Ключи лежали на ладони холодными и тяжёлыми, когда я протягивала их Андрею. Мы встречались всего четыре месяца, но он уже сделал предложение, и я — счастливая, влюблённая, ослеплённая — сказала «да».
— Спасибо, Лен, — он поцеловал меня в лоб. — Мне нужно забрать кое-какие вещи, пока ты на работе. Я же скоро переезжаю к тебе окончательно.
— Конечно, — я улыбнулась. — Это же теперь и твоя квартира тоже.
Я уехала в командировку на три дня. Маркетинговая конференция в Санкт-Петербурге, которую я ждала целый год. В последний вечер, когда я сидела на презентации о digital-стратегиях, мне пришло сообщение от Андрея: «Всё готово. Жду тебя дома, любимая».
Что-то тёплое разлилось в груди. Дома. Жду тебя дома. Как по-семейному это звучало.
Я вернулась поздним вечером в четверг, усталая, с чемоданом сувениров и ворохом впечатлений. Открыла дверь своей квартиры на четвёртом этаже старой сталинки — и замерла.
В прихожей стояли четыре пары незнакомой обуви. Женские сапоги, туфли, домашние тапочки с помпонами. Моё пальто было снято с вешалки и брошено на пол. На его месте висели чужие куртки.
— Что за… — я не успела договорить.
Из гостиной донеслись голоса. Женские. Громкие.
— Да нет, Кристин, этот диван надо к стене передвинуть! Здесь же сквозняк от окна!
— Мам, а где мы мою кровать поставим? Вот эту стенку точно надо снести, тогда комната будет просторнее.
Сердце ухнуло вниз. Я медленно прошла в гостиную.
Картина была сюрреалистичной. Мой любимый серый диван был сдвинут к окну. На нём сидела полная женщина лет пятидесяти с химической завивкой, раскладывающая постельное бельё — не моё. Рядом с ней, стоя на коленях посреди ковра, девушка лет двадцати пяти перебирала коробки с косметикой. Обе были в домашних халатах.
На журнальном столике, где ещё утром стояла моя коллекция французских свечей, теперь громоздились пакеты с продуктами, чья-то шкатулка и фотография в рамке — счастливое семейство на море.
— Извините… — я нашла голос. — Кто вы?
Обе женщины обернулись. Старшая оценивающе осмотрела меня с головы до ног.
— А, это ты, Лена, — она не встала, не протянула руку. — Я Валентина Петровна, мать Андрея. А это Кристина, его сестра. Ну что стоишь? Проходи, располагайся. Это же теперь и наш дом.
Воздуха не хватало. Я вцепилась в ручку чемодана.
— Наш дом? Я… я не понимаю. Андрей!
— Он в магазин ушёл, — Кристина наконец подняла голову. У неё было красивое, но какое-то хищное лицо. — За продуктами. Мы же теперь все вместе живём, надо закупиться нормально.
— Все вместе? — я почувствовала, как комната поплыла. — Какое «все вместе»?
— Ну ты ж за Андрюшу замуж выходишь, — Валентина Петровна встала, подошла ближе. Она была на голову выше меня. — Значит, и его семья — твоя семья. Мы с Кристиной жили в коммуналке, на Петровке. Андрей правильно сделал, что нас забрал. Квартира-то у тебя большая, трёшка. Нам по комнате — и порядок.
— Подождите, — я отступила на шаг. — Андрей ничего мне не говорил. Это моя квартира, я…
— Твоя пока, — Кристина хмыкнула. — Но вы ж женитесь. Совместно нажитое, всё дела. Расслабься. Мы тут быстро обживёмся, и ты привыкнешь.
— Я не давала согласия, — голос мой дрожал. — Андрей не имел права…
— Ты ему ключи дала, — Валентина Петровна перебила меня тоном, не терпящим возражений. — Значит, доверяешь. А доверие — это всё в семье. Мы, между прочим, уже три дня тут, всё прибрали, постирали. Твоя квартира грязная была, я тебе скажу. Пыль везде, холодильник — караул. Мы порядок навели.
Я бросилась на кухню. Мои полки были переставлены. Чужие кастрюли стояли на плите. Мой чай — элитный пуэр, который я коллекционировала — был высыпан в общую банку вместе с какой-то дешёвой пакетированной смесью.
— Где мои вещи?! — я вернулась в гостиную.
— Сложили в твою комнату, — Кристина пожала плечами. — Ну, частично. Что-то выкинули, старьё же. Зачем тебе двадцать свечек? Мы три оставили, остальное на помойку.
— Вы выкинули мои вещи?!
— Лен, не психуй, — в прихожей хлопнула дверь. Андрей вошёл с пакетами, улыбающийся, расслабленный. — Привет, любимая! Как съездила?
— Андрей, что здесь происходит?! — я подошла к нему, и он попытался меня обнять, но я отстранилась. — Почему твоя мать и сестра в моей квартире? Почему они раскладывают вещи?
— Ну… — он почесал затылок, и эта его жестикуляция, которая раньше казалась милой, сейчас вызывала бешенство. — Я хотел тебе сказать, но ты же в командировке была. Не хотел отвлекать от дел. Понимаешь, мама и Криста жили в ужасных условиях. Коммуналка, тараканы, соседи-алкоголики. Я не мог оставить их там, Лен. Они же моя семья.
— А я?! — голос мой перешёл на крик. — Я — кто?! Ты даже не спросил! Это моя квартира!
— Не ори на моего сына, — Валентина Петровна возникла за спиной Андрея, как грозная тень. — Он для тебя старается, семью хочет создать нормальную. А ты что, эгоистка? Родственников мужа принять не можешь?
— Мы ещё не женаты! — я задыхалась от ярости и бессилия. — У нас даже дата свадьбы не назначена!
— Ну так назначим, — Андрей попытался взять меня за руку, но я дёрнулась. — Лен, не устраивай сцену. Мы же любим друг друга. Это временно, просто пока мама с Кристиной не встанут на ноги.
— Как долго это «временно»? — я смотрела ему в глаза, пытаясь найти там человека, в которого влюбилась. Но видела только раздражение.
— Ну… месяца три-четыре. Может, полгода. Кристина работу ищет, маме на пенсию скоро, будут ей что-то платить.
— Я тут посуду помыла, между прочим, — Валентина Петровна вернулась в гостиную. — Можешь хоть спасибо сказать.
Спасибо. За то, что в моём доме хозяйничают чужие люди.
— Андрей, мне нужно с тобой поговорить. Наедине, — я цеплялась за последнюю надежду.
— Да какие секреты? — Кристина развалилась на моём диване. — Мы же теперь одна семья. Чего там скрывать-то?
— Кристина, дай нам минуту, — Андрей всё-таки взял меня за локоть и потащил в спальню.
Моя спальня. Святая святых. Там стояла моя кровать с белым постельным бельём, мои книги на полках, моя жизнь до него.
Но и сюда проникло вторжение. На туалетном столике громоздились чужие кремы и косметика. На кресле лежала стопка чьей-то одежды.
— Они заняли мой туалетный столик, — я показала на него.
— Лен, ну это же мелочи, — Андрей закрыл дверь. — Послушай, я понимаю, что ты в шоке. Но это моя семья. Я не мог их бросить.
— Ты мог спросить меня! — я села на кровать, потому что ноги не держали. — Ты мог предупредить. Позвонить. Но ты просто привёл их сюда, в моё пространство, и даже не подумал…
— Я думал, ты поймёшь, — он присел рядом, но я отодвинулась. — Ты же любишь меня. Полюбишь и мою семью.
— Любовь — это не разрешение делать всё что угодно, — я смотрела на него, и впервые за четыре месяца видела его настоящим. Слабым. Инфантильным. Удобным. — Андрей, они должны уйти. Сегодня.
— Как — уйти? — он вскочил. — Они же уже вещи распаковали!
— Пусть упаковывают обратно!
— Ты с ума сошла? Им некуда идти!
— Это не моя проблема! — я тоже встала. — Ты должен был решать это со мной. Ты не имел права просто вселить сюда людей без моего согласия!
— Но я твой жених!
— Это не даёт тебе права распоряжаться моей квартирой!
Дверь распахнулась. Валентина Петровна стояла на пороге с красным лицом.
— Значит, так, девочка, — она ткнула в меня пальцем. — Мы никуда не пойдём. Мой сын сделал тебе предложение, ты согласилась. Мы — его семья, а значит, и твоя. И если ты настоящая невеста, то примешь нас с любовью.
— А если я не приму? — я шагнула к ней.
— Тогда какая ты жена? — она усмехнулась. — Андрюша, не связывайся с этой эгоисткой. Видишь, какая она на самом деле? Родную мать мужа выгнать хочет!
— Я не выгоняю вас, — я заставила себя говорить спокойно. — Я говорю, что вы не можете жить здесь без моего согласия. И я его не даю.
— Мам, пойдём, — Андрей попытался увести мать, но она стояла как скала.
— А знаешь что, Андрюша? — Валентина Петровна повернулась к сыну. — Может, оно и к лучшему. Видишь, какая она? Жадная. Квартирку свою бережёт. Какая из неё мать будет? Какая хозяйка?
— Мама, хватит, — Андрей побледнел.
— Нет, пусть знает, — Валентина не унималась. — Бывают женщины нормальные, семейные. Та же Анька Сомова, дочка Тамары с пятого этажа. Вот девушка так девушка — и готовит, и скромная. И родителей уважает.
— Вы серьёзно сейчас при мне обсуждаете других невест вашему сыну? — я рассмеялась, и смех этот был истеричным. — В моей квартире?
— Андрюш, правда, может, не надо? — из гостиной высунулась Кристина. — Она какая-то психованная. Ты найдёшь лучше.
И тут что-то во мне сломалось. Или, наоборот, встало на место.
— Всё, — я прошла мимо них в прихожую. — У вас есть ровно час, чтобы собрать вещи и уйти. Через час я вызываю полицию.
— Ты не посмеешь! — Валентина последовала за мной.
— Посмею, — я достала телефон. — Это моя квартира. У вас нет права здесь находиться. Вы проникли сюда без моего согласия.
— Но Андрей же…
— У Андрея нет права вселять сюда кого-то без моего разрешения. Он здесь не прописан. Это незаконное проникновение.
— Лена, не надо, — Андрей схватил меня за руку. — Давай поговорим спокойно.
— Спокойно? — я высвободилась. — Ты привёл сюда своих родственников, они выкинули мои вещи, переставили мебель, обосновались здесь — и ты говоришь «спокойно»?
— Я хотел как лучше…
— Ты хотел удобно для себя! — я наконец выдохнула всё, что накопилось. — Ты решил свою проблему моими ресурсами. Ты даже не подумал спросить. Потому что тебе было важнее устроить маму и сестру, чем позаботиться о моем состоянии.
— Она права, Андрей, — неожиданно сказала Кристина. — Мы погорячились. Надо было по-другому.
— Заткнись, Кристина, — огрызнулась Валентина. — Андрей, ты что, дашь этой стерве нами командовать?
— Валентина Петровна, — я посмотрела на неё в упор. — Я не стерва. Я хозяйка этой квартиры. И я требую, чтобы вы ушли. Немедленно.
Повисла тяжёлая тишина. Андрей смотрел в пол. Кристина — на брата. Валентина Петровна — на меня, с ненавистью и презрением.
— Пойдём, мама, — Кристина первой двинулась к вещам. — Пойдём отсюда.
— Мы ещё посмотрим, — процедила Валентина, но пошла собирать сумки.
Следующие сорок минут я стояла у двери, скрестив руки на груди, и молча наблюдала, как они упаковывают свои вещи. Андрей метался между ними и мной, пытаясь то помочь, то что-то сказать мне. Но я молчала.
Когда они наконец вышли, Андрей задержался на пороге.
— Лен, я…
— Ключи, — я протянула руку.
— Что?
— Ключи от моей квартиры. Оставь их.
Он молча положил связку на мою ладонь. Ту самую, которую я ему вручила с таким доверием три дня назад.
— Мы же… мы же помолвлены, — тихо сказал он.
Я сняла кольцо — тоненькое, с крошечным камушком, которое он подарил месяц назад — и протянула ему.
— Больше нет, — сказала я. — До свидания, Андрей.
Он взял кольцо, постоял секунду — и ушёл.
Я закрыла дверь. Заперла на все замки. Прислонилась спиной к косяку и медленно сползла на пол.
Квартира была в хаосе. Мебель сдвинута. Чужие запахи. Следы вторжения повсюду.
Но она была моя. Снова только моя.
Я достала телефон и набрала номер.
— Привет, Машка, — сказала я подруге. — У тебя есть время? Мне нужна помощь. И, наверное, очень много вина.
На следующее утро, когда я проснулась на диване у Маши, пришло сообщение от Андрея: «Прости. Я был не прав. Можем поговорить?»
Я смотрела на экран долго. Потом написала: «Нет. Удачи тебе».
И заблокировала его номер.
Маша принесла кофе и села рядом.
— Знаешь, что самое страшное? — я обхватила кружку руками. — Я бы, наверное, приняла их. Если бы он спросил. Если бы мы обсудили это как взрослые люди. Может быть, я бы помогла найти им жильё. Или согласилась на время, пока они ищут квартиру. Но он даже не дал мне шанса согласиться.
— Потому что он изначально не уважал тебя, — Маша положила руку на моё плечо. — Он видел в тебе решение проблемы, а не партнёра.
— Четыре месяца, — я усмехнулась. — Я собиралась выйти за него замуж через четыре месяца знакомства.
— Хорошо, что узнала сейчас, — Маша обняла меня. — А не через год, когда была бы беременна и связана узами брака.
Она была права. Но всё равно было больно.
Прошло три недели. Я вернула квартире прежний вид — вызвала клининговую службу, которая отмыла все следы пребывания нежеланных гостей, купила новые свечи, переставила мебель обратно. Сменила замки — на всякий случай.
Однажды вечером в дверь позвонили. Я посмотрела в глазок и увидела Кристину.
— Открой, пожалуйста, — сказала она. — Я одна. Просто поговорить.
Я колебалась, но что-то в её голосе заставило меня открыть. Кристина стояла в коридоре с опущенными глазами, без агрессии и наглости, которые были в ней три недели назад.
— Я пришла извиниться, — сказала она, не заходя внутрь. — За всё. Это была моя идея — переехать к тебе. Я давила на Андрея, говорила, что раз вы женитесь, то почему бы не помочь семье. Мама поддержала. А он… он слабак. Не смог нам отказать.
— Почему ты мне это рассказываешь? — я прислонилась к дверному косяку.
— Потому что ты была права, — Кристина подняла глаза. — Я бы тоже выгнала нас на твоём месте. Это был жуткий эгоизм. Мы решили устроить свою жизнь за твой счёт, даже не спросив. И… — она сглотнула. — Я нашла работу. Снимаю комнату. Выбралась из той коммуналки сама. Как надо было с самого начала.
— Как твоя мама? — спросила я.
— Злится до сих пор. Говорит, что ты разрушила Андрею жизнь, — Кристина усмехнулась. — Но она всегда так. Она считает, что мир обязан ей помогать, а она никому ничего не должна. Андрей вырос с этой установкой. Я тоже. Но, наверное, пора взрослеть.
Я кивнула. Гнев, который я носила в себе эти недели, неожиданно отступил.
— Спасибо, что пришла, — сказала я.
— Спасибо, что открыла дверь, — она развернулась, чтобы уйти, но остановилась. — Знаешь, ты сильная. Я бы не смогла так сразу выставить всех. А ты смогла. Это круто.
Когда она ушла, я вернулась в квартиру и села у окна с чаем. Город светился огнями. В моей квартире было тихо, чисто и пахло моими свечами.
Моё пространство. Мои правила. Мои границы.
И в следующий раз, когда я кому-то дам ключи, я буду точно знать, что даю их человеку, который уважает не только меня, но и то, что моё — это не автоматически его.
Я допила чай, открыла ноутбук и написала в рабочем чате: «Готова к новым проектам. Забрасывайте идеи».
Жизнь продолжалась. Моя жизнь. И это было прекрасно.
