— Платеж не прошел.
— Попробуем еще раз?
— Прикладывайте, девушка.
Ася приложила карточку.
— Не проходит. Я отменяю покупку?
— Но я сегодня зарплату получила!
— Девушка, мои поздравления, но не задерживайте покупателей, — раздраженно произнесла кассирша.
— Ухожу, — промямлила Ася.
Щеки у нее покраснели, когда она выбегала из супермаркета.
Что подумала Ася? Что зарплату списали мошенники. Ей сегодня звонили из банка, предлагали кредит, но это был официальный банк, да и она им ничего не сказала, никакие явки-пароли не выдала. Сказала, что со своими кредитами бы рассчитаться. Мошенники обучились чтению мыслей? Как они выведали ее пароли? Взлом? О, нет. Но ее банк предупреждает о странной активности… Ася никому не называла пароль, и залезть в ее мобильник тоже нереально.
Но зарплаты-то на карточке нет.
Куда она убежала?
Ася прошерстила список трат за сегодня: она в день получки всегда оплачивает тариф на телефоне, подписки на фильмы и подтверждает бронь в салоне. Это никак не укладывается в такую сумму.
Но в самом конце списка девушка обнаружила неожиданный перевод.
Ее муж, Слава, перевел себе всю ее зарплату.
Застала она Славу за очень странным для него занятием: он раскладывал вещи на полках, как в тетрисе, не ровными стопочками, а будто бы заполняя все пустое пространство.
— Слав, мне пришло уведомление, что ты снял все деньги. Или перевел. Я от ужаса уже не помню, что там было написано. В глазах аж все двоится. Зачем тебе моя зарплата?
У него был доступ к ее картам.
Она без опасений пользовалась его картами, если приходилось.
Но все крупные покупки у них обсуждались, а тут он фактически оставил ее совсем без гроша. Это, если сказать мягко, настораживало.
— Так безопаснее.
— Безопаснее? От чего?
— От них, от них.
— Слав, если это мошенники, то надо блокировать все…
— Нет, это они. Они управляют нами.
— Да кто они-то?
— Я не знаю, но я уверен в этом. Есть внеземные цивилизации. Нужно прятать деньги.
— И… ты с ними как-то связывался? — Ася шла, как по натянутому катану, и в глазах у нее все сильнее двоилось, адреналин зашкаливал, — Слав, ты заболел? У тебя жар? Слав, никаких «их» нет, это тебе приснилось. Ты приляг, сюда, на подушечку, а я что-нибудь успокаивающее заварю.
Это было… как резкий хлопок. Внезапность. Слава вдруг стал другим.
Хотя некие изменения в муже Ася все же замечала… Он быстро утомлялся, хотя всегда мог после рабочего дня еще пробежать марафон и выпить с друзьями в баре литр-два чего-то увеселительного. У него вообще сузился круг общения. До нее и Марка, который приходился ему троюродным братом. Слава был не такой, как всегда. Неприветливый. Замкнутый. Рассеянный.
Все списывалось на то, что он перетрудился на работе. Хроническая усталость.
Примерно за пять недель до эпизода с ее зарплатой был и другой необъяснимый эпизод: Слава принес с мусорки журнальный столик. Это тоже не в его стиле. Но столик в хорошем состоянии, его можно покрасить, привести в нормальный вид и продать, или оставить у себя. Так что это тоже списалось на пограничную нормальность.
Но тут уже крышка.
Слава, отказавшийся прилечь, и вновь увлеченный складыванием тетриса, упустил из виду жену.
Ася почему-то сразу позвонила не в скорую, а его маме. Слава всегда за всеми советами обращался к маме.
— Анастасия Игоревна, Слава ходит по дому и говорит про каких-то «иных», которые не с нашей планеты. Спрятал мою зарплату. У меня вообще ощущение, что он не понимает, кто он такой, и где находится, Анастасия Игоревна, куда мне звонить??
— Только никуда не звони! Слышишь? Не звони! Я выезжаю.
Анастасия, в бигудях и в халате, оттащила сына от шкафа: одежду он уже складывал в тридцатый раз, она постоянно как-то не так лежала. Мама заглянула ему в глаза, потрогала лоб и, оставив Славу за полюбившимся ему делом, прошептала с обреченным видом:
— Я так надеялась, что он это не унаследует.
Ася долго переварила смысл сказанного:
— То есть, в вашем роду уже такое встречалось?
— Не в моем. У моего покойного мужа, царствие ему небесное, — да, — свекровь сделала так, чтобы сын не слышал, хотя ему сейчас все фиолетово, кроме понятных только ему целей, — У Вени это, правда, проявилось позже. В 40. Неожиданно он из веселого такого живчика превратился в нелюдимого угрюмого старика, будто в него кто-то вселился. Я молилась, что, если со Славиком такое тоже произойдет, то как можно позже…
— Но вы понимали, что это наследственное, и что Славу это тоже однозначно ждет?
— Может да, а может и нет. У его деда, например, не проявилось. Или мне моя свекровь не все рассказывала, но я у свекра приступов таких не помню. С прадедом Славы уже сложнее, потому что он до 30 просто не дожил, и никакой диагноз ему, конечно, не поставили. Ну, а про «прапра» и смысла нет вспоминать, кто сейчас уже разберет, чем они болели. Но меня доктора запугивали тем, что это наследственное, а я им не верила…
У Ася опять начало двоиться в глазах. Когда у нее приближается нервный срыв, у нее подскакивает давление, а, когда подскакивает давление, Ася все видит очень размыто. Только непонятно, это на сей раз от давления или от слез, которые застилали глаза.
— Любую болезнь лучше начинать лечить на начальной стадии. Вы могли это предупредить, если бы начали водить Славу по докторам.
— По каким? По психиатрам? Я уже мужа к ним водила. Это «метка» на всю жизни. Потом водительские права не дают, и на работе, как на монстра, смотрят. Я своему сыну такого, через что прошел мой муж, никогда не пожелаю.
— Но ему необходимо лечение…
Ася закрыла лицо руками.
Она бы тоже могла это предотвратить, если бы обратила внимание на странности Славы!
— Это нельзя вылечить. Только замедлить и помочь ему жить обычной жизнью.
— Но для этого нужен врач!
— Обойдемся. Я в курсе, что надо принимать, и у меня есть друзья в аптеке. Помогут по старой дружбе.
— Нельзя без назначения! Это не ОРЗ.
— У него то же, что и у Вени. У него не может быть иначе, потому что это прямая наследственность. Ася… — Анастасия Игоревна опрокинула стакан успокоительного, — Ты должна мне поклясться, здесь и сейчас, что никогда не обратишься в больницу. С этим. Никогда. Это клеймо навсегда. А Слава водитель! Как он без работы? Сами все сделаем!
И, не успела Ася сосчитать до трех, как свекровь уже бегом бежала по лестнице. Ася потянулась к телефону. Но отдернула руку. Наверное, стоит попробовать сделать так, как предлагает свекровь…
Слава в той комнате уже переключился на книги.
Он их тоже расставлял в каком-то неведомом им порядке.
— Слав, у тебя ничего не болит?
— Нет, — ответил он, но думал исключительно о книгах.
— Ты меня помнишь?
— Конечно, Ася. Я же не псих, — сказал Слава.
Может, ничего у него не унаследовалось? И это разовое помутнение?
Но Слава достал еще книгу и выбросил.
— Зачем?
— Она сюда не подходит.
Какие-то моменты осознанности перемежались с невменяемостью.
Анастасия Игоревна принесла все необходимое, и началось лечение.
Не сказать, что оно ему совсем не помогало.
Слава пришел в себя и, взяв небольшой неоплачиваемый отпуск, отправился в долгое путешествие к выздоровлению. Ему было страшно. Страшнее, чем Асе, которая, впрочем, вздрагивала от каждого шороха по ночам и проверяла, не проснулся ли Слава.
Но Слава, кажется, шел на поправку.
Только период улучшения вскоре сменился периодом тяжелейшего ухудшения. Все, чего они добились, откатилось к нулю.
— Смотри, что я принес!
Он вкатил в квартиру автомобильные диски. С мусорки.
— Для чего?
— Для нашей машины, конечно.
— Но они громадные. Вряд ли они ей подойдут, — тут Ася еще не распознала степень ухудшения.
— Нам нужна машина, чтобы уехать отсюда! Как ты не понимаешь?? Или ты с ними заодно?? — он сжимал ее за плечи и тряс.
— Понимаю-понимаю!
Анастасия Игоревна, когда Ася так, ну чуть-чуть, поинтересовалась, почему не работают ее чудодейственные средства, и добавила, что Слава теперь еще и агрессивный, выдала шикарное:
— У Вени агрессии никогда не было…
— Можете меня ненавидеть, но я звоню в скорую! — отрезала Ася.
Слава попал в ПНД.
На три месяца.
Анастасия Игоревна, которая приехала как раз к его госпитализации, увидела, в каком состоянии ее сын, и, возможно, то лечение все даже немного усугубило, но она не могла отделаться от навязчивых мыслей, что его ждет после выписки.
— Его уволят. Славу уволят. Кому он нужен такой? Водительские права у него, ясное дело, отберут, и пойдет мой сын, с печатью, что он не пригоден к работе, жить на пенсию по 2-й группе.
— Прошу вас, не надо сейчас драматизировать, — Ася уже почитала, чем это грозит, — Люди с этим и работают, и машину водят, только надо будет комиссию пройти, когда выпишется, но высоки шансы, что Слава вернется на работу. Ну, при худшем раскладе, если водить ему не разрешат, поменяет работу. Анастасия Игоревна, не надо заранее его хоронить.
— Уволят! И на другую не возьмут, потому что такие…
— Слышать не хочу больше про «таких», — сказала Ася, — Он все тот же Слава, которым и был.
Но Слава не был тем же.
Вернулся он тихим, немногословным, скупым на эмоции. Терапия ему помогла, но до конца это вылечить невозможно, а у всего есть свои побочки…
Однажды Ася поймала свекровь на попытке отговорить Славу принимать то, что ему назначили.
— Ему от них хуже!
— Без них будет совсем плохо!
Слава то пил их, то не пил. То приходил в себя, даже шутил, то возвращался в анабиоз.
И подавленная агрессия вырвалась наружу.
Ася пришла с работы, а Слава скрупулезно, самозабвенно так, с тихой злостью разрезает подушки. Искал в них что-то.
Вызвав бригаду, Ася сопроводила мужа к уже известной организации, и, с каменным выражением лица, скованная страхом, поехала к подруге.
— Лен, сегодня я поняла, что боюсь его. Это уже не тот Слава. Я. Боюсь. Своего. Мужа. Что нас ждет-то?
— Явно ничего светлого и прекрасного, — ответила Лена, — Да, со своей колокольни всегда виднее, и учить кого-то очень легко, но я должна это сказать: разводись. Разводись, Ась.
— Развестись с больным мужем?
— Да. Это цинично? Скорей всего. Но ты хочешь однажды, когда он решит что-то поискать уже не в подушках, не проснуться? Сможешь рядом с ним глаза-то сомкнуть?
— Не знаю.
— Твои дети унаследуют это.
— Необязательно.
— Подбросим монетку? Унаследуют или нет? Ты боишься его?
— Очень…
— Тогда о чем речь?
— Я его в ПНД запихнула! Теперь еще и брошу?
— Ты его на лечение отправила, в котором он нуждался. Он бы все равно однажды там оказался. С тобой или без тебя. Ась, как бы вы обошлись без врачей и больниц? Никак.
Забирая вещи из Славиной квартиры, Ася никак не могла себе простить тот полный боли и разочарования взгляд Анастасии Игоревны.
