Эту уродливую четырехэтажную хрущевку я возненавидела с первого взгляда еще лет двадцать пять назад, когда в первый раз встретилась с ней на прогулке по еще незнакомому городу с новоиспеченными подружками – первокурсницами педагогического училища. Вокруг царила роскошная золотая осень. Она осыпала городок желтой с рыжиной листвой, так восхитительно шуршавшей под ногами.
Нам понравилась одна тихая улочка, обрамленная стройными кленовыми деревьями. Мы собирали целые охапки из листьев прихотливой формы и оттенков и не уставали восхищаться причудами природы. Сложно не согласиться с тем, что клены — самые красивые и романтичные деревья на всем белом свете! Во всяком случае, именно в 16 лет мы были уверены в этом на все сто процентов!
Стоял тихий осенний вечерок, солнце, уже уставшее от прошедшего знойного лета, собиравшееся уходить на зимний покой, дарило людям на прощанье тот самый удивительный медовый свет, который делает женские лица прекрасными и мягкими.
Мы — юные девушки –девочки, были так счастливы. Все впереди, вокруг такая красота, и любовь, обязательно, очень скоро придет… Все будет хорошо…
И тут, нате вам. Стоит четырехэтажный, серый уродец. Он напоминал противного горбатого тролля из скандинавских сказок. Формой своей похожий на кочергу, он неподвижно застыл перед нами , подслеповато щурясь своими малюсенькими обшарпанными, заляпанными окошечками. Нелепое нагромождение балконов, набитых хламом, делало этот дом еще более неряшливым. Ободранные двери подъездов противно скрипели. Во дворе на газонах — ни единого цветочка, седая от пыли крапива- трава , да борщевик царили на запущенных клумбах. На облезлых лавочках восседали плохо одетые старушонки. Они наблюдали за нами цепкими недобрыми глазами и молчали. Мы притихли, словно попали в странную фантасмагорию, фильм ужасов. Казалось, что дом оживет, зашипит, захлопает несмазанными дверями, затянет нас в эти страшные подъезды, которыми славились « лихие» девяностые, и пропадем мы без вести, и даже милиция, узнав где потерялись девочки, не станут заморачиваться с поисками.
Мы поспешили покинуть странный двор, перебежав на улочку, огибающую дом с парадной стороны. А тут — совсем другой мир! Клены тихо роняют листву. Мамочки за ручку водят своих малышей, а те весело бухаются в мягкую разноцветную перину из кленовых резных лапок. Я мысленно порадовалась за жителей страшного дома, ну хотя бы некоторые из них, чьи окна выходят на кленовую рощу, могут полюбоваться этой тихой, доброй красотой…
Прошло десять лет. У нашей семьи были большие материальные трудности, и очень остро стоял жилищный вопрос. Впрочем, как и во многих молодых семьях.
Мы только-только покинули частную квартиру, хозяйка которой не совсем хорошо понимала, что это вообще такое: сдавать жилье внаем. Она запросто могла зайти в однушку , пока мы были на работе. Могла без всякого предупреждения объявить о повышении кварплаты, объясняя это просто: сын дом строит, деньги нужны.
Усиленно «помогать» сыночку хозяйки желания не было. Мы стали подыскивать новое жилье. Жалко было уезжать из уютной панельки, где мне так нравилась планировка: большая светлая комната с окном во всю стену, просторная кухня с лоджией, где поместилось удобное кресло. По утрам выходного дня можно было с удовольствием расположиться в нем с книжкой и чашечкой кофе. Или просто понаблюдать с высоты второго этажа за несуетной жизнью тихого дворика. Расположение кухни и комнаты позволяло свободно циркулировать свежему воздуху, не оставляя никакого шанса духоте, спертости и затхлости.
Поэтому мне было грустно. Я искала нужные объявления среди многослойной расклейки тысячи бумажек и не находила ничего. А может быть , неосознанно сопротивлялась и специально «не видела» вожделенного листочка «сдам недорого». А между тем ситуация складывалась критическая. Впереди маячила перспектива выдачи оброка, непосильного для нашей маленькой семьи. У меня работа несладкая, неденежная. А муж, помотавшись по частным шаражкам, только-только устроился водителем в государственное учреждение, где жалованье славилось только своевременностью выплат, но никак не достоинством оклада.. На дворе зима. Приближался Новый Год. И денег не было даже на скромный подарочек сынишке. В паршивом настроении я снова искала на доске нужное мне объявление и вдруг наткнулась взглядом на те самые строчки:
«Сдается квартира без мебели на длительный срок с последующим выкупом.
Недорого. Адрес: Железнодорожников . № 82 кв 2.»
Ура! Я позвонила мужу. И мы вечером полетели смотреть квартиру.
И вот мы идем по знакомой тихой улочке. Клены, припорошенные пушистым снегом.. Маленький магазинчик. Добротный сталинский дом буквой Г. Центр города, но как тут тихо и спокойно. Посмотрели на номер дома. 80. Нет . Не то. Тогда какой… Нет! Нет. Нет . Нет! Восемьдесят вторым оказался именно этот серый уродец, с которым я познакомилась в далеком 1993 году… Но ситуация была такая, что всю свою неприязнь и спесь пришлось оставить до лучших времен.
И вот, мы заходим в подъезд. Широкая и просторная площадка, окруженная квартирами в количестве… 7 штук. Семь квартир на этаже! Кто это придумал? Зачем? На лестничной площадке преспокойно можно было на малолитражке сделать полицейский разворот, сыграть кавказскую свадьбу на двести человек, организовать выборы в городской совет депутатов. Да жить можно всем обитателям этажа…
Если бы не было устроено вопиющей свалки из старой мебели, мусора, разнообразного хлама. Постучали в массивную железную дверь. Открыла нам худенькая, миловидная женщина средних лет. На пороге квартиры мой сын отчаянно разревелся и потребовал вывести его отсюда. Разреветься была готова и я.
Малюсенькая захламленная прихожая. Старые, ободранные полы. Убогие заляпанные обои на стенах. Мутное, годами не мытое окно, кое-как прикрыто желтой от грязи , ободранной тюлевой занавеской. На железной кровати посиживал дедок и курил папиросу. Женщина, его дочь, смущенно оправдывалась:
-Вот… папа один жил, подзапустил конечно квартиру… Побаливает… Приехала забрать к себе.
Лицо у Галины, так она представилась, было хорошее, доброе, виноватое… И именно этим она нас подкупила. Мы познакомились, обговорили величину оплаты. И к нашему приятному удивлению, сумма оказалась смехотворно маленькой, чисто символической.
— Вы же тут ремонт будете делать. Вам и так расходы… За коммунальные услуги платите, да и ладно.
Галина оформила все документы и увезла своего отца в Выборг. А нам оставалось засучить рукава и привести в порядок дом, в котором мы будем жить.
Не буду перечислять все прелести ремонта в убитой квартире — все это и так знают.
Выяснилось, что наша однушка в 28 квадратов — самая темная в доме. Солнышко заглядывало в окна по утрам минут на пятнадцать. В остальное время суток горел электрический свет. Старые, насквозь прогнившие рамы были закрыты массивными решетками, словно здесь хранились какие-то несметные богатства. А еще мы весело хохотали в туалете, смежном с душевой. Ширина помещения была ровно метр, длина — два метра. При этом какой-то доброхот исхитрился запихнуть в него большую чугунную, добротную ванну.
Как вообще можно вот в «этом» жить? В каком состоянии пребывал архитектор, задумавший проект жилища? Огромная парадная и семь малюсеньких квартирок с убогими туалетами? А напротив , словно в насмешку, красуется надежная, крепкая, красивая «сталинка» Высокие окна отражают солнечный свет. И три этажа добротного дома были одинаковой высоты с нашими четырьмя….
Со всеми неудобствами можно было примириться. Кроме одного. Соседи…Казалось несчастная хрущевка вобрала в себя всех маргиналов города .
В первый день нашего житья-бытья в гости забрела маленькая – сухонькая бабулька . Она очаровывала нас тихим голоском, благообразной внешностью и поблескивающими очечками на маленьком носишке. Познакомившись, пообещала напечь картофельных калиток и с достоинством направилась к выходу. И тут, как- бы невзначай, попросила полтинник до «завтрева», сославшись на больные ноги, неспособные дойти до сберкассы, снять денег с книжки. Получив заветную бумажку, вцепившись в нее маленькими лапками, с поклоном удалилась. А вечером была обнаружена в подъезде, в очень интересном положении. Бабка валялась на пороге своей запущенной квартирки, ноги — дома, а сама — на улице. Она, пьяная вдрызг, спала, молодецки похрапывая и пуская пузыри.
Слева, в первой квартире, проживал какой-то наркоман-неформал. Окна его берлоги были плотно забиты одеялами. Это для того, чтобы «не замечать течения бренного времени» Обитатели темной пещеры не давали покоя ни днем, ни ночью. Ведь они «часов не наблюдали» . За картонной стеной постоянно слышались то мистические завыванья, то дикий ор, то бессмысленный смех, то эротические стоны прибалдевших девиц.
Над нами наслаждался жизнью одинокий мачо и мучилась его несчастная собака.
Он врубал на всю катушку « Владимирский централ» и крутил опостылевшую всем песню по десятку раз подряд. А собака — боксер – выла, страдала и цокала нестриженными когтями по полу, как конь.
На третьем этаже целый год справляли свой медовый месяц молодожены. Видимо, это были страстные люди с горячим итальянским темпераментом. И с крепкими итальянскими традициями. Иначе как объяснить их бесконечную брань с криками на весь подъезд, буханьем по железной двери среди ночи, драки и старинный обычай — выкидывать старые вещи в окно. На головы прохожих. А также бутылки, окурки и прочий мусор.
В общем, всех не упомнишь. Последние выжившие в этом вертепе старушки не открывали нам дверь и не желали принимать участия в общем собрании. Но проблему надо было решать. И была у нас великая война, и мы отстаивали собственный маленький Сталинград в борьбе со всей домовой нечистью.
Были подключены все силы. Участкового мы лишили сна и отдыха. Регулярно вызывали милицию. С трудом, но разыскали и Подняли «на коня» всех более-менее боеспособных крепких и порядочных жильцов . Не уставали дежурить на площадке сутками, чтобы выявить тайных «поросят», оставлявших мусор прямо в подъезде. Велись душеспасительные беседы, а с некоторыми пришлось разговаривать более жестко.
Не сразу, постепенно, нерадивые жильцы приучались к порядку. Исчезли помойки под окнами и под дверьми квартир. Отбыл в неизвестном направлении наркоман вместе со всем своим притоном. Мачо женился на хорошей девушке и переехал в другой дом. Правда , вскоре развелся, потому что много раз я встречала эту девушку. С ребенком. И с собакой. Собака имела абсолютно счастливый вид и гордо выхаживала на крепких лапах с подстриженными когтями. А мачо рядом не было. Никогда.
Молодожены покинули сьемное жилье. Наверное, фестивалят где-нибудь в другом месте. На их бывшую территорию въехала пожилая учительница математики.
Бабулька в очках повеселилась еще с годик. А потом умерла. В последний путь ее провожал весь подъезд. Ну а что? Беззлобная, веселая была старушка. Царство ей небесное…
Наша «трущебка» со временем превратилась в тихую хрущевку. И мы выкупили маленькую однушку у хозяйки Галины за вполне пристойную сумму.
Почувствовав себя полновластными хозяевами, снесли к чертовой матери ненавистные тюремные решетки с окон, выкинули чугунную громоздкую ванну , перекроили – переделали всю квартиру на свой лад. И… Полюбили свое жилище горячей любовью.
Потихоньку наладилась дружба с престарелыми соседками. Они издалека здороваются с нами , делятся своими радостями и горестями и бдительно охраняют нашу однушку , когда мы уезжаем в деревню. Недавно всей своей бригадой провожали моего сына в армию. Утирали платочком покрасневшие глазенки и махали ручкой вслед.
Да и уродец дом с годами похорошел. Поблескивает новыми окошками. Балконы очистились от хлама. Кое-кто выкрасил железные прутья в кипенно белый цвет, заставил полы горшками с петунией, а там еще немного и Прованс! Стоит, ровненький, серенький, с яркими вкраплениями разноцветных пятен, радует глаз и сам радуется.
А клены за окнами все те же. Я обожаю сидеть по утрам в беленькой уютной кухоньке и любоваться осенними всполохами этих удивительных деревьев. Там мало что меняется. Мамочки выгуливают своих малышей, стайки очаровательных девчонок делают селфи среди багрянца и золота кленовых листьев, влюбленные обнимаются. Обовьют руками ствол и стоят вот так втроем, улыбаются. Счастливые.
Недавно муж предложил неплохой вариант покупки двухкомнатной квартиры в очень хорошем, новом доме. А я вообще не хочу отсюда уезжать. Буду всячески сопротивляться.
