— Ты отдала ей деньги? — Андрей стоял в дверях кухни, сжимая в руке мятую банковскую квитанцию. — Мам, я же видел операцию на твоём счёте!
Галина Петровна не оборачивалась, продолжая помешивать борщ в кастрюле. Красные разводы на поверхности напоминали её мысли — всё перемешалось, и уже не разберёшь, где правда, а где ложь.
— Что за глупости, Андрюша? Откуда у меня лишние деньги? — она отложила половник и наконец повернулась к сыну. — Пенсия копеечная, ты же знаешь.
— Не ври! — он размахивал квитанцией, словно обвинительным приговором. — Пять тысяч рублей переводила вчера! И не говори, что это случайность!
— Ну и что, если переводила? — Галина вытерла руки о передник, стараясь выглядеть спокойно. — Может, долг возвращала какой…
— Какой ещё долг?! — Андрей подошёл ближе, и мать увидела, как напряжены его челюсти. — Мам, это же Лена! Моя бывшая жена! Та самая, которая три года назад выгнала меня из дома и запретила видеться с Сашкой!
Галина опустила глаза. В углу кухни висела маленькая синяя куртка — внук забыл её в прошлое воскресенье. Саша приходил тайком, когда Андрей был на работе. Лена разрешала, но с условием — никому ни слова.
— Сынок, ты не понимаешь…
— Что я не понимаю?! — он ударил кулаком по столу, и стеклянные банки с вареньем задрожали. — Я два месяца просил у тебя денег на лекарства! Говорил, что без них мне плохо! А ты каждый раз: «Нет денег, Андрюша, прости»!
— Андрей, успокойся…
— Успокоиться?! — он засмеялся, но смех вышел горьким. — Я на одних макаронах сижу, чтобы копейку сэкономить! А ты ей, этой стерве, деньги шлёшь! За что, мам? За то, что она разрушила мою семью?
Галина сжала края передника. Слова сына резали, как ножи, но правду сказать она не могла. Не могла объяснить, что Лена звонила в слезах: Сашка заболел, нужны деньги на врача, а у неё зарплату задерживают. Не могла рассказать, что видела, как исхудал внук, когда приходил к ней тайком.
— Думаешь, она из благодарности тебе в ноги бросится? — продолжал Андрей. — Да она на тебя и внимания не обратит! Использует и выбросит, как всех нас!
— Не говори так…
— А как говорить?! — он схватился за голову. — Я твой сын! Твоя кровь! А ты выбираешь её! Женщину, которая сделала из моей жизни ад!
Галина почувствовала, как перехватывает горло. Саша… её маленький внучек. Единственная радость в жизни. Если Андрей узнает, что мальчик приходит сюда, он запретит. И тогда она потеряет последнее, что у неё осталось.
— Я просил — ты отказала. Она попросила, и ты ей всё! — Андрей швырнул квитанцию на пол. — Значит, я для тебя уже никто?
— Сынок, не надо так…
— Надо! — он направился к двери, но обернулся. — Знаешь что, мам? Можешь больше мне не звонить. Раз уж ты выбрала, с кем тебе по пути.
Дверь хлопнула так сильно, что задрожали стекла в серванте. Галина осталась одна с недоваренным борщом и маленькой синей курточкой в углу.
Галина подняла квитанцию с пола и медленно разгладила её. Пять тысяч рублей. Половина пенсии. Но что она могла сделать, когда Лена звонила среди ночи?
— Галина Петровна, простите, что так поздно… Сашка температурит, а денег на врача нет.
— Лена? Что случилось?
— Он кашляет уже неделю, а я всё думала — само пройдёт. Но сегодня совсем плох. Зарплату задерживают, а участковый врач в отпуске…
Голос бывшей снохи дрожал, и Галина поняла — женщина не притворяется. За три года после развода Лена ни разу не просила помощи. Гордая была, упрямая. Но когда дело касалось Сашки…
— Сколько нужно? — тогда спросила Галина, уже зная, что отдаст последнее.
— Три тысячи хватит на вызов и лекарства…
— Переведу пять. На всякий случай.
Тишина в трубке была долгой.
— Спасибо, — наконец прошептала Лена. — Я верну, честное слово.
— Не надо возвращать. Это для Сашки.
Галина отложила воспоминания и взглянула на часы. Скоро придёт внук — как каждую среду, когда Андрей задерживается на работе. Мальчик не знает, что встречи тайные. Для него бабушка просто рядом, когда нужно.
Она открыла холодильник и достала молоко. Сашка любил какао с корицей — точно как его отец в детстве. Только Андрей теперь об этом не помнит. Забыл, как прибегал с прогулки и кричал:
— Бабуль, а какао будет?
Теперь он кричал по-другому. И в его голосе не было тепла.
Звонок в дверь прервал размышления. Галина заглянула в глазок — Сашка стоял на площадке, прижимая к груди школьный рюкзак.
— Бабушка! — он ворвался в квартиру, как маленький ураган. — У меня пятёрка по математике!
— Ой, какой молодец! — Галина обняла внука, вдыхая запах детского шампуня. — А мама знает?
— Знает. Она сказала, можно к тебе зайти, но недолго.
Недолго. Всегда недолго. Словно она, бабушка, была каким-то опасным человеком.
— Сашенька, а папа… он тебя не спрашивает обо мне?
Мальчик замер, расстёгивая рюкзак.
— Мама сказала, что папе лучше не рассказывать о наших встречах. Говорит, он расстроится.
— Понятно…
— Бабуль, а почему вы с папой не разговариваете? — Сашка поднял на неё честные детские глаза. — Раньше же разговаривали…
Галина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Как объяснить восьмилетнему ребёнку, что взрослые иногда принимают решения, которые ранят всех вокруг?
— Мы… поссорились, внучек.
— А помириться нельзя?
— Не знаю, Сашенька. Не знаю.
Сашка сидел за столом, старательно выводя цифры в тетради по математике, когда зазвонил телефон. Галина взглянула на экран — Лена.
— Сашенька, дорогой, иди пока в комнату, мультики посмотри, — Галина погладила внука по голове. — Бабушке нужно поговорить.
Мальчик послушно ушёл, а Галина ответила на звонок.
— Галина Петровна, простите, что беспокою… — голос Лены звучал натянуто. — Врач сказал, Сашке нужны ещё лекарства. Дорогие очень. Я не знаю, к кому обратиться…
— Сколько нужно? — Галина машинально опустила голос, хотя внук был в другой комнате.
— Восемь тысяч. Понимаю, это много, но без них…
— Лен, у меня столько нет. Только что Андрею отказала в деньгах на его лекарства.
— А может, у него попросить? Для сына же…
— Он же не знает, что Сашка ко мне ходит! — Галина почувствовала, как начинает паниковать. — Ты сама сказала держать в тайне!
— Знаю, знаю… Просто я уже не знаю, что делать. Может, продать что-нибудь?
Галина оглянулась по квартире. Серебряные ложки покойного мужа в серванте. Золотые серьги, подарок на двадцатипятилетие свадьбы. Обручальное кольцо…
— Хорошо. Найду деньги.
— Спасибо… Галина Петровна, вы святая. Не знаю, как отблагодарить…
— Не надо благодарить. Это для Сашки.
Она повесила трубку и обнаружила, что внук стоит в дверях кухни.
— Бабуль, это про меня говорили?
— Что ты, солнышко… — Галина постаралась улыбнуться. — Мама беспокоится, как ты себя чувствуешь после болезни.
— А почему она тебе звонит? Вы же не разговариваете…
Из глотки ребёнка сочился слишком взрослый вопрос. Галина поняла — мальчик уже многое понимает.
— Саш, а мама тебе что-нибудь говорила… про деньги?
— Говорила, что у нас их мало. И что папа не помогает. — Сашка опустил глаза. — А ещё она плакала вчера. Думала, я сплю, но я слышал.
— Плакала?
— Говорила по телефону с тётей Машей. Сказала, что если б не ты, я бы в больнице лежал. — Мальчик поднял голову. — Бабуль, это ты мне лекарства покупала?
Галина замерла. Вот оно — момент, которого она боялась. Ребёнок знает. И что теперь?
— Сашенька…
— А папа знает?
— Нет.
— Почему?
— Потому что… — Галина не знала, как объяснить. — Потому что взрослые иногда делают глупости. И папа очень сердится на маму. А я не хочу, чтобы он запретил тебе ко мне приходить.
Сашка подошёл к ней и взял за руку.
— А если я ему скажу, что ты хорошая? Что ты мне помогаешь?
— Нет, милый. Ни в коем случае. Обещай мне.
— Но почему?
— Обещай!
Мальчик испугался её резкого тона.
— Обещаю…
В этот момент в замке повернулся ключ. Галина похолодела — Андрей. Он не должен был прийти так рано!
— Мам, я документы забыл… — голос сына раздался из прихожей.
Сашка метнулся к балконной двери.
— Бабуль, я по лестнице спущусь!
— Нет! Опасно! — Галина схватила внука за руку. — В шкаф. Быстро!
Но было поздно. Андрей уже стоял в дверях кухни и смотрел на них обоих. Лицо его каменело на глазах.
— Так вот как…
— Так вот как… — Андрей медленно вошёл в кухню, не сводя глаз с сына. — Привет, Сашка.
— Привет, пап, — мальчик прижался к бабушке, чувствуя напряжение.
— Андрюша, я могу объяснить…
— Объяснить?! — он засмеялся, но в смехе не было ни капли веселья. — Что тут объяснять? Всё понятно! Ты встречаешься с моим сыном тайком от меня!
— Он же твой сын! — Галина обняла Сашку за плечи. — Я его бабушка!
— Бабушка, которая предпочла его мать своему сыну! — Андрей ударил кулаком по дверному косяку. — Сколько раз ты ему денег давала? А, мам?
Галина молчала, прижимая к себе внука.
— Говори! — рявкнул Андрей. — Или спросить у неё? У твоей драгоценной Лены?
— Папа, не кричи на бабушку, — Сашка выглянул из-за Галины. — Она мне лекарства покупала, когда я болел.
— Что?! — Андрей побледнел. — Какие ещё лекарства?
— Дорогие такие. Мама плакала, говорила, денег нет, а бабушка…
— Замолчи! — Галина прижала внука сильнее. — Саш, не надо…
— Нет, пусть говорит! — Андрей подошёл ближе. — Пусть расскажет, как бабушка его лечила! Пока родной сын на одних таблетках от давления сидел!
— Андрей, ты не понимаешь! Ребёнок был болен!
— А я что, здоров?! — он показал на себя. — Два месяца просил денег на обследование! Говорил, что сердце шалит! А ты: «Нет денег, сынок, извини»!
— Сынок, если бы ты знал…
— Что знал?! Что ты моего ребёнка втайне от меня поишь-кормишь?! — Андрей схватился за голову. — Боже, мам, да ты же с ней заодно! Вы меня за дурака держите!
Сашка заплакал.
— Папа, бабушка хорошая! Она мне какао делает и сказки читает!
— Какао! — Андрей горько усмехнулся. — Значит, на какао деньги есть, а на лекарства сыну — нет!
— Хватит! — Галина встала, всё ещё прикрывая внука. — Не при ребёнке!
— А когда при ребёнке можно?! — Андрей шагнул к ней. — Когда ты его против меня настраиваешь? Рассказываешь, какой у него папа плохой?
— Я никогда…
— Врёшь! — он указал на сына. — Саш, а что мама про папу говорит?
Мальчик всхлипывал, не понимая, что происходит.
— Говорит… что ты нас бросил…
— Вот! — Андрей развернулся к матери. — Слышала? Я их бросил! А не она меня из дома выгнала!
— Андрюша, успокойся…
— Успокоиться?! Когда вы все против меня?! — он подошёл к серванту и резко открыл дверцу. — А где серебряные ложки дедушки?
Галина замерла.
— Где, мам?! Где кольцо папы, которое ты всегда носила?!
— Андрей…
— Продала! — он захлопнул дверцу так, что задрожали стёкла. — Ради неё! Ради женщины, которая разрушила нашу семью!
— Ради внука! — не выдержала Галина. — Ради Сашки! Он болел, ему нужна была помощь!
— А мне не нужна?! — голос Андрея сорвался. — Я что, не твой сын?!
— Ты мой сын! Но ты взрослый! А он…
— А он что?! Мой ребёнок! Мой! — Андрей подошёл к Сашке. — Идём домой. Сейчас же.
— Не хочу! — заплакал мальчик. — Хочу у бабушки остаться!
— Не смей! — Андрей взял сына за руку. — Больше ты сюда не придёшь!
— Папа, больно!
— Отпусти его! — Галина попыталась вмешаться.
— Не трогай! — Андрей оттолкнул мать. — Ты уже достаточно навредила!
Галина покачнулась и ухватилась за стол.
— Андрюша, пожалуйста…
— Всё, мам. — он взял Сашку на руки, несмотря на протесты ребёнка. — Ты сделала выбор. Теперь живи с ним.
— Бабушка! — кричал Сашка, протягивая к ней руки. — Бабушка!
Андрей уже шёл к двери.
— Сын, постой! — Галина побежала за ними. — Он же не виноват!
— Виноват! — Андрей обернулся в дверях. — Все вы виноваты! И ты, и она, и он! Вы меня предали!
— Андрей, не делай этого! Он тебя любит!
— Как ты меня любишь? — в его глазах была боль. — Тайно? С оглядкой? С условиями?
Дверь захлопнулась. Плач Сашки слышался ещё какое-то время на лестнице, а потом стих.
Галина осталась одна в пустой квартире. На вешалке висела синяя курточка — внук забыл её в спешке.
Галина стояла посреди кухни, слушая тишину. Такой пустой и звенящей, что казалось — стены вот-вот рухнут от её тяжести.
Зазвонил телефон. Лена.
— Галина Петровна? — голос звучал взволнованно. — Андрей привёз Сашку домой и сказал, что больше к вам не пустит. Что случилось?
— Он узнал, — Галина опустилась на стул. — Застал нас вместе.
— Боже мой… А что теперь?
— Теперь ничего. — голос Галины был странно спокойным. — Всё кончено.
— Но ведь можно объяснить! Сказать, что это было ради Сашки!
— Лена, — Галина медленно покрутила в руках синюю курточку. — А деньги на лекарства… они правда нужны были?
Пауза в трубке затянулась.
— Конечно нужны были! Как вы можете так думать?
— Просто… — Галина вздохнула. — Просто мне кажется, я всё потеряла. И сына, и внука. А получила… что?
— Галина Петровна, вы же понимаете — я благодарна…
— Не надо, — тихо сказала Галина. — Не надо благодарности.
Она повесила трубку и посмотрела на часы. Половина седьмого. Обычно в это время она готовила ужин для Сашки — картошку с котлетой, которую он любил. Потом они смотрели мультики, и внук рассказывал про школу.
Телефон зазвонил снова. На экране высветился номер Андрея.
— Мам, — голос сына был твёрдым. — Завтра утром Лена заберёт курточку Сашки. Отдай ей. И больше… больше не звони мне.
— Сынок, пожалуйста…
— Всё сказано.
Гудки в трубке. Галина положила телефон на стол и взяла в руки синюю курточку. Пахла детским шампунем и чем-то ещё — школьными завтраками, игрой во дворе, беззаботностью.
Она прижала куртку к груди и заплакала. Впервые за все эти месяцы — тихо, без всхлипов, просто текли слёзы.
В холодильнике скисало молоко для какао. На плите остывал недоеденный борщ. А на вешалке в прихожей больше не будет маленькой синей курточки.
Галина встала, подошла к окну и выглянула во двор. Там, возле песочницы, мальчик лет восьми строил замок из песка. Не Сашка — чужой ребёнок. У того есть мама, которая сейчас позовёт его домой ужинать. И бабушка, которая встретит с поцелуями, не оглядываясь по сторонам.
— А у меня больше никого нет, — прошептала она, прижимая курточку к щеке.
Завтра Лена заберёт последнее, что осталось от внука. А Андрей… Андрей, может быть, когда-нибудь простит. Но будет ли уже поздно?
Галина осторожно повесила курточку обратно на вешалку. Пусть висит. До завтра. Последний вечер.
— Прости меня, Сашенька, — сказала она пустой квартире. — Бабушка хотела как лучше.
За окном зажглись фонари, и чужой мальчик побежал домой к маме.
