— Тьху на вас! Ничего говорить не буду, а то сглажу не дай Бог, — призналась Алиса подруге, встретив её на улице с маленькой дочкой.
Девочка была загляденье: волосы в бантиках, юбочка пышная, щёчки круглые, ручки пухлые, сладкие… Ну как не сказать, что красавица? Ну как? Но Алиса, зная свой проклятый дар, только любовалась девочкой, затанцевавшей от её улыбки, а может просто от скуки.
— Ой мы какие, ой! Тра-та-та, тра-та-та, — поделала руками «фонарики» Алиса, подтанцовывая малышке.
— Да ты не переживай, я во всякие суеверия не верю, — успокоила её подруга, залюбовавшись дочуркой.
— Верь — не верь, а водится за мной такое. Сама страдаю.
— Да что ты несёшь! Ты же самый добрый человек, которого я знаю!
— Ох… Знала бы ты, что у меня в голове порой… Борюсь всю жизнь с этими мыслями, но иногда как накатит, как захватит…
— Что накатит?
— Лучше тебе не знать.
Алиса страдала от двух пороков. Первым была зависть. Она вспыхивала в Алисе раньше осознанных мыслей. Зависть была словно вшита в нее, как программа. Врождённый изъян? Нет, скорее, она была заложена в детстве её мамой. Мама Алисы завидовала всем и вся. Но маму ещё понять можно, жизнь у той была не сахар, выползала на четвереньках из грязи… А Алисе-то чего завидовать? Ну чего? Всё у нее было, никогда ничем особо не обделена, жила всегда лучше чем большинство подруг! В детстве она завидовала чужим новым игрушкам, хотя у самой были и качественней, и в большем количестве, подростком позавидовала новому велосипеду у Машки, которая мечтала о нём три года в то время, как Алиса преспокойно каталась на своём собственном… Нет, Алиса не жадная, она делилась, её велосипед у них с Машкой был считай, что общий, но тут у Машки появился новый, блестящий, с чёрными полосками по розовым бокам! Тем же вечером Алиса заявила родителям, что хочет новый велосипед и в конце недели она уже щеголяла на новом, круче раза в три, чем у подруги, а Машка после слов Алисы «Ах, какой славный, красивый, тебе он так идёт, Машунь!» на следующий день свалилась с него и разбила до мяса колени. Именно тогда Алиса впервые осознала, что её потаённые мысли, плохие, чёрные, которые ей никак не удавалось от себя отогнать, могут причинять вред другим. Сколько было таких ситуаций прежде! Стоит ей похвалить кого-то и всё — то заболел человек, то прыщи на всю физиономию, то сломает что-нибудь… Глазливость — её второй порок и с ним просто беда!
Это открытие её отнюдь не радовало. Она хотела быть хорошим человеком и внешне таковой и была: жалела убогих, заступалась за слабых, делала милые подарки друзьям и т.д. Если кому-то сильно нравилась её игрушка, или заколка, или модный журнал, то Алиса могла запросто это всё подарить и испытывала радость, что сделала человеку приятное. Она собирала по улице бездомных котят и щенков, откармливала их, лечила от блох и лишая, а потом пристраивала в добрые руки. Её стараниями родительский двор кишел от живности: на постоянной основе, помимо двух породистых овчарок папы, у них ошивались две-три дворняги и никогда не переводились коты — их было штук пять-шесть окончательно прижившихся. Даже мышонка, которого прокусила кошка, она вылечила и взяла жить к себе в комнату — мышонок вырос и стал ручным, шмыгал под кофтой Алисы из рукава в рукав, смешно тёр мордочку на её ладонях, потом, правда, его всё равно съела кошка.
Друзья считали её милой, доброй, ангельской девочкой, но сама Алиса всерьёз задумывалась над тем, что является ведьмой. Её вдвойне стала раздражать неприкрытая завистливость матери.
— Какой Петровы забор поставили, видела? И откуда у них деньги, спрашивается? Ух, чтоб им пусто было!
— Мама, прекрати, это мерзко, ну почему ты такая! Поставили и поставили, тебе-то что!
— А нечего им стоить из себя!
Алиса безуспешно боролась со своими мыслями. Стоило ей порадоваться чему-то вслух даже в отношении самой себя — всё, пиши-пропало. Сглазит непременно. Вот, например, ляпнет случайно, на радостях, в отношении сына:
— Не болел ты давно, Мишенька, слава Богу! Целых две недели в садик отходил без сопелек, ну какой молодец!
Утром Миша просыпался непременно с соплями, хорошо, если не с температурой.
Самые неприятные случаи своей глазливости Алиса связывала со свекровью и бывшей лучшей подругой Женей.
Когда они с мужем только поженились, родители с обеих сторон скинулись на квартиру для молодых. Суммы не хватило и Алисе с мужем пришлось влезть в долги. Родители мужа очень жалели и любили сыночка, родили они его поздно, особенно это касалось свёкра — когда Павлуше было уже тридцать, свёкру исполнилось шестьдесят восемь. Он был преподавателем в техникуме и продолжал работать. Свёкры баловали великовозрастного сына даже слишком и Павлуша не спешил быть самостоятельным — менял работы, как перчатки, и всегда знал, что можно положиться на маму. Алису поначалу возмущало такое положение вещей, она даже высказывала свекрови:
— Что вы его всё жалеете? Ему давно пора было дать под зад ногой, чтобы научился на себя рассчитывать и быть более ответственным!
— Да вот надо было, да… Сразу после института. А мы жалеем, жалеем. Наша ошибка, да, — соглашалась свекровь.
Все деньги, что у них водились, свёкры выделяли для благоустройства жилья молодых. Когда у Алисы родился сын, их финансовое положение ещё более усугубилось и выплачивать долг за квартиру стало совсем тяжело. В это же время свёкра отправили на работе на пенсию и денежный поток грозил резко оборваться. Привыкший сидеть у родителей на шее сынок рассчитывал на отпускные отца — он думал, что родители покроют отпускными их кредит. Денег должно было как раз хватить, Павлуша всё рассчитал. Однако родители решили распорядиться своими деньгами иначе — купили путёвку в санаторий на Минеральные воды.
— Скорее всего, — сказала свекровь, — это наша последняя возможность съездить на отдых, подлечиться. Что-то мне подсказывает, что больше такой возможности у нас не будет!
Алиса затаила обиду. Она рассчитывала совсем на другое…
— Я думала, твои родители нам деньги отдадут для кредита…- призналась она мужу.
— Я тоже, — ответил он. — Ну ладно, пусть едут.
Алиса сильно позавидовала свекрови: она, значит, отдыхать будет, а у них мало того, что ребёнок маленький, так ещё и кредит… Да чтоб ей боком вылезла та поездка!
Свекровь почувствовала недомогание ещё в поезде, а по приезду разболелась не на шутку: и почки прихватило, и грипп накатил, и хроническая поджелудочная воспалилась. Все три недели женщина безвылазно провалялась в номере. Алиса, конечно, ничего такого на самом деле не хотела и очень жалела о надуманных в сердцах мыслях. В самом деле, чего это старики не могут отдохнуть? Почему это они должны были отдавать им деньги? Стыдно даже вспоминать…
А с подругой Женей и вовсе печальная история. Простая как пять копеек Женя ждала принца и к двадцати двум годам всё ещё берегла невинность для одного-единственного. Чтобы вы понимали, события рассказа происходили на юге, а там девочки спеют довольно рано, плюс местный менталитет и вуаля — среди пятнадцатилетних редко когда попадалась девственница.
Так вот Женя делилась с Алисой всеми своими переживаниями и конечно же Алиса первая узнала о том, что Женя встретила, наконец, принца. Хоть принц этот вызывал у Алисы сомнения, её поражал весь спектр эмоций подруги — тут и романтика, и трепет, и свечи, и пирожочки, которые Женя училась печь с матерью для любимого! Позавидовала Алиса… Ей самой, закутанной в пелёнки и подгузники, так не хватало романтики и отдыха! Да и муж её разочаровал. А потом Женя плакала:
— Я ему вся отдалась, понимаешь, ВСЯ! У нас с ним было ВСЁ, не буду вдаваться в подробности…
Принц, получив своё, слился. Он был из другого города и просто перестал выходить на связь. Женя даже адреса его не знала. Алиса бичевала себя чувством вины — это она виновата, сглазила подругу, как пить дать! Неудачи одна за другой посыпались на Женю. От переживаний она стала больше есть и поправилась, лицо обнесло прыщами, появились проблемы по-женски, дошло даже до операции по удалению кисты и что-то там ещё было, что снижало её шансы стать матерью. А Женя очень хотела семью и двух, а лучше трёх, детей.
Алиса, дабы загладить вину, насела на мужа и вместе они стали подыскивать женихов для Жени, организовывали ей свидания и переживали. Но ничего у Жени не клеилось. Отчаявшись, она решила обратиться к бабке-гадалке и вот что странно — после этого она резко прекратила общаться с Алисой, отдалилась и задумала переезд. Только спустя два года Алиса узнала через общую знакомую, что у Жени всё хорошо — она переехала в Крым и вышла замуж.
— Ты только Жене не говори, что я тебе рассказала, — попросила знакомая.
— Почему?
— Не знаю, — пожала та плечами, — она просила именно тебе ничего не рассказывать.
Алиса сразу поняла в чём дело: бабка-гадалка увидела в ней что-то тёмное, несущее неудачи для Жени. Было обидно и больно, ведь Алиса никогда не желала Жене ничего плохого, она не виновата, это всё её проклятый дар! Алиса стала молиться за Женю, чтобы у той всё было хорошо, даже лучше, чем у неё: чтобы и муж был славный, и дети чтобы появились вопреки всем диагнозам. Она вживую представляла счастливую Женю, держащую на руках ребёнка. Через три года Женя сама нашла её через соцсети… Какая же она была счастливая! Её дочке уже годик! Алиса рассматривала высланные Женей фотографии и плакала от счастья за подругу, и не допускала ни единой завистливой мысли. «Какие они милые, как хорошо выглядит Женя, Господи, пусть у них всё будет отлично!»
Тяжело жить Алисе с этим даром. Как бороться с чувством зависти, она не знает. Она ненавидит себя за это. Когда вдруг понимает, что её начали одолевать завистливые мысли, то сразу же пресекает их и желает людям, их вызвавших, всяческих благ и благополучия. Только не вслух. Вслух Алисе ни в коем случае нельзя никого нахваливать, особенно в глаза — непременно сглазит! Проверено неоднократно!
— Тьху на вас! Ничего говорить не буду! Живите в мире и с Богом!
