Люди думают, что в глазах можно увидеть душу. Алина знала по себе : это не метафора.
С самого детства она видела в глазах чужие чувства — не выражение, не мимику, а именно чувства: страх, гнев, презрение, влечение. Иногда — воспоминания. Мимолётные, как вспышки света. Один взгляд — и перед ней выстраивались картинки: как отец кричал на сына, как девушка прятала деньги от мужа, как старик держал за руку мёртвую жену.
Она старалась не смотреть в глаза. Научилась опускать взгляд. Привыкла быть «невидимой».
Работа в архиве старой библиотеки казалась спасением. Тихое место, где никто не задаёт вопросов. Пыль, старые книги, длинные коридоры и редкие посетители — всё, чего она хотела. Здесь она могла не притворяться.
Но однажды всё изменилось.
— Привет, — голос за спиной был мягким, чуть насмешливым. — Ты, наверное, Алина?
Она обернулась и увидела его. Игорь. Новый сотрудник.
Он протянул руку. Алина рефлекторно посмотрела ему в глаза. И… ничего.
Пустота.
Не белое, не чёрное — просто ничего. Как если бы она смотрела в зеркало без отражения.
Она замерла.
— Всё в порядке? — Игорь немного наклонил голову, изучая её. Его голос был спокоен, но слишком внимательный.
— Да… — прошептала она и быстро отвернулась.
Впервые за много лет Алина почувствовала страх.
На следующий день Игорь сидел в читальном зале, окружённый старыми томами. Он перелистывал страницы с неестественной скоростью, будто искал что-то конкретное, и всё же — казался расслабленным.
Алина наблюдала из-за книжного стеллажа. Он был как чужой в знакомом мире: не вписывался в атмосферу библиотеки, но и не разрушал её — скорее, подчёркивал, как неестественно она спокойна.
С того дня она несколько раз пыталась снова «прочесть» его. Ноль. Ни страха, ни боли, ни теней прошлого. Просто темень. Её сила будто исчезала рядом с ним.
Однажды она заметила: книга, которую он читал днём раньше, исчезла с полки. Ни в каталоге, ни на возврате — будто её никогда и не было. Потом — ещё одна. И ещё. Всё старые издания, до революции.
Она набралась храбрости:
— Ты не замечал, что некоторые книги пропадают? — спросила она за обедом.
Он поднял взгляд. Медленно, будто знал, что её вопрос — не случайный.
— А ты веришь, что книги могут уходить сами?
Алина растерялась.
— Что?
— Они старше нас. У них есть память. Иногда — воля. Особенно у тех, которых никто не читал десятилетиями.
Он говорил это спокойно, будто обсуждал погоду. И улыбался — слегка, но холодно.
В тот же вечер она пошла в архив сама. И нашла её — странную, пыльную, без названия на корешке. Книга выглядела так, будто никто не прикасался к ней сто лет. На первом листе — ничего. На втором — размытые слова, похожие на латынь. А потом: главы, переплетённые между собой как ветви дерева.
Читать это было… больно. Слова будто проникали в голову, пульсировали под кожей. Но она не могла остановиться.
«Тот, кто способен видеть истину, будет видеть больше. Но тот, кто боится — увидит лишь отражение страха».
На последней странице — тонкая зарубка. Почерк: «Прочти перед сном. Только одна свеча. Только одиночество».
Она не верила в магию. Она боялась сойти с ума, как мать. Но книга жила — она чувствовала это. Её пальцы дрожали, когда она закрыла последнюю страницу.
В ту ночь она не зажгла свет.
Алина проснулась в холодном поту.
Она не помнила сна — только глаза. Сотни глаз, тысяч — смотрели на неё из темноты. Некоторые — человеческие. Другие — слишком большие, с вертикальными зрачками. Один — совсем близко — был как зеркало. Она увидела в нём себя, но… не ту, что была наяву. Женщина в зеркале улыбалась чужой улыбкой.
Он стоял у окна, спиной к ней. В тени. В этом сне, или наяву — она не знала. Только одно: с этой ночи что-то изменилось.
Когда она пришла в библиотеку, глаза людей стали другими. Она видела больше. Не просто эмоции — воспоминания, грехи, намерения.
Молодая девушка с телефоном — Алина увидела, как та подсыпает что-то в кофе коллеге. Пожилой мужчина с газетой — перед ней всплыл образ, как он плачет над надгробием дочери. Каждый взгляд был как удар — правдой, от которой невозможно отвести глаза.
Мир стал голым. И невыносимым.
Игорь смотрел на неё иначе. Внимательнее.
— Ты провела ритуал, — сказал он тихо. Без удивления. — Ты теперь видишь, как я.
Она напряглась:
— Кто ты?
Он подошёл ближе. Его зрачки расширились — и стали зеркальными.
— Я — проводник. Между тем, что скрыто, и тем, что готово быть увиденным. Я питаюсь правдой. Люди лгут, боятся, забывают — а я вспоминаю. И ты теперь — как я.
Алина чувствовала, как уходит земля из-под ног.
— Зачем ты пришёл сюда?
— Чтобы найти такую, как ты. Чтобы передать Зрение.
Он протянул руку — не враждебно, а словно предлагал выйти за грань.
— Ты можешь научиться управлять даром. Или сгореть в нём. Как твоя мать.
Её сердце остановилось.
— Что ты знаешь про неё?
— Она тоже видела. Но испугалась. Закрылась. Превратилась в клетку для самой себя. Но ты можешь спасти её. Если примешь свой страх.
Алина стояла у двери палаты. Белый коридор, запах лекарства и старости. Мать лежала, отвернувшись, взгляд — стеклянный. Уже много лет она молчала. Порой смеялась беззвучно. Алина всегда думала: в ней живёт безумие. Но теперь — она знала.
Внутри не было безумия.
Был дар, заточённый в страх.
Алина присела рядом. Взяла мать за руку.
— Ты видишь? — прошептала она. — Я теперь тоже вижу.
Мать не отреагировала. Но зрачки слегка дрогнули.
Алина прикрыла глаза. Вспомнила слова из книги. Вспомнила зеркало в зрачке.
Мир вокруг растворился.
Она оказалась в темноте. Перед ней — глаза. Один. Тот самый. Зеркальный. А за ним — память. Страх, холод, отчаяние — и образ: мать, молодая, испуганная, смотрит на младенца — на Алину — и видит себя в её глазах. То же Зрение. То же одиночество.
Алина протянула руку и коснулась зеркала. Оно дрогнуло, словно живое. Мать в её сознании вздрогнула.
— Это не болезнь, — прошептала Алина. — Это правда. Мы просто видим больше. И теперь… мы можем выбрать, что делать с этим.
Внутри вспыхнул свет. Нежный, неяркий. Зеркальный глаз исчез.
Когда Алина открыла глаза, мать смотрела на неё. Настояще. Прозрачно.
— Ты такая же, как я… — слабо прошептала она.
Это были её первые слова за шесть лет.
Прошло полгода.
Алина больше не работала в старой библиотеке. Теперь она открыла свою — небольшое помещение на окраине, где на полках стояли не просто книги, а истории людей. Люди приходили рассказать свои тайны — не в голос, а взглядом. Она читала — и помогала.
Мир больше не был невыносимым. Она не боялась правды.
Иногда на пороге появлялись люди, которых она не могла прочитать. Их было немного. Они не говорили имени. Только смотрели — и исчезали.
А однажды пришёл он. Игорь.
Сел за стол. Улыбнулся.
— Ты нашла себя.
Она кивнула.
— А ты?
Он не ответил. Только положил на стол новую книгу — такую же безымянную, как та, с которой всё началось.
— Для следующей, — сказал он. — Та, что придёт после.
И ушёл.
