Наташа шагала вдоль своего дома, краешком глаза отмечая разноцветную пестроту освещенных окон. Она уже не очень хорошо помнила, как выглядит дом при ярком полуденном свете!
Все эта работа! А еще рассуждают о выгодах устройства «поближе к власти»! Вот она устроилась — в областной департамент строительства. И что? Ну да, зарплата, прямо скажем, не минимальная. Но что с нее толку, если тратить некогда? Нет у тебя ни выходных, ни ночного отдыха, ни отпуска, ни праздников. В любой момент может зазвонить телефон, и ты опять будешь в авральном режиме решать проблемы каких-то согласований или запретов, лихорадочно собираться на осмотр участков или вспоминать спросонья, о какой вообще смете идет речь…
Она открыла дверь квартиры, шагнула в прихожую, привычным уже движением увернулась от покосившейся полочки для шляп. Полочка пребывала в таком состоянии минимум второй, а то и третий месяц. В доме пахло выпечкой и вареной картошкой.
Из кухни выглянул Матвей, совершенно нелепо выглядевший в передничке с рюшами:
– О, Наташа! Давай скорее, я картошки сварил и курочку, и булочек купил, и фруктов тоже! Да ты разувайся, я пол помыл!
Наташа устало вздохнула, разулась, еще раз увернулась от полочки. Прошла в ванную, руки мыть. Кран продолжал протекать. Зато на устроенных еще свекром (который для нее был лишь абстрактной фигурой, так как родители Матвея развелись лет двадцать назад) веревочках под потолком сох целый батальон тщательно расправленных, размещенных строго попарно, свежевыстиранных носков.
Наташа зашла на кухню, почти с отвращением покосилась на тарелку с картошкой и двумя унылыми вареными куриными ножками. Но она себя пересилила, начала как-то жевать – нужно же калориями закидаться. Все было «полезное, диетическое», то есть совершенно безвкусное. Наташа поискала взглядом солонку, перечницу, какой-нибудь соус… Ничего. Матвей с детства безнадежно приучен к «здоровому питанию»…
– Матвей, ты когда полочку в прихожей поправишь? Она уже невесть сколько нашим жизням угрожает! И кран в ванной – я тебе сколько раз говорила!
– Но я же занят был, Ната! В магазин, уборка, потом постирушка, потом приготовить…
– А, так ты на работу устроился? Это хорошо! Куда?
Матвей удивился:
– Нет, с чего ты взяла?
– С того, что у тебя загрузка стиральной машинки, магазин и готовка с уборкой времени на другие дела не оставили! Сколько там на них надо?
Матвей обиделся еще сильнее:
– Ты не занимаешься хозяйством, вот и не знаешь! Это все требует бездну сил и времени!
Наташа, уставшая и сердитая и без Матвея, начала закипать:
– Я не занимаюсь хозяйством потому, что ты не работаешь, и я вынуждена изображать из себя охотника-добытчика, брать на себя обеспечение семьи! А запросы у тебя далеко не скромные, почему мне и приходится уродоваться в этом треклятом департаменте, где не слышали о нормированном рабочем дне – и все ради денег!
– Ну Наташ! У тебя такая престижная работа, перспективы для карьеры замечательные! Мне все знакомые завидуют, говорят, у меня такая жена продвинутая! Ну да, мне пока не везет с работой, признаю! Но Наташ, я ведь не сижу без дела! Вот хозяйство взялся вести вместо тебя…
– Лучше бы ты вместо меня деньги зарабатывать взялся! Хозяйство я и сама как-нибудь потянула бы. Тем более, что мужские дела ты делать не особо стремишься, хоть ту же полочку привешивать по-человечески!
– Ох, Наташа! Только у тебя так! Какую женщину ни послушай – все жалуются, что мужики у них никогда по хозяйству не помогут и знать не знают, что такое стирка да уборка! И все хотят карьеру делать, а не посуду намывать и носки стирать. Ты делаешь карьеру, я взял на себя почти все хозяйственные дела – и ты все равно недовольна!
Наташа, у которой день не ладился с утра, зло хлопнула рукой по столу:
– Я просто не понимаю, на что мне домработница, когда нужен муж!
***
За Матвея она вышла шесть лет назад. Познакомились они на дне рождения Лариски, он ей каким-то дальним родственником приходится. Когда он начал ухаживать за нею, вся родня и знакомые в один голос твердили: ты вытянула счастливый билет! Симпатичный, интеллигентный молодой человек, манеры прекрасные, вежливый, заботливый. И главное – не имеющий комплексов насчет женского превосходства и главенства в семье!
Наташа, честно говоря, сильных чувств к Матвею не испытывала. Ну да, нравился он ей, казался приятным и обходительным, но это и все. Что до него, она еще до свадьбы уверилась, что он таких чувств испытывать не может в принципе – устроен так.
Однако мужским вниманием она была не избалована, поклонники под окнами не роились – не красавица, несколько стеснительна, да и умна немного слишком. А Матвей и впрямь и собой недурен, и «за жизнь» с ним побеседовать приятно.
В общем, поженились.
Тот факт, что Матвей толком не работает, а «ищет себя», всплыл сразу же. Но первое время ситуация была более-менее терпимой. Жили в его квартире – обрадованная бабушка на свадьбу внучку подарила. На двоих не так и много денег требовалось. Наташа работала в строительной компании, инженером, Матвей тоже работал то тут, то там.
Но время шло, ситуация меняться не спешила. Матвей оставался обходительным и вежливым, но «себя не находил» и продолжал работать лишь от случая к случаю. Однако аппетиты его возрастали. А тут Наташе как раз предложили место в департаменте, и это привело Матвея прямо-таки в восторг! Это же карьера и зарплата!
Сама Наташа менять работу вовсе не хотела, но все, буквально все вокруг поддержали Матвея – бери, коль предлагают, расти профессионально! Согласилась. И конечно, немедленно началось то, что она ныне и имеет: неимоверное количество разной бюрократической ерунды, в которой утонуть можно, фактическое отсутствие настоящего личного времени…
Как-то с досады она сделала замечание Матвею: дескать, раз не работает, мог бы хоть по хозяйству что сделать! И он неожиданно вдохновился! Теперь он старательно готовил вареную курочку и диетические супчики, покупал ненавистное ей авокадо, загружал стиральную машинку и раскладывал по полочкам носки с футболками. И явно решил, что в связи с этим может не беспокоиться о поисках работы вообще! Ну и о чисто мужских делах, вроде крана с полочкой, тоже.
И все, буквально все, уверяли Наташу, что у нее нет оснований жаловаться! Скромнее всех была ее мать, сетовавшая на отсутствие внуков, но притом считавшая важнейшим достоинством Матвея тот факт, что он не пьет. Наташа не могла понять, откуда у матери этот странный страх перед алкоголем – у них в окружении никогда злоупотребляющих не было.
Мать Матвея и вовсе полагала, что сделала невестке бесценный подарок в лице своего сына, а все остальное ее вовсе не касается. Она была занята собой – косметолог, маникюр, личная жизнь, то, се… Но замечательно было то, что существование свекрови для Наташи обозначалось лишь редкими звонками по телефону.
– Ната, да ты радоваться должна! Никого обычно не интересует, работаешь ты или как! Все равно исполняй еще и обязанности домработницы! – уверяла Матвеева родня Лариска, после института занимавшаяся исключительно репетиторством по 20 часов в неделю.
– Наташа, да другие мужики своих баб с работы силой гонят, запирают на кухне, а Матвей вон как за твою карьеру радеет! – увещевала Танька, муж которой работал на двух работах постоянно и взял еще и подработку, так как Танька собиралась рожать второго.
– Зато ты финансово независима! – с умным видом заявляла Алиса, у которой не было даже кошки, не то что семьи.
– В гробу видала я эту независимость! – огрызалась Наташа. – Тем более, что именно туда она меня вскорости и загонит!
Алиса отказывалась ее понимать.
***
Нет, Наташа была не против того, чтобы работать! В конце концов, она училась, у нее специальность. Но почему в департаменте, где действительно платят неплохо, но и жить совершенно не дают? Работают же другие люди с девяти до пяти, с нормальными отпусками и выходными! Меньше получают? Так, может, им хватает, ибо у них «половинки» тоже работают. Нет перспектив? А зачем они, перспективы эти, и в чем таком они состоят? Какое от них удовольствие, если и вздохнуть-то некогда?
Между прочим, Наташа любит готовить! И не диетическую безвкусную гадость, а мясо в горшочке, пирог с грибами, запеченную рыбу «под шапочкой»! А о загрузке стиральной машинки говорить как о «деле» и вовсе как-то несерьезно. И она лучше бы сто раз помыла полы, чем отвечать без конца на унизительные вопросы «на предмет коррупции».
И вообще, она уже давно хочет ребенка! Точнее, детей. Но не может позволить себе уйти в декрет – с Матвеевыми доходами они тут же зубы на полку сложат. Сажать в декрет Матвея? А грудью кормить тоже он будет? И какая из него нянька для грудничка, если у него загрузка стиралки и варка курицы с картошкой весь день занимают? А ей тридцать лет уже, и пресловутые часики таки тикают!
И вообще – чем дальше, тем чаще она замечает, что ей как-то странно ложиться в одну постель с Матвеем. Словно не с мужем спать собирается, а с мамой, как маленький ребенок. Нет, конечно, неплохо выспаться можно и так, но тогда почему бы и не жить с мамой? Зачем замужество тогда?
Пожалуй, вот тут и скрывалась суть проблемы. Зачем?
Сейчас Наташа ловила себя на том, что перестает чувствовать себя женщиной! С вечной этой работой, без мелких домашних уютных дел, без ребенка и с суетливой тетенькой вместо мужа. Она не женщина, не жена, не мать, а надежда, опора и каменная стена! И ей это осточертело.
О, оно вызревало в ней давно! И сегодня вырвалось наконец в мир. Наверное, рабочие неприятности помогли, или несъедобная вареная курица. Но она таки назвала вещи вслух своими именами! У нее не муж, а домработница!
***
Матвей непонимающе хлопал глазами:
– О чем ты?
– О том, что в моем представлении жена – это такой человек, который ведет дом и рожает и воспитывает детей. В первую очередь это. Многое другое тоже можно, работать, например, но это не главное будет. А зарабатывает для семьи в первую очередь муж. Другие вещи он тоже делает, но главное это. А у нас как?
– Ната, ну все эти сексистские представления давно себя изжили! Не хочешь же ты сказать, что недовольна своими профессиональными успехами?
– Я хочу сказать, что ненавижу эти «успехи», которые никакие не успехи, а издевательство! И еще я хочу сказать, что такими словечками, как «сексистский», бросаются только очень неумные женщины! Женщины, а не их мужья! Не существует никакого сексизма, Матвей! Зато существуют тысячелетиями проверенные общественные роли, разные для мужчин и женщин! Особенностями их биологии определенные!
Матвей онемел, переваривая такое непостижимое выражение, как «общественные роли». И Наташа воспользовалась тишиной:
– И знаешь, что выходит? Я себя чувствую так, словно я мужчина, и живу с заботливой тетей или мамой-пенсионеркой. Тебе как, нормально понимать, что ты превратился из мужчины в пожилую тетеньку?
Да, похоже, для Матвея это все было слишком сложно. Но и с нее хватит!
– В общем, дело такое. Или ты срочно вспоминаешь, что ты мужчина, и ведешь себя соответственно. Бросаешь стряпать диетическую дрянь, находишь работу, чинишь кран, делаешь мне ребенка. Или ты женился явно не на той, ибо я жить дальше с домработницей не желаю! Одной будет честнее!
***
Конечно, за один вечер такие дела не решаются. Но начало было положено именно тогда. А через неделю Наташа собрала вещи и переехала временно к родителям, пока квартиру не снимет. В тот же день она написала (ко всеобщему изумлению) заявление на увольнение из департамента.
Оскорбленный в лучших чувствах Матвей против развода не возражал. Наташа за пару дней нашла себе маленькую квартирку. Была она несколько «убитой», но зато хозяйка разрешила ей завести кота. Что и было проделано – в Наташиной жизни появился апельсиново-рыжий Лучик.
На следующий день после увольнения она устроилась на новую работу, благо знакомств среди строителей хватало. Зарплата стала меньше вдвое, но зато это была работа с девяти до пяти, и Наташе хватало времени и приготовить что-то вкусное, и поиграть с Лучиком, и даже в кино сходить. И денег хватало – без авокадо и натуральных продуктов по цене лома золота их не так и много требовалось.
А еще через три месяца в их компанию пришел новый инженер Славик. Ростислав. Верно, он был склонен шутить несколько грубовато и забывал подавать даме руку, когда она выходит из автобуса. К тому же вскоре выяснилось, что самостоятельно приготовить он может макароны, яичницу, жареную картошку и шашлык на даче, и более ничего. Однако он работал, как ломовая лошадь, прилично зарабатывал, был способен починить любой механизм и конструкцию, и признался, что хочет иметь троих детей. Да, и кошек любил!
Нет, они с Наташей еще не поженились. Но дело к тому идет. И Наташина мама Ростислава одобряет, он ведь тоже малопьющий. Хотя и признает, что проблема непарности носков для него актуальна.
Но зато он точно мужчина, а не домработница.
