— Чего вас опять принесло? Я вас не звал! — Дед Василий хмуро смотрел на гостей.
— А вы нас никогда не зовете, мы сами приезжаем, — добродушно откликнулась невестка, занося в дом сумки с продуктами.
— Дедушка, дедушка, смотри, мы котенка привезли! Мама разрешила его взять, он хочет с тобой познакомиться, — тараторили близнецы Даша и Кирюша, протягивая деду пушистый серый комок.
— Да угомонитесь вы! Сил нет терпеть, одна суета и шум от вас!
Дед удалился на веранду, бормоча под нос ругательства.
— Ну что вы все ворчите, Василий Сергеевич? Если бы мы не приезжали, вы бы тут один-одинешенек сидели. Вы, наверное, из дома-то не выходите, людей не видите? А надо общаться, говорить с людьми, а то так и разговаривать разучитесь.
Анна выкладывала продукты в допотопный холодильник.
— Ничего, зато ты у нас, Анна, троих заговоришь. Рот не закрывается. Да еще и мелюзгу свою привезла. Никуда не скрыться от них, везде бегают, кругом лезут!
— Ну вам хоть веселее, разве нет? Это же ваши внуки. Смотрите, как быстро растут, скоро вы их и не узнаете. Тогда еще сами просить будете, чтобы повидать приехали.
— Да уж скорее бы выросли да своими делами занялись, а не топтали мой огород, — не унимался свекор.
— Да что они там вытопчут? Бурьян? Я же в этом году почти и не сажала ничего с ремонтом этим, а сами вы…
— Ты меня, Анна, жизни не учи! — прикрикнул на невестку дед Василий. — Я сам знаю, что мне сажать, когда пахать, а когда отдыхать! Раз не сажал, значит, не надо мне.
— Ну и зря, пока Миша был, вы каждый год сажали и урожай хороший собирали, всю зиму нас кормил.
— Вспомни еще царские времена, — поддел старик. — Миша… Нету Миши, чего вспоминать! А все потому, что бестолковый был, Миша твой, сгинул — сам и виноват!
Анна дернулась, как от удара.
— Да как вы можете, Василий Сергеевич?! Это же сын ваш!
Женщина едва сдерживала слезы.
— И что? Раз глупым был, туда ему и дорога!
— Что вы говорите? Как будто он по своей воле…
— По своей, не по своей… Какая разница, если сам сгинул, а жену с детьми малолетними оставил? — упрямился старик. — Да еще на шею мою повесил обузу.
— Это мы обуза? – округлила глаза женщина. — Мы вам продукты возим, проведываем по выходным, чтоб вы тут со скуки не помешались. Хотя могли бы в цирк пойти или еще куда, чем слушать ваше ворчание!
— Вот и шли бы себе, чем у меня тут цирк устраивать. Смотри, что эти твои вытворяют!
Даша с Кирюшей как раз выбежали из-за дома, преследуя шустрого котенка. Тот вскочил на крыльцо, пробежал на веранду и затаился за сапогом деда Василия.
— Дедушка, ты Мурзика не видел? Мы за ним гнались, а он как прыгнул в кусты, а потом как побежал… — галдели дети.
— Да тихо вы, неугомонные! — прикрикнул на внуков старик. — Вот пропажа ваша, забирайте и уходите, хватит галдеть!
Дед занес обутую в резиновый сапог ногу и пнул пушистое тельце.
Котенок мякнул, Анна охнула, дети заплакали.
— Ну началось, теперь сырость развели! А ну, хватит ныть! — грубо окрикнул он. —Чего ревете? Ничего с вашим котом не сделается. Развели тут блох…
Вечером за ужином дед Василий продолжал ворчать.
— Зачем ты всего это навезла? Только деньги зря тратила!
— Так у вас в холодильнике и нет ничего, — возразила невестка.
— Нет, значит, и не надо. Миллионщица нашлась. Вы, бабы, только транжирить и горазды, а больше никакого толку от вас нет.
Анна промолчала. Она старалась не накалять и без того сложную обстановку. Даша и Кирюша, напуганные происшествием с котенком, сидели смирно и переговаривались за столом только шепотом.
— Галина моя тоже такая была, все ей богатства какие-то подавай, вечно недовольная ходила, — продолжал свекор, поедая приготовленный Анной куриный суп. – И сыновей таких же воспитала непутевых, все им не так было, жизни лучшей хотели.
— Что же в этом плохого? — попыталась вступить в разговор невестка.
— Все! — выкрикнул свекор и стукнул ложкой о стол. — Из-за таких вот мыслей все плохое в жизни и происходит.
Анна логики не видела, но решила в спор не вступать.
— Когда уедете? – чуть помолчав, продолжал дед Василий.
— Завтра думаю, сегодня поздно уже, дети спать хотят.
— Сегодня поезжайте, нечего тут еще ночь торчать, — потребовал свекор, поднимаясь из-за стола.
Собираясь в дорогу и усаживая в машину засыпающих близнецов, Анна в очередной раз поклялась себе, что больше ни за что не приедет к сварливому деду.
***
Свекровь, в отличие от свекра, всегда радовалась гостям.
— Приехали, котята мои! — обнимала женщина внуков. — Вот молодцы какие, не забываете бабушку Галю.
— Баб, мы у дедушки были, он нас ночью из дома выгнал, а еще Мурзика обидел! — наперебой сообщали новости ошарашенной бабушке внуки.
— Как выгнал? Ань? — Галина Семеновна удивленно посмотрела на невестку.
— Да вот так, нечего, говорит, тут торчать, поезжайте домой. Суеты, говорит, от вас много.
— Вот же противный какой! — выругалась свекровь. — Он и так-то не сахар был в последние годы, но раньше из дома никого не гнал.
— Да, с ним все тяжелее… — покачала головой Анна. — Он ведь сам никуда не ходит, с людьми общаться не хочет, всех соседей отвадил. В холодильнике у него только корка черствая да крупы какие-то, а в магазин он редко наведывается.
— Да уж, совсем дед мой испортился. Как разъехались с ним, так он еще угрюмее стал, а после того, что с Мишей произошло, так и совсем… — женщина утерла глаза передником.
— Но он ведь наверняка когда-то нормальным был, не за этого же тирана вы замуж выходили? — предположила Анна.
— Ну что ты, нет, конечно! — всплеснула руками Галина Семеновна. – Раньше-то Васька первый парень на селе был, красавец, косая сажень в плечах и обходительный такой, слова ласковые говорил, комплименты умел.
От приятных воспоминаний лицо свекрови приобрело мечтательное выражение, рот растянулся в улыбке.
— И что же такого произошло, что он так изменился?
— Жизнь, — пожала плечами Галина Семеновна. — Жизнь его помотала, Анюта. Сначала с работой не заладилось, все спорил с начальством, доказать что-то хотел, как лучше думал. Ну и уволили его, чтоб поменьше шуму, сама знаешь, как это бывало. Обиделся он, долго в себя прийти не мог. Потом дети вот…
— Но сыновей-то он любил?
— А как же! Ждал их, любил, баловал даже. Я вот тебе сейчас альбом покажу.
Свекровь пошла в комнату и вернулась с толстым альбомом, любовно завернутым в шелестящую бумагу. Кирюша и Даша тоже с любопытством потянулись за бабушкой.
— Вот смотрите.
Женщина листала страницы и рассказывала о прошлой счастливой и радостной жизни.
— Это мы на море ездили, Вася нас каждый год возил, когда на заводе работал. Мы ведь как из села уехали, он на завод устроился, мастером был отличным, зарабатывал хорошо.
— Ой, а кто это такой маленький у него на руках?
— А это Гриша, старший наш, он задолго до Мишеньки родился, но прожил недолго, и это тоже сильно Василия подкосило.
— А что случилось?
— Да так и не узнали толком ничего, он же совсем малышом был, сказать не мог, что его беспокоит. Уж как над ним старались, в область возили, а помочь не смогли, — женщина вытерла фартуком подступившие слезы.
— Бабушка, не плачь, — обняла Галину Семеновну Даша, — а то я тоже заплачу.
— Бабушка больше не будет, солнышко, — пообещала та.
— А это вот Леша же, да? – указала Анна на фотографию серьезного мальчика в школьной форме.
— Да, это Леша, как раз в первый класс пошел, Василий так им гордился. Он такой умный был, учился отлично, институт закончил… А потом угодил в эту компанию нехорошую, и все прахом пошло…
Уезжали от бабушки уже в сумерках, близнецы клевали носом.
Через две недели Анна снова засобиралась к свекору.
— Мы опять к дедушке поедем? — нахмурилась Даша. — Я не хочу.
— И я не поеду, он Мурзика обидел, — поддержал сестру Кирюша.
— А мы Мурзика в этот раз дома оставим. А дедушке вкусных булок купим, он их раньше любил, может, и сейчас обрадуется, — уговаривала Анна.
— А мы ночевать останемся? — с подозрением спросила Даша.
— Я не знаю, если дедушка нас опять не выгонит.
— Если выгонит, я больше к нему не поеду! – решительно заявил Кирюша. — В прошлый раз, когда мы ночью возвращались, мне было страшно.
— И мне тоже! — поддержала Даша.
— Ну ладно, ночью больше не поедем, — пообещала Анна. — Если дедушка не в духе, то мы оставим продукты и сразу уедем, хорошо?
Дед Василий, как обычно, сидел на крыльце.
— Опять пожаловали! И чего дома-то не сидится? — приветствовал старик невестку и внуков.
— И вам здравствуйте, Василий Сергеевич, — невозмутимо отвечала Анна. — Вот продуктов вам опять привезли, вы ведь, небось, опять из дома не выходили, в магазине не были.
— А чего я там забыл, в этом магазине? Картошка у меня прошлогодняя еще не кончилась, а хлеб мне Савельич, сосед, с оказией покупает.
— Удивительно, как это Савельич еще с вами общается, я думала, вы всех отвадили.
— Это потому что он такой же, как ты, все норовит помочь, когда его не просят. То хлеба принесет, но пряников притащит.
— Дедушка, а мы тебе сладких булок привезли с повидлом, — не выдержала Даша. — Бабушка сказала, ты любишь булки с повидлом.
— Вы у Галины, что ли, были? — еще больше насупился дед Василий.
— Да, заезжали проведать, она по внукам скучает и всегда нам рада.
— Да, бабушка нас угощала, а еще фотографии показывала, где ты был молодой и добрый, — поделился впечатлениями Кирюша.
— Что это она еще придумала?
— Да ничего, просто показывала семейный альбом, о жизни вашей рассказывала.
— А чего о ней рассказывать? Прошла жизнь, все прошло, закончилось, нечего старое ворошить.
— Но зато нам теперь понятно, почему вы такой неприветливый и нелюдимый, — попробовала разговорить свекора Анна. — Я понимаю, Василий Сергеевич, жизнь с вами жестоко обошлась…
— Да что ты знаешь о жизни моей, девчонка! — вскричал дед. — Фотокарточки посмотрела и думаешь, все тебе понятно стало? Ничего ты не знаешь про мою жизнь!
— Так расскажите нам, мы послушаем, — не сдавалась невестка. — Мы же вам не чужие люди, выслушаем, поддержим. Если поделиться с кем-то, то легче будет.
— Да кто ты такая, чтобы меня жизни учить? Пигалица Мишкина, привел на мою голову! Я думал, хоть с него толк будет, но нет, и он туда же!
Старик потрясал кулаками и аж притопывал на месте от негодования. Даша и Кирюша боязливо жались друг к другу.
— Нечего, говорю, меня жизни учить! Не мешайте мне жить! И этих еще с собой таскаешь! — он гневно указал на детей. — Я говорил тебе не возить их, только бегают, шумят! И с них тоже никакого толку не будет, пойдут по кривой дорожке!
— Да что вы такое говорите, это же дети вашего сына?! — не выдержала Анна.
— То-то и оно, что это Мишкины дети, значит, тоже кровь порченая, никуда не годная.
— Остановитесь, Василий Сергеевич! Миша был прекрасным отцом, если бы не несчастный случай…
— Несчастный случай — это то, что он на свет родился! Что все они на свет родились! И еще и мать их, тоже никуда не годная! — бушевал старик.
— Нечего ко мне ездить, сколько раз говорил! Забирай этих! Не мешайте мне жить!— Он кивнул головой на детей. — И уезжайте! Чтобы я вас больше не видел, одна суета от вас!
И он скрылся в доме, громко хлопнув дверью.
Анна быстро повела детей в машину, про себя негодуя на поведение свекра.
— Мам, давай больше к дедушке не поедем? Он злой, — попросила Даша, когда машина выезжала со двора.
— Он папу ругал, — поддержал Кирюша, — а папа хороший.
Анна решила больше не навещать свекра. В конце концов, решила она, раз ее помощь только в тягость, зачем тратить силы и нервы?
Через два месяца дед Василий позвонил сам. Он спросил, когда они приедут, жаловался на отсутствие продуктов и даже пытался просить прощения, но через пять минут снова сорвался на крик и упреки, и Анна положила трубку.Больше к Деду Василию они так и не ездили.
