Анна ощутила, как ее сердце оборвалось в пятки. Митя… тот самый, с кем у неё был роман, а потом — рождение Оли и его уход. Она даже не знала, что он был женат.
-Я пришла не для того, чтобы обвинять тебя, Анна, — Марина попыталась успокоиться, но голос её дрожал. — Я пришла сказать правду. Пришла покаяться.
-Какую ещё правду? — Анна напряглась, её сердце забилось сильнее. Что-то внутри подсказывало: сейчас она услышит то, что перевернёт её жизнь.
-Оля… твоя дочь… она не твоя, Анна, — Марина сглотнула, будто слова резали её горло. — Я тогда в больнице работала, когда ты рожала. И я… я поменяла детей.
Анна замерла. Как будто жизнь остановилась. Не её дочь? Это как вообще? Как такое возможно?
-Ты врёшь… — шептала Анна, пытаясь найти силы, чтобы поверить услышанному.
-Нет, не вру… — Марина достала из кармана смятый клочок бумаги и протянула его Анне. — Вот адрес. Там живет твоя настоящая дочь. Её зовут Катя. Я долго злилась, хотела мстить… Но теперь поняла, что натворила. Прости меня, если сможешь.
Анна сидела, смотрела на листок в руках, будто вся её жизнь была там, в этих строчках. Все эти годы… Оля была всем для неё. Как же теперь принять, что она не её? А вообще этой женщине можно верить? Что она несет?
Ночь была длинной и тяжёлой.
Анна лежала, глядя в потолок, а мысли не давали ей покоя. Всё словно перемоталось обратно — беременность, ожидание, рождение Оли. Сколько счастья принесла ей эта девочка… А теперь всё будто рушилось. Если Оля не её дочь, то что она делала все эти годы? Жила во лжи? Злилась на Марину, потом отчаяние, потом снова злость — но душа не находила покоя. Она вспоминала, как Оля первый раз сказала «мама», как упала с велосипеда, как Анна держала её, когда та плакала. Но что-то в словах Марины находило отклик. Анна вспомнила тот день в больнице — странные разговоры о путанице в документах, беспокойные взгляды медсестёр, как будто они знали что-то, что она сама не замечала. И все эти годы Оля не была похожа ни на неё, ни на Митю. Анна всегда списывала это на случайность, но теперь эти кусочки мозаики складывались во что-то более страшное и убедительное. А если это правда? А вдруг? Все слова Марины окажутся правдой? Сможет ли она полюбить другую девочку так же, как Олю?
С этими мыслями она провела ночь без сна и в слезах. Утром, едва рассвело, она уже знала — поедет. Она обязана увидеть ту девочку, свою родную дочь.
Анна постучала в старую обшарпанную дверь, не зная, чего ожидать. В ответ послышались шаги, и через секунду перед ней появилась девушка — с накрашенными глазами, в обтягивающей одежде, пахнущая дешевыми духами. Её взгляд был недоверчив и немного нахальный.
-Чего надо? — грубо спросила она, прищурив глаза.
-Катя? — Анна едва выдавила из себя это слово.
-Ну да, а вам что? — девушка смотрела настороженно, её губы были поджаты, в глазах — вызов.
-Я… Анна. — Она замялась. Как это сказать? Внутри крутилось столько мыслей. — Ты родилась двадцать первого ноября восемьдесят девятого?
Катя фыркнула и оглядела её с головы до ног, её взгляд стал ещё более холодным.
Анна ощутила, как сердце начало бешено колотиться. Она пыталась найти подходящие слова, но видела перед собой Катю — свою родную дочь, и одновременно чужую, с которой не было ни единого связующего момента в жизни. Слова застряли в горле. Перед глазами промелькнули моменты: как она впервые держала Олю, как обещала себе, что будет самой лучшей матерью… А теперь? Что сказать этой девочке, которую она никогда не видела, но в которой узнала себя?
-Ты… — она на мгновение потеряла дар речи, — я твоя… — голос дрогнул, и в тот же момент глаза стали темнеть, мир начал плыть. Она ощутила, как слабость охватывает всё тело, как ноги подкашиваются. Все эмоции, которые она подавляла с ночи, накапливались как снежный ком. Всё это напряжение, все страхи, вся неуверенность — её тело не выдержало.
Последнее, что она успела услышать, был голос Кати:
-Эй, вы что, совсем? — удивление и, возможно, тревога сквозили в её голосе.
Анна пришла в себя уже в больнице. Свет слепил её глаза, и она медленно осознавала, где находится. Катя сидела в коридоре, нервно теребя рукава куртки. Девушка смотрела на дверь палаты, как будто пыталась решить, стоит ли войти.
-Кто вы ей? — спросила медсестра, проходя мимо Анны.
-Никто… — прошептала Анна, едва шевеля губами.
Катя услышала это и резко поднялась.
-Да я её вообще первый раз вижу! — огрызнулась она, но в её глазах был замешанный страх и непонимание.
-Милая моя… — медсестра тихо вздохнула, глядя на Катю. — Вы же похожи как две капли воды. Иди, поговори с ней. Может, поймёшь что-то.
Катя долго топталась у двери, потом, вздохнув, всё-таки решилась войти в палату. Она толком не знала, зачем вообще здесь, почему поехала с ней на скорой. Но что-то внутри подсказывало: Анна хотела сказать что-то важное, что-то, что нельзя было оставить неуслышанным.
-Привет… — Катя вошла в палату, неуверенно прислонившись к двери. Анна медленно повернула голову.
-Сядь… Дай мне руку… — прошептала Анна. Катя колебалась, но что-то в этом слабом голосе тронуло её. Она подошла и, неожиданно для самой себя, села рядом. В её груди что-то дрогнуло, будто давно забытая боль вдруг нашла выход.
-Я… должна тебе кое-что сказать, — начала Анна, её голос дрожал. — Катя, я твоя… твоя мать. Я знаю, что это звучит странно, но это правда. Меня обманули, я не знала… Понимаешь, я знаю, что всё это звучит как плохая шутка, но у меня есть доказательства. — Понимаешь, в тот день в больнице была путаница с карточками младенцев. Я не придавала этому значения тогда, но теперь понимаю, что это было не случайно. И тебя мне не показали сразу после рождения, придумав нелепое оправдание, все это является доказательством… И ещё… Просто посмотри на нас — у нас так много общего, что невозможно не заметить
Катя замерла, её сердце застучало быстрее. Это было так неожиданно, так нелепо и в то же время… она почувствовала, как что-то в глубине души отозвалось. Слёзы, которые она держала в себе, начали выступать на глазах. Она отвела взгляд, пытаясь скрыть свои чувства.
-Бедная моя девочка… Прости меня… — шептала Анна..
Катя молчала, не убирая руки. Ей казалось, что ее голова вот-вот взорвется от всего того , что она сейчас услышала.. но что-то подсказывало: эта женщина действительно её мать. Настоящая мать.
