— Мама, а можно мне на колесо обозрения?
— Какое тебе колесо? С твоим-то весом кабинка грохнется! — громко заявила свекровь посреди парка. — Что потом делать будем? Собирать тебя по кусочкам?
Анастасия нахмурилась. Она бы разрешила дочери прокатиться, но не успела. Теперь, после слов Ларисы Павловны, было не до этого.
Дина не заплакала, но взгляд её стал тяжёлым, печальным. Она вжала голову в плечи, ссутулилась и покраснела от стыда. Такое публичное унижение было бы неприятно и взрослому, что уж говорить о ребёнке.
Пугать дочь ещё сильнее Анастасия не хотела, поэтому пришлось выкручиваться.
— Доченька, ты же всегда любила кататься на автодроме, — мать положила руку девочке на плечо, стараясь сохранить бодрый тон. — Смотри, сегодня даже очереди нет. Иди, выбери себе самую быструю машинку, а мы с бабушкой сейчас подойдём.
Диана взяла деньги и, опустив голову, поплелась к пёстрым машинкам. У Анастасии сжалось сердце, но она стойко оставалась на месте. Когда девочка скрылась из виду, женщина посмотрела на свекровь со злым прищуром.
— Лариса Павловна, что это было? — начала Анастасия, изо всех сил стараясь не повышать голос. — Кто вам дал право унижать моего ребёнка и вашу внучку, между прочим?
— А что я такого сказала? — Лариса Павловна развела руками. — Это факт. Я её не унижаю, а стимулирую. Не по голове же её гладить? Пусть лучше услышит горькую правду от меня, чем над ней потом все вокруг смеяться будут.
— Знаете, если уж говорить о внешнем виде, то из нас троих самая крупная здесь вы.
— Тоже мне, сравнила! Мне за шестой десяток, уже можно. Я и замуж вышла, и сына вырастила, а ей ещё рожать. Или ты хочешь, чтобы она в такую корову превратилась, что в её сторону никто не посмотрит?
Анастасия сжала пальцы в кулаки. Ногти впились в ладони. Она была не согласна с таким лечением жестокостью.
— Если вы не знали, у вашей внучки проблемы с гормонами. Но даже если бы дело было не в этом — так накидываться на ребёнка ненормально. Идите домой, Лариса Павловна. Мы и без вас прекрасно погуляем.
После этих слов Анастасия пошла к автодрому, не оглядываясь.
— Ага, гормоны. Да разожралась она просто, вот и всё! А ты потакаешь! — прокричала свекровь вслед, но преследовать, к счастью, не стала.
Прогулка была безнадёжно испорчена. Анастасия, понимая это, повезла Диану домой, чтобы уже там подробнее расспросить её о поведении бабушки. Ведь тревожные звоночки были ещё до этого…
…За последние полгода Дина действительно поправилась на семь килограммов. Многовато для десятилетней девочки. Поначалу Анастасия не придавала этому значения: всё-таки растущий организм. Однако когда у дочери наметился животик и округлились щёки, она всё же повела ту к врачу на всякий случай.
— У вас небольшой гормональный сбой, — подвёл он итоги, изучая результаты анализов. — Но это может быть вариантом нормы. Организм вашей дочери готовится к большому прыжку — к половому созреванию. Вмешательство извне сейчас может только навредить. Ситуация пока не критичная, поэтому давайте немного подождём. Скорее всего, всё придёт в норму само.
Анастасия обошла трёх врачей, но все они говорили одно и то же: советовали подождать и рекомендовали для начала пересмотреть питание.
Этим женщина и занялась. Несмотря на возражения мужа, она больше не покупала сладости. Место десертов в меню заняли фрукты. Вместо макарон Анастасия теперь готовила гречку, а салаты заправляла лимонным соком, а не майонезом.
Вот только даже на гречке с мясом Диана набирала вес, пусть и медленнее. Вдобавок аппетит дочери стал нестабильным. Она то полностью отказывалась от еды и голодала, то ела столько же, сколько съедает взрослый мужчина.
Тогда Анастасия ещё не замечала, что «жор» нападает на Диану исключительно перед поездками к бабушке, а аппетит пропадает после них. Зато женщина заметила, что Диана стала подозрительно часто болеть именно на выходных, когда планировались визиты к Ларисе Павловне. Это было на неё не похоже. Она всегда с удовольствием ездила к бабушке, чтобы там поиграть с двоюродной сестрой Лизой.
Сегодня утром Диана поначалу тоже отказалась от прогулки в парке, хотя обожала аттракционы. Она согласилась только тогда, когда Анастасия предложила пойти втроём. Теперь женщина понимала, почему.
Дома её ожидало много новых открытий. Оказывается, бабушка начала травлю ещё давно…
…В один из дней Лариса Павловна принесла внучкам торт. Отрезала себе, Лизе и… и всё. Диане оставалось лишь сидеть и смотреть.
— Бабушка, а мне? — робко спросила она.
— А ты и так толстая. Вот похудеешь, станешь такой, как Лиза, тогда можно будет, — ответила бабушка.
В другой раз Лариса Павловна решила подарить внучкам одинаковые платья. Размер тоже был одинаковым. Диана в своё, конечно, не влезла.
— Вот будет тебе мотивация похудеть. А пока пусть у меня висит. Похудеешь — заберёшь, — сказала бабушка тогда, забирая подарок.
Незадолго до Нового года Лариса Павловна решила узнать у внучек, что они хотят найти под ёлочкой. Вернее, у внучки. Спросила она только у Лизы.
— Хочу набор косметики, — сказала та.
— Бабушка, а я… — начала было Диана, но бабушка её перебила.
— А тебе Дед Мороз абонемент в спортзал такими темпами подарит. Вот если сбросишь хотя бы килограмм — тогда поговорим.
Конечно, такое поведение со стороны бабушки не могло не сказаться на отношениях между девочками. Лиза, подражая Ларисе Павловне, стала называть Диану бульдозером и смеяться над ней. Бабушка наблюдала за этим с молчаливым одобрением.
Неудивительно, что внучка теперь шла на любые ухищрения, лишь бы не ехать в гости.
— Диночка, почему же ты мне раньше всё это не рассказывала? — со вздохом спросила Анастасия.
— Ну… — замялась девочка. — Я же, вроде как, и правда бульдозер…
— Диана… В первую очередь ты моя дочка. А ещё — человек. Никто не имеет права так обращаться с тобой. Давай договоримся. Если тебя ещё кто-нибудь обидит — ты сразу скажешь мне, чтобы я могла тебя защитить. Ладно? — мягко попросила Анастасия, приобняв сидящую рядом дочь. — И если ты не хочешь ездить к бабушке — не надо. Я тоже к ней больше не поеду.
Диана кивнула. Она не улыбнулась, но хотя бы перестала обнимать себя руками и сутулиться. Очевидно, ей стало легче.
Вскоре Анастасия записала дочку на плавание, чтобы помочь ей в борьбе с лишним весом. Девочка со временем похудела и вытянулась, а анализы, как врачи и предполагали, пришли в норму. Ни Анастасия, ни Диана больше не общались с Ларисой Павловной даже по телефону. К ней ездил только её сын, Александр. И то — через раз.
…Прошёл почти год. Наступило Восьмое марта.
Лариса Павловна, привыкшая к тому, что в этот день её квартира с утра наполняется голосами родственников и шуршанием обёрточной бумаги, ждала. Десять часов. Двенадцать. Два. Стол уже был накрыт, а позвонила лишь дочь. Но даже она предупредила, что не приедет: неважно себя чувствовала.
В итоге Лариса Павловна не выдержала и позвонила сыну.
— Саша, да где вы все? Праздник же! Я жду!
— Мам… Ты уж не обижайся, но Диана всё ещё не хочет тебя видеть. Настя — тем более. А я сегодня работаю, — солгал Александр.
— Так занят, что мне некогда было позвонить? Ну, завтра загляни ко мне хотя бы. Я тут подарок Диане хочу передать, купила ей книгу о правильном питании.
Александр сдержал вздох раздражения…
— Я постараюсь, мам.
Когда он закончил разговор, Анастасия ухмыльнулась.
— Ну ты сегодня прям бедолага, уработался весь… — с сарказмом сказала она ему.
— Насть… — Александр вздохнул. — Я просто не хочу в очередной раз выслушивать, какие вы все плохие. И что Диана себе так мужа не найдёт.
— А что с Дианой не так? Она же здорово скинула.
— Ну, да. Но такое впечатление, что для моей мамы она теперь всю жизнь будет «неправильной». Даже если рёбра будут торчать, — Александр слегка нахмурился. — А вообще, давай не будем о плохом в этот день. Мы же в парк собирались. И суши надо заранее заказать на вечер, не то не успеем. Желающих-то много.
Тем временем Лариса Павловна в полной тишине своей безупречно чистой квартиры листала ленту в соцсети. И вот она — новая фотография. Анастасия, Александр и Диана на том самом колесе обозрения. Все держатся за руки, улыбаются. Счастливые. Без неё.
Лариса Павловна отложила телефон и подошла к окну. Все куда-то спешили, бежали, ехали. Казалось, только она сегодня была одна. И в этой пустоте женщина вдруг поняла: некоторые раны не заживают, лишь превращаются в шрамы, а некоторые двери, захлопнувшись, больше не открываются…
