— Мама! — воскликнул Михаил. — Как ты могла?
В дверях появилась Валентина Петровна.
— Очень просто, — сказала она тихо. — Я посмотрела, как ты позволяешь жене превратить меня в изгоя в собственном доме. И поняла — ты не сын мне.
Валентина Петровна проснулась от грохота на кухне. Шесть утра. Кристина опять хозяйничала, нарочито громко хлопая дверцами шкафов.
Невестка делала это каждый день с тех пор, как месяц назад переехала в дом после свадьбы с Мишей.
Старушка натянула халат и спустилась вниз. На кухне Кристина в шелковом пеньюаре мыла посуду, демонстративно звеня тарелками.
— Доброе утро, Кристиночка, — поздоровалась Валентина Петровна.
— Утро, — буркнула невестка, не оборачиваясь. — Опять всю посуду грязную оставили. Приходится за всеми убирать.
— Я вчера помыла…
— Плохо помыли. Жир остался, разводы. Придется перемывать.
Валентина Петровна промолчала. За месяц она привыкла к таким мелким уколам.
Кристина была хороша собой — высокая, стройная, с длинными каштановыми волосами.
Михаил не чаял в ней души. И мать не хотела портить сыну счастье.
— Кристина, я тут подумала, — осторожно начала старушка, — может, нам распределить домашние дела? Чтобы никто ни за кем не убирал?
Невестка резко обернулась. В глазах блеснула злость.
— Валентина Петровна, я не нанималась к вам в домработницы. У меня образование, я привыкла к порядку. А вы…
— Что — я?
— А вы живете по-старинке. Крошки на столе оставляете, пыль по углам. Мне стыдно гостей приглашать.
Щеки Валентины Петровны загорелись. Всю жизнь она содержала дом в идеальной чистоте.
— Миша никогда не жаловался…
— Миша мужчина, он не замечает. А я замечаю.
В этот момент на кухню вошел Михаил — сонный, небритый.
— О чем спорите? — зевнул он, целуя жену в щеку.
— Да так, обсуждаем хозяйство, — быстро ответила Кристина, мгновенно изменившись в лице. — Правда, мамочка?
Валентина Петровна кивнула. Назвать ее «мамочкой» Кристина додумалась только при Мише.
Через неделю невестка перешла в атаку.
— Миша, дорогой, — сказала она за ужином, — нам нужно поговорить о планировке дома.
— О какой планировке? — удивился муж.
— Ну, смотри. Твоя мама занимает две самые большие комнаты — спальню с видом на сад и бывшую библиотеку. А мы ютимся в одной маленькой комнатке наверху.
Михаил нахмурился.
— Мам всегда там жила…
— Но теперь я твоя жена! — глаза Кристины заблестели слезами. — Я тоже имею права в этом доме! Или я для тебя чужая?
— Конечно, не чужая, но…
— Никаких «но»! — Кристина всхлипнула. — Я хочу нормальную спальню, где поместится большая кровать, шкаф, туалетный столик. А у нас там кровать впритирку стоит!
Валентина Петровна положила вилку.
— Кристина, если тебе не хватает места, можешь взять библиотеку. Переделать под свои нужды.
— А как же папины книги? — встревожился Михаил.
— Книги можно и в подвал перенести, — пожала плечами невестка. — Все равно никто их не читает.
— Это память о муже…
— Валентина Петровна, — Кристина вдруг стала ласковой, — я же не прошу вас съехать! Просто поменяемся комнатами. Вам будет даже уютнее в маленькой комнатке.
— Но там окно во двор, солнца нет…
— Зато тихо! А мне, молодой женщине, солнце нужнее.
Михаил мялся, переводя взгляд с жены на мать.
— Мам, может, действительно… Временно…
Валентина Петровна поднялась из-за стола.
— Хорошо. Завтра начну переезд.
На следующий день она перетащила свои вещи в маленькую комнату с окном во двор. Кристина немедленно затеяла ремонт, выбросила папины книги, поставила новую мебель.
— Наконец-то дом стал современным! — радовалась она.
Но этого оказалось мало.
Месяцем позже за ужином Кристина снова подняла наболевшую тему.
— Мишенька, у меня есть предложение по поводу нашего быта.
— Какое еще? — устало спросил муж.
— Видишь ли, у нас с твоей мамой совершенно разные привычки. Я встаю поздно, а она в шесть утра уже гремит на кухне. Мне хочется побыть с тобой наедине, а она постоянно тут как тут.
Валентина Петровна сжала губы.
— Я стараюсь не мешать…
— Но вы мешаете! — резко оборвала ее Кристина. — Вчера мы с Мишей хотели поговорить по душам, а вы пришли чай пить. Позавчера я готовила романтический ужин — вы тоже приплелись.
— Кристина! — одернул жену Михаил.
— Что «Кристина»? Я говорю правду! — невестка разошлась не на шутку. — Нам нужно личное пространство! Мы молодожены!
— И что ты предлагаешь? — хмуро спросил Михаил.
— Сделать твоей маме отдельный вход. Пусть ходит через заднюю дверь, сразу к себе наверх. А первый этаж будет наш.
Валентина Петровна побледнела.
— То есть я должна жить как… как квартирантка в собственном доме?
— Это не ваш дом! — взвилась Кристина. — Это дом Миши! Вы тут на содержании!
— Кристина! — рявкнул Михаил. — Ты что говоришь?
— Правду говорю! — не унималась невестка. — Пенсия у нее копеечная, сама ничего не зарабатывает! Мы ее кормим, поим, а она еще права качает!
Валентина Петровна медленно поднялась. Руки тряслись.
— Этот дом построил мой муж. Мы прожили здесь двадцать лет…
— Ваш муж умер! — жестко сказала Кристина. — И теперь здесь хозяин Миша. А Миша — мой муж!
— Довольно! — крикнул Михаил, ударив кулаком по столу. — Кристина, ты перешла все границы!
— А ты что, на ее стороне? — налетела на мужа невестка. — Ты предпочитаешь маменьку молодой жене?
— Я не позволю оскорблять свою мать!
— Тогда выбирай — или я, или она!
Повисла тяжелая тишина. Валентина Петровна смотрела на сына, ждала, что он скажет. Михаил мучительно молчал.
— Я отвечу за сына, — тихо произнесла старушка. — Отдельный вход так отдельный вход.
Кристина торжествующе улыбнулась.
Через месяц Валентина Петровна ходила в собственный дом через черный ход. Первый этаж стал запретной зоной.
Но аппетиты невестки росли.
— Мам, — сказал Михаил однажды, зайдя к ней в комнату, — Кристина беременна.
Валентина Петровна обрадовалась.
— Внук! Или внучка! Как замечательно!
— Да… Только нам теперь нужно больше места. Детская, игровая…
Сердце старушки екнуло.
— И?
— Нам нужен весь второй этаж.
— А я где буду жить?
Михаил не смотрел ей в глаза.
— В сарае. Мы его переоборудуем. Сделаем комнатку…
— В сарае, — повторила Валентина Петровна.
— Это временно! Пока ребенок маленький…
— Миша, — тихо сказала мать, — ты понимаешь, что делаешь?
— Понимаю. У меня будет ребенок. Я должен думать о нем.
— А обо мне думать не должен?
— Должен… Но Кристина права. Ребенку нужны хорошие условия.
Валентина Петровна кивнула.
— Хорошо. Переоборудуйте сарай.
В сарае было холодно и сыро. Михаил поставил обогреватель, провел воду, сделал маленькую кухоньку. Но пахло плесенью, окна были крошечные.
Полгода старушка прожила в этом «домике». Кристина родила дочку, но к внучке бабушку не пускали.
— У ребенка слабый иммунитет, — объясняла невестка. — А вы в сарае живете. Там микробы.
Михаил изредка заглядывал, приносил продукты. Выглядел виноватым, но ничего не менял.
Однажды утром к сараю подъехала машина. Вышел крепкий мужчина лет сорока — Виктор, племянник Валентины Петровны.
— Тетя Валя, — сказал он, обнимая ее, — собирайся. Едем.
— Куда?
— К нам. Я вчера узнал, где ты живешь. Позор!
— Витя, это семья Миши…
— Какая семья? Тебя в сарай загнали!
Виктор помог собрать вещи и повез к себе. А через час вернулся с документами.
В доме их встретила взбешенная Кристина.
— Что вам здесь нужно?
— Хочу поговорить с Михаилом, — спокойно ответил Виктор.
— Миша! — заорала невестка. — Тут твоей матери дружок какой-то пришел!
Михаил спустился с ребенком на руках.
— Витя? Что случилось?
— Случилось то, что ты выгнал мать в сарай, — холодно сказал племянник. — А дом, между прочим, не твой.
— Как это не мой? — опешил Михаил.
Виктор достал документы.
— Вот свидетельство о собственности. Дом записан на меня.
Кристина побледнела.
— Это невозможно!
— Вполне возможно. Валентина Петровна была единственной владелицей и имела право распорядиться имуществом по своему усмотрению.
— Мама! — воскликнул Михаил. — Как ты могла?
В дверях появилась Валентина Петровна.
— Очень просто, — сказала она тихо. — Я посмотрела, как ты позволяешь жене превратить меня в изгоя в собственном доме. И поняла — ты не сын мне.
— Но я же твоя кр.овь!
— Кр.овь не вода, — кивнула старушка. — Но семья — это не только кр.овь. Это уважение, забота, любовь. А ты позволил этой… — она посмотрела на Кристину, — загнать меня в сарай.
— Старая ведьма! — не выдержала невестка. — Мы тебя кормили, поили!
— А я убиралась, готовила, терпела твои выходки, — спокойно ответила Валентина Петровна. — Теперь у вас есть неделя, чтобы съехать.
— Мы будем судиться! — закричала Кристина.
— Судитесь, — пожал плечами Виктор. — Документы в порядке.
Через месяц Михаил с семьей снял однокомнатную квартиру. Денег катастрофически не хватало. Кристина скандалила каждый день.
— Из-за твоей матери мы на улице! — кричала она.
— Она дала нам крышу над головой восемь лет!
— А теперь отняла! Ненавижу ее!
Еще через полгода Кристина ушла к родителям, забрав дочку. Развод был быстрым и болезненным.
Михаил остался один в пустой квартире. Он понял, что потерял все — дом, жену, дочь. И главное — мать.
Год спустя он приехал к Виктору. Тот встретил его приветливо.
— Как дела, Миша?
— Плохо. Витя, можно увидеть маму?
— Можно. Но знай — дом я продал. Тетя Валя живет теперь у нас. У нее своя комната, мы ее любим и ценим.
Валентина Петровна вышла в сад. Постарела, но выглядела спокойной.
— Здравствуй, Миша.
— Мама, прости меня. Я был дураком.
— Был, — согласилась она. — И что теперь?
— Хочу исправить все…
— Поздно, сынок. Семья — это те, кто рядом в трудную минуту. А ты выбрал жену, которая гнала меня в сарай.
— Мама…
— Живи, Миша. Учись ценить людей. А я уже нашла свою семью.
Она ушла в дом, к Виктору и его детям. Михаил остался один, понимая — он потерял не только дом. Он потерял то, что дороже любого имущества. Он потерял любовь матери.
