В старой пятиэтажке жизнь шла своим чередом. Кто-то уходил утром на работу, в школу, в институт. А кто-то дома, особенно пенсионеры, и бабушки выходили после обеда к подъезду, сидели на скамейке, вели разговоры.
Много историй знала эта скамейка возле третьего подъезда. Вначале бабушки разговаривали в основном после обеда, «косточки перемывали» соседям и мимо проходящим. Засиживались летом до семи-восьми вечера. Потом уходили домой. Ну часов в десять или позже на этой скамейке сидели влюбленные, а бывало компания ребят и девчонок. Жизнь, есть жизнь. Так проходили дни и годы.
Жила в этом подъезде на первом этаже баба Шура. У нее балкон был часто открыт летом, и светлая занавеска висела в проеме, чтобы мухи не надоедали. Жила баба Шура незаметно, была одинока. Никому не досаждала, у подъезда на скамейке очень редко сидела и то недолго, «косточки соседям не перемывала». Бывало сидит и слушает.
Когда долго не выходила, Семеновна с третьего этажа, тоже бабушка громко кричала, если видела открытую дверь на балконе:
— Шура, ты еще жива? Выходи, хоть поговорим.
В проеме появлялась старенькая баба Шура и отвечала:
— Некогда мне Семеновна, дела у меня, — и скрывалась обратно в квартире.
Зато её рыжий кот Прошка с утра выскакивал через балкон на улицу и шлялся где-то, гонял голубей, обследовал чердак и возвращался всегда к вечеру домой. Иногда сидел у подъезда, словно слушал разговоры бабок, сидящих на скамейке.
Бабу Шуру больше знали из-за Прошки. Его знал весь дом, ласковый, походил ко всем. Смешной такой, сам весь рыжий, а половина мордочки до глаз белая, как будто маска на нем. Если баба Шура шла в магазин, который находился в соседнем доме, Прошка всегда сопровождал её до двери, и дожидался, когда выйдет и важно вышагивал за ней. Ходила она медленно, опираясь на палку, старенькая была.
У бабы Шуры была двухкомнатная квартира, когда-то был муж и сын Алексей. Но оба умерли, друг за другом. Сын даже не успел жениться, оба погибли в аварии. Очень тяжело пережила она это несчастье, но тогда она была моложе и силы были, работала еще. А теперь уж покидают силы с каждым годом.
Правда есть у неё племянник, сын старшего брата, но тот не общается с бабой Шурой. Не того поля ягода она. Племянник занимает большой пост в городе, очень важный, в гости её к себе не приглашает, чтобы старуха под ногами не путалась.
Однажды Семеновна сидела у подъезда, подошли к ней мужчина с дочерью.
— Добрый день. Вы не подскажете, может кто-то сдает комнату в вашем доме. Может бабушка какая одинокая. Вот дочка поступила в колледж, но мы с женой не хотим, чтобы она в общаге жила. Чтобы беспутные подружки не сбивали с толку.
— Шура-Шур, выгляни-ка, — громко сказал она, через пару минут в открытой двери балкона появилась старушка. – Вот ищут, кто может комнату сдать девчонке, студентка она, — показала рукой на мужчину с дочкой. — Ты одинокая, возьми к себе, веселей будет. Тем более, как-то жила у тебя одна давеча, — говорила Семеновна.
Так появилась у бабы Шуры соседка по квартире Даша. Скромная девушка, отец её Анатолий пообещал привозить из деревни продукты и платить за комнату вовремя.
— Не волнуйся, баба Шура, через недельку приеду, картохи привезу и молока. Ну дочка оставайся, а я поехал. Мать там ждет, переживает, как мы тут тебя устроили.
— Ну Дарья, вот твоя комната, вот кровать, будем жить вместе. И правда мне веселей, — говорила баба Шура. – Вот еще Прошка скоро придет, познакомишься с ним. Он у меня как бродяга, весь день где-то ходит.
— Ой, а кто это? – удивилась Даша, — сын что ли или внук?
— Ну что ты, милая, кот это мой, Прошка рыжий, — успокоила она девушку.
Ближе к вечеру появился кот и важно потянув носом воздух, сразу же направился в комнату Даши. Внимательно осмотрелся, принюхиваясь, подошел к ней и ласково потерся о её ноги. Даша его погладила, так и познакомились. Даша видимо пришлась ко двору, потому что вечером Прошка пришел к ней и улегся у неё в ногах, мурлыкая чуть ли не на всю комнату.
По вечерам иногда баба Шура доставала старый альбом с фотографиями и рассматривая каждое фото, тяжело вздыхала, а когда брала в руки фото сына, тут же смахивала слезу.
— Не успел Алешенька мне оставить внучков, одна я на всем белом свете. Хоть приснись ты мне разок, никогда не снишься, давно уж тебя не видела. Ты вот ушел рано. Я все живу, когда уж меня Господь приберет, все живу и живу, а тебя, моего сыночка нет.
Поначалу Даше это не нравилось, но постепенно привыкла, прониклась той болью, что испытала баба Шура, не такой конечно, но понимала её. Но её еще интересовала история, откуда взялся Прошка у бабули. Она как-то сказала мимоходом, что пришлый, верней подобрала она его. Даша тоже кошатница и дома у неё кот Барсик остался. Мать его кормит и ухаживает за ним, пока Даша учится.
— Баба Шура, ты обещала рассказать, откуда Прошка твой взялся.
— Да нечаянно он мне достался, кто были его родители — не знаю, — улыбнулась она, — ну слушай, расскажу.
Проходила как-то баба Шура мимо канализационного колодца за домом. Колодец заброшенный, мусора полно там, вокруг бурьяном поросло, густые заросли полыни и крапивы. Возвращалась она с кладбища, ездила к мужу и сыну, тут и услышала, как раздается оттуда-то писк, мяуканье. Огляделась, заглянула в колодец, а там маленький котенок рыжий на дне колодца в жиже. От дождя вода там скопилась.
— Господи, как ты там оказался, откуда? – спрашивала она его и осматривалась.
Достать котенка сама не могла, понимала, что не залезет туда, тем более и не вылезет. Сколько бедолага там просидел, неизвестно, но кричал котенок истошно, уже и охрип немного. Боролся он за жизнь, изо всех сил боролся. Звал истошно на помощь, тем более увидел бабу Шуру.
Бедный малыш изо всех сил карабкался тоненькими коготками о бетонную стену колодца, и вновь оказывался на дне.
— Как же вытащить малыша, — думала она.
Но как будто на счастье неподалеку оказался какой-то молодой мужчина, он брел мимо, баба Шура окликнула его
— Эй, парень, помоги. Тут котенок на дне колодца, голодный бедняга, как бы ему помочь.
Молодой мужчина подошел к колодцу и легко спрыгнул, вытащил рыжего маленького котенка и передал бабе Шуре.
— Спасибо тебе, сынок! Спасли живую душу, это нам с тобой зачтется на небе.
— Это бабуль тебе зачтется, а мне бы денег на бутылку пива.
Баба Шура порылась в сумке и достала купюру.
— На-ко, сынок, помяни рабов Божьих Алексея и Николая.
Парень ушел, а она завернула тощего чумазого котенка в свой платок, сняла с головы. Так и принесла домой, завернутым в платок, отмыла. Мордочка оказалась беленькой, а там казалась черной. Недели две выхаживала Прошку, так сама назвала его, а он не противился. Ходил за ней по пятам, она вытравливала ему блох, жевала мясо курицы и кормила его молоком, и он стал поправляться. Поправился и важно выхаживал на своих лапках за бабушкой. А она брала его на руки. Он, вцепившись тоненьки коготками, засыпал у неё на груди.
кот мчался за ней на кухню
Так и жили две одинокие души семь лет, а потом пришла Даша. Прошка в Даше нашел сразу родственную душу, частенько засыпал у неё в ногах. Баба Шура с Прошкой вставали утром рано. Бабушка шлепала на кухню, сразу включала радио, а кот пулей мчался за ней.
Но пришло время и Даша окончила колледж, собралась уезжать домой. Жалко было оставлять бабу Шуру, да и Прошку тоже, но ничего не поделаешь Им тоже не хотелось расставаться. Уж очень сдружились, бабушка радовалась Даше, как родной дочери, и все рассказывала про свою жизнь.
Уехала Даша. Прошло два года. В то утро Прошка проснулся как обычно, а хозяйка лежала неподвижно. Кот встревожился, лапкой потрогал за лицо и улегся рядом, видимо в надежде, что все-таки проснется хозяйка. А может почувствовал что-то неладное, животные они чувствительные.
Баба Шура умерла незаметно, тихо, как и жила. Никто и не заметил. И если бы не Прошка… Кот пролежал рядом с хозяйкой до обеда. Потом вскочил и через приоткрытый балкон выскочил на улицу, уселся возле скамейки. Он старался привлечь внимание мимо идущих людей. Кто-то по привычке гладил его, а кто-то просто отпихивал ногой ворча. Так и просидел до вечера. Как назло в этот день и Семеновна не вышла на улицу.
На следующий день, Прошка уже громко орал на балконе, тут то и вышла Семеновна.
— Чего орешь, Прошка, где хозяйка-то? Домой что ли не пускает. Так балкон открыт, Шуры дома что ли нет?
Она громко крикнула:
— Шураааа-Шур, чегой-то кот твой нервничает, — а Прошка еще громче завопил.
Семеновна сходила за дворником, Павлом, тот вызвал участкового. Пришли к двери бабы Шуры и стали стучать. За дверью тишина. Тогда участковый забрался на балкон, благо первый этаж, не так высоко. Вошел в квартиру и увидел бабу Шуру.
Потом началось движение, тело увезли, а квартиру опечатали. Прошка остался на улице. Похоронили бабу Шуру за счет государства и квартира отошла туда же, неприватизированная.
Даша конечно же ничего не знала. В городе она бывала редко, но обязательно покупала сладости и навещала бабу Шуру. Прошка так и скитался вокруг дома, никто его не взял к себе, он сам себе искал пищу, правда соседи выносили и подкармливали. Иногда он лежал под дверью бабы Шуры. Опять злая судьба выкинула его из нормальной жизни.
Даша подошла к знакомой двери и позвонила, но никто не открыл. Предчувствуя неладное, она вышла из подъезда и оглядывалась, в это время Семеновна выглянула из окна с третьего этажа.
— Даша, Дашенька, поднимайся ко мне, — позвала она её.
Они сидели на кухне у Семеновны и пили чай со сладостями, которые принесла Даша для бабы Шуры.
— Давай, Дашенька, помянем бабу Шуру, славный человек была она. Никому ничего плохого не сказала и не сделала. Мы ведь с ней вместе заселились в этот дом. Так и жили всегда дружно. А Прошка придет к подъезду, не переживай. Мы сейчас с тобой выйдем и посидим на скамейке.
Когда они вышли из подъезда, Прошка уже сидел и смотрел на дверь, увидев Дашу, подскочил к ней и стал тереться о её ноги. Грязный и чумазый.
— Проша, Прошенька, — гладила Даша его, а у самой из глаз катились слезы.
— Ишь ты, а ведь он почувствовал, что ты приехала, в это время он не бывает здесь, — проговорила Семеновна.
— Прошка, я тебя заберу с собой, там Барсик ждет тебя, — а он разрешил взять себя на руки.
Еще четыре года прожил кот у Даши. С Барсиком они вначале ссорились, но потом подружились. Умер Прошка холодной осенью, похоронила его Даша под березкой, стояла и смотрела на небо.
— Наверное, там и встретятся баба Шура и Прошка, две души одинокие. Я так думаю, — говорила сама с собой Даша.
