Дима проснулся от звука капающей воды. Поначалу он не понял, где находится, но холодный камень под спиной быстро привёл мысли в порядок. Он был в шахте.
Последнее, что он помнил, — как вместе с коллегами спускался в новую штольню. Потом резкий грохот, пыль, крики… а дальше провал. Теперь вокруг стояла кромешная тьма, густая, как нефть.
Дима осторожно пошевелился. Боль отдалась в боку – ушиб, возможно, сломано ребро. Грудь сдавило тревогой: что, если выхода нет?
Он вытащил из кармана зажигалку и чиркнул. Тусклый огонёк выхватил из темноты каменные стены. В паре метров валялась его каска. Он надел её, включил фонарь и, задыхаясь от пыли, начал осматривать завал.
— Есть кто живой?! — хрипло крикнул он.
Ответом была тишина.
Но когда он сделал шаг вперёд, в стороне послышался лёгкий шорох.
— Эй? — сердце стукнуло о рёбра.
Шорох повторился. Не громкий, но слишком отчётливый, чтобы быть игрой эха. Дима направил свет вглубь тоннеля. Ничего. Только капли воды, падающие в небольшую лужу на полу.
Он попытался добраться до точки обвала, но стены будто сомкнулись, оставив только узкий проход вглубь. Выбора не было.
Чем дальше он шёл, тем сильнее менялся воздух — сперва стал влажнее, потом наполнился странным запахом. Гнилостным, металлическим…
Тоннель вёл вниз, и фонарь уже не казался таким надёжным. Каждый шаг отзывался гулким эхом, но иногда казалось, что в звуках шагов есть что-то ещё.
Когда он увидел первые кости, сердце ухнуло в пятки.
Это был человек. Или когда-то был.
Одежда истлела, череп был расколот, а рядом валялись следы когтей — длинные, будто выдранные из камня.
Дима тяжело сглотнул. Назад пути не было.
Впереди темнота слегка расступалась — там был огромный зал, весь в древних письменах. Но главное — в центре стоял алтарь. На нём — что-то живое, дышащее, затянутое в кожу, покрытое тёмной слизью. Оно пошевелилось, и из глубины алтаря донёсся звук — не голос, но почти слово.
Шаг назад.
Существо резко дёрнулось, и фонарь мигнул. На миг стало видно лицо.
Дима закричал.
Потому что лицо было его собственным.
Дима замер. Воздух в лёгких превратился в камень. Лицо на алтаре дёрнулось, кожа на нём натянулась, будто что-то внутри пыталось вырваться наружу.
— Ты… — хрипло выдавил он.
Существо снова содрогнулось, и тогда Дима понял: это не просто отражение. Оно чувствовало его.
Оно знало его.
Шаг. Потом ещё. Фонарь мигнул снова, но теперь по-другому — не как сбой в батарее, а будто свет сам не хотел освещать то, что происходило.
Дима чувствовал, как что-то меняется внутри него. Будто невидимые нити, тянувшиеся от алтаря, уже обвились вокруг его рук, его ног, его мыслей.
— Иди… — прошелестел голос.
Это был его собственный голос.
— Я… я не… — Дима сделал шаг назад, но комната качнулась, как зыбучий песок.
— Ты уже здесь. Ты всегда был здесь.
Голос не был громким. Но каждое слово звучало прямо в голове, вибрировало в костях, тянуло вниз, в бездну, которая теперь расступалась перед ним.
Он моргнул — и стены исчезли.
Теперь он стоял не в шахте. Вокруг простиралось что-то древнее, огромное, пропитанное вечностью. Небо — если это можно было назвать небом — мерцало густыми, вязкими тенями. В воздухе плавали звуки, как будто само пространство шептало.
А перед ним стоял Он.
Дима.
Ещё один. Такой же, но не он.
— Я… — голос снова был его. Того, второго.
Дима качнулся назад, но не смог. Теперь он чувствовал это.
Как если бы он вспомнил.
Вспомнил, что был здесь прежде.
Вспомнил, что это не первый раз.
Вспомнил, что, возможно, он всегда был здесь.
— Твой черёд, — сказал второй Дима, и его губы скривились в улыбке, которую он никогда не делал.
Мир вокруг вспыхнул.
Тьма поглотила всё.
А потом…
…капли воды.
Падающие в лужу.
Шорох.
И кто-то новый открыл глаза.
Капли воды мерно падали в лужу.
Дима моргнул, глухо ощущая, как тяжесть мира обрушивается на его грудь. Каменный пол под ладонями, влажный воздух шахты, холод — всё это было знакомым, но казалось неправильным.
Он помнил обвал. Помнил тоннель. Помнил…
Нет.
Что-то скользкое зашевелилось в глубине сознания, но он оттолкнул это ощущение. В голове стучала только одна мысль: нужно выбираться.
Он сел, не сразу заметив, что свет фонаря больше не мерцает. Он горел ровно, без единой помехи, будто аккумулятор был полон.
Знакомая каска лежала рядом. Он надел её, стряхивая пыль.
Шорох.
Дима замер, а затем медленно повернул голову.
В полутьме, возле стены, что-то стояло. Высокая, тёмная фигура.
Дыхание споткнулось.
— Эй… — сорвалось с его губ.
Фигура сделала шаг вперёд, и свет фонаря осветил её лицо.
Его лицо.
Но не точное отражение. Лицо будто было слеплено заново, слишком гладкое, словно кожа ещё не до конца привыкла к своей форме. Глаза… Глаза были пустыми, как у сломанной куклы.
— Ты кто? — Дима заставил себя произнести.
Тот, второй, просто улыбнулся.
И шагнул в темноту.
Исчез.
Оставив только звук капель воды.
Дима с трудом поднялся. Голова гудела, в груди что-то ныло. Он не помнил, что случилось перед этим, но сознание говорило, что нужно идти. Что выхода нет там, где завал.
Что надо выбрать другой путь.
И он пошёл.
Он не слышал, как за его спиной капли воды падали в лужу уже в другом ритме.
Не видел, как в глубине тоннеля мелькнула новая тень.
Но где-то в уголке сознания затаилась мысль.
Он уже был здесь раньше.
И будет снова.
Дима шагал вперёд, не оглядываясь.
Гулкое эхо шагов сопровождало его, но что-то в этом звуке было не так. Словно за ним кто-то двигался с той же скоростью, с тем же ритмом, но едва-едва отставая.
Он напряг слух.
Нет. Это просто эхо.
Фонарь выхватывал из темноты стены штольни, старые опоры, покосившиеся вагонетки. Здесь давно никто не работал. Только почему-то земля под ногами не казалась запылённой.
Как будто кто-то часто ходил этим путём.
— Чёрт… — он провёл рукой по лицу, пытаясь согнать липкий страх.
Впереди показался просвет — ещё один зал. Только теперь без жуткого алтаря, без костей.
И всё же… что-то здесь было не так.
Дима остановился.
На полу валялось что-то блестящее.
Он наклонился, поднеся фонарь ближе.
Каска.
Точно такая же, как на его голове.
С тем же номером, с той же царапиной на боку.
Рядом — зажигалка.
Только это была его зажигалка.
Но как?
Он шагнул назад, и вдруг что-то скользкое заворочалось в голове. Ощущение, будто перед глазами стояло стекло, а за ним — целая жизнь, но мутная, едва различимая.
Картинки нахлынули разом.
Он уже был здесь.
Он уже проходил этот путь.
Он уже умирал здесь.
И каждый раз рождался заново.
— Ты вспомнил.
Голос прозвучал за спиной, и холод впился в позвоночник.
Он медленно повернулся.
Тёмная фигура. Та самая.
Только теперь её лицо было чётче. Оно уже не выглядело слеплённым из теней. Оно выглядело… законченным.
Точным.
Таким же, как у него.
— Кто ты? — выдохнул Дима.
Тот улыбнулся.
— Я — ты. Тот, кто был до тебя. Тот, кто идёт после.
Мир содрогнулся.
И тогда Дима понял.
Шахта — это не шахта.
Это петля.
Каждый раз, когда кто-то из них умирал здесь, его сознание обнулялось, и он рождался снова, забывая всё, что было раньше.
— Но если я помню… значит, я могу вырваться? — хрипло спросил он.
Второй Дима покачал головой.
— Ты только думаешь, что помнишь.
Мир снова дрогнул. Темнота взорвалась огнём, реальность закружилась.
Дима закричал.
И вдруг…
…тишина.
Капли воды.
Шорох.
И кто-то новый открыл глаза.
